Посчитали, прослезились: сколько потеряли американские компании из-за ухода из России
В результате ухода с российского рынка компании из США потеряли $300-400 млрд, заявил «РИА Новости» независимый эксперт Леонид Хазанов. Ранее схожие оценки приводил в интервью Fox News глава Российского фонда прямых инвестиций, спецпредставитель президента РФ по экономическому сотрудничеству с зарубежными странами Кирилл Дмитриев. Кто в США особенно пострадал от охлаждения отношений и как сложившаяся ситуация повлияла на российский бизнес — в материале «Известий».
Две половины
Согласно открытым данным, в России на начало 2022 года было зарегистрировано 659 компаний из США. Из них примерно половина впоследствии покинула Россию. По данным главы представительства Американской торговой палаты в Москве, на российском рынке остается около 250 компаний из США, причем 150 из них продолжают работу в штатном режиме, около 100 сменили руководство на российское и также продолжают деятельность.
Более всего от вынужденного ухода из России пострадали компании ИT-сферы и телекома, их убытки оцениваются в $100-150 млрд.
На втором месте — медицина и потребительские товары и услуги, потерявшие $80-120 млрд, упущенная прибыль финансового сектора составила $70-80 млрд. Рядовые потребители почувствовали на себе трудности с приобретением и настройкой бытовой техники и электроники. На слуху уход поставщиков контента (кино, сериалы, музыка).
Потери бизнеса в области энергетики и промышленности равны $50 млрд. Так, Россию покинуло 11 компаний химической отрасли.
Провалы и возможности
Оценка потерь американского бизнеса от ухода из России складывается из двух основных компонентов — это снижение рыночной капитализации и прямые потери активов и рынка, возможностей выгодно вложиться, комментирует старший научный сотрудник лаборатории структурных исследований ИПЭИ Президентской академии Владимир Еремкин.
— Наибольшие прямые и косвенные потери, вероятнее всего, понесли компании энергетического сектора (такие как, например, ExxonMobil и Schlumberger), которые лишись доступа к крупным проектам и возможностей поставлять свои технологии и оборудование. Пострадали также производители потребительских товаров, поскольку некоторые утратили контроль над российскими активами, что принесло миллиардные убытки. Потеряли российский рынок и компании финансового сектора, основные убытки понесла Mastercard, которую заменили российскими платежными системами. Сложно оценить объемы потерь, но очевидно, что технологичные ИТ-компании также частично утратили российский рынок (потеря продаж, приостановка сервиса, уход с рынка). В меньшей мере понесли убытки американские автопроизводители (GM, Ford), поскольку начали сворачивать сотрудничество еще до начала СВО, — оценивает он.
Потери в энергетическом секторе, поскольку «здесь закрылся доступ к сложным технологиям и инвестициям, которые невозможно быстро заместить», эксперт назвал наиболее чувствительными для российского рынка.
— Проблемным также стал уход Boeing, которая вынуждена из-за санкций закрывать доступ к самолетам, запчастям и сертифицированному техобслуживанию. Уход западных платежных систем существенно затруднил доступ к трансграничным платежам и переводам, привел к некоторому оттоку средств в дружественные страны. В секторе ИКТ ощущаются некоторые трудности с доступом к новому оборудованию (чипы, серверы) и ПО, возросли риски кибербезопасности, — добавил он.
По словам аналитика, уход американских конкурентов открыл для российских компаний многие возможности.
— Так, в ИТ-секторе возник мощный стимул развития импортозамещающего ПО, повышенный спрос на собственные процессоры и серверы. В банковском секторе активно внедряются отечественные финтех-решения, а внутренние платежи практически полностью обеспечиваются при помощи «Мира» и НСПК. В секторе FMCG взрывной рост числа российских брендов и производителей, снижается импортозависимость, например, от сырья и упаковки, локализуются производства, — резюмирует он.
Трудности подсчета
Реальный совокупный ущерб оценить практически невозможно даже спустя несколько лет после ухода компаний, считает заместитель директора Банковского института развития Юлия Макаренко.
— Это связано с ущербом, который нанесло отсутствие тех или иных игроков конкретной отрасли. И если санкции стали драйвером для развития российских брендов одежды, а также для импортеров из Казахстана и Турции (по большому счету, нам есть, во что одеться), то уход экспертизы аудиторов большой четверки (Deloitte, KPMG, PwC и EY) лишило ориентиров рынок аналитических услуг. А с учетом всеобщего роста цен, инфляции, волатильности валют и прочих факторов, подсчет может быть очень приблизительным, — говорит она.
К тому же, по мнению Макаренко, данные в виде совокупной прибыли, умноженной на три (столько компаний нет на российском рынке), не отражают реальной картины.
— Любые данные об убытках будут искажены из-за параллельного импорта, который развивается по своим законам. Та же техника Apple или последняя модель Nike доступны на маркетплейсах с маркировкой «Только из Дубая». Компании все равно получат прибыль от продажи этой техники, и говорить об убытках не релевантно — «наварятся» еще и посредники из третьих стран. Точно так же из Армении и Грузии гонят автомобили европейских и американских марок, — рассуждает она.
Приборы и оборудование
После введения санкций Управление по контролю за иностранными активами (OFAC) Минфина США начало смягчать собственные жесткие требования. В частности, под послабление в 2022 году попало медоборудования. Из постановления ведомства следует, что медицинское оборудование, в частности приборы, запчасти и ПО для устройств, исключаются из санкций.
Тем не менее уже в мае 2023 года США ограничили экспорт этой продукции в Россию и Беларусь. Под частичные санкции попала ортопедическая, офтальмологическая, стоматологическая техника, аппараты компьютерной томографии, а также общехирургические расходники, сообщил изданию кандидат медицинских наук, член комиссии Госсовета по активной продолжительной жизни, заведующий кафедрой превентивной медицины РУДН, основатель благотворительного фонда «Герои» Кирилл Маслиев.
— С точки зрения законодательства никакого эмбарго нет — однако для поставок американское ведомство OFAC начало требовать оформление особых лицензий. Что вкупе со сложностями с оплатой (российские банки массово отключили от SWIFT) и логистикой затруднило закупки готового оборудования и ремонт имеющегося, — говорит он.
По словам Маслиева, в то же время Росздравнадзор разрешил ремонтировать оборудование с помощью неоригинальных запчастей после их одобрения Всероссийским научно-исследовательским и испытательным институтом медтехники (ВНИИИМТ), что «в данной ситуации помогло». При этом развивается отечественное производство медоборудования, объем рынка которого за 2024 год вырос на 14% до 850 млрд рублей.
Потери американских компаний могут быть и больше, так как суммы контрактов не всегда раскрываются, а в случае с нефтесервисными компаниями речь идет о миллионах долларов, полагает руководитель направления «Промышленность» Института технологий нефти и газа Ольга Орлова.
— Из нефтесервисных компаний «большой четверки» (Halliburton и Baker Hughes ушли полностью, Weatherford ограничила присутствие) продолжила работу в России только SLB (бывшая Schlumberger). Руководство компании из Хьюстона неоднократно подвергалось прессингу со стороны конгрессменов, которые призывали прикрыть все лазейки, позволяющие продолжить деятельность. Что наталкивает на мысль, что и остальные игроки покинули российский рынок не из-за каких-то идеологических предпочтений, а под серьезным давлением на уровне первых лиц США, — утверждает она.
В июле 2023 года SLB все же уступила и перестала обслуживать российский рынок официально.
Вернутся ли американцы в Россию?
Опрошенные изданием эксперты сходятся во мнении, что российский рынок изменился. В ряде случаев ушедшие ниши заняты отечественными компаниями — это пищевая промышленность, производство одежды и обуви. В других — на место компаний из США и ЕС пришли китайцы (автопром, бытовая техника и электроника, станкостроение).
Представить себе полное возвращение американских компаний невозможно, уверена заместитель директора центра исследований структурной политики НИУ ВШЭ, доцент Департамента прикладной экономики Факультета экономических наук НИУ ВШЭ Анна Федюнина.
— Часть иностранных компаний, вероятнее всего, надолго сохранят антироссийскую политику. Другие, находясь под грузом экономических сложностей, просто не найдут возможности вновь выйти на российский рынок. Часть компаний, безусловно будут заинтересованы. Выход, вероятно, будет организационно и юридически более сложным для них — в том числе через третьи страны во избежание санкций со стороны прочих недружественных стран или потребительских бойкотов, — отмечает она.
«Известия» направили запрос в Минпромторг, но ответа на момент публикации не получено.