Князь Юрий — власть по любви. Как Москва Орду себе на пользу обернула
Хан Узбек свою сестру Кончаку выдал за московского князя безо всякого калыма. Более того — разрешил ей перейти в православную веру. И в качестве свадебного подарка дал Юрию ярлык на Великое княжение.
«В ходе тяжёлой и длительной войны со Швецией он основал город на Неве, имеющий огромное значение для морской торговли на Балтике... » О ком это? Разумеется, о Петре I — тут двух мнений быть не может!
Фокус, однако, в том, что город, о котором идёт речь, был основан 700 лет назад. То есть ровно за 380 лет до того, как царь-плотник увидел балтийские волны. В начале лета 1323 г. князь Юрий Московский заложил у истока Невы крепость Орешек, защищая тем самым русский выход к Балтийскому морю и важный торговый путь в Западную Европу.
Сюжет «русские воюют со шведами и строят город на Неве» в нашем сознании настолько плотно приписан к началу XVIII столетия, что отнести его к более ранним временам, да ещё и связать с именем какого-то «второстепенного» и давно забытого князя очень сложно. Юрию Московскому в этом плане вообще сильно не повезло – он явно находится в тени своего младшего брата, Ивана Даниловича, который ещё при жизни заслужил прозвище Калита. Вот его знают неплохо. Как же — «первый собиратель земель вокруг Москвы»! А из всех деяний Юрия если что и припомнят, так лишь то, что он, будучи в Орде, не просто потворствовал убийству князя Михаила Тверского, признанного святым, но чуть ли не лично вырезал у него сердце.
Всё, что нажито
На самом деле это всего лишь усилившееся эхо клеветы, ещё в XIV в. запущенной автором «Повести о Михаиле Тверском», который не пожалел для московского князя самых чёрных красок. Впрочем, даже он напрямую не обвинял Юрия в таком чудовищном преступлении. Зато сумел создать настолько сильный образ «ордынского прихвостня», что читатели сами додумывали всё ужасное и отвратительное.
Если же взглянуть беспристрастно, то единственное, что можно вменить Юрию в вину — его желание сохранить нажитое родителем, первым московским князем Даниилом. Тому удалось присоединить к Москве Можайск и Коломну, получить права на Переяславль (ныне — Переславль-Залесский) и Кострому... Но как только Даниил умер, на это добро нашлись охотники — в первый же год правления Юрию пришлось отбивать Можайск. Возможно, именно тогда ему в голову и пришла мысль, что сохранить своё можно только одним способом — самому стать Великим князем.
Мысль крамольная. Никаких формальных прав на престол он не имел. По идее, Юрий должен был смириться со своим положением одного из младших в роду Рюриковичей. Кто иной, быть может, и смирился бы. И тогда наша история пошла бы по иному пути — Москва непременно потеряла бы все свои приобретения, измельчала и сошла на нет.
На счастье Москвы, Юрий обладал твердым характером. Когда в 1304 г. умер Великий князь Андрей Городецкий, москвич не побоялся явиться в Орду и заявить свои права на ярлык, дающий великокняжеский престол.
Благородное дело
Это был огромный риск. И поначалу казалось, что Юрий явно нарвался. Никакого ярлыка, ему, естественно, не дали. Хуже того — Михаил Тверской, ставший Великим князем, принялся мстить. В первом же походе «На Москву, на Юрья» он воспользовался ордынской военной помощью — то была «Таирова рать», зафиксированная в летописях. В результате этой «рати» Юрий потерял Переяславль. Вскоре была потеряна и Кострома — тверской князь действовал по принципу «Не хотел смириться по-хорошему, значит, будет по-плохому». Юрия стали, что называется, прессовать — жёстко и агрессивно. В 1308 г. тверской князь вообще осадил и штурмовал Москву — отбиться тогда удалось чудом. Но всё равно казалось, что дни Москвы сочтены. Ослабевшее княжество, растерявшее едва ли не половину богатых приобретений, уже не могло бороться. Всё повисло на волоске.
И вот тут сказался фактор, который трудно, почти невозможно просчитать. Юрий Московский обладал не только авантюрным складом характера. Он, судя по всему, был феноменально обаятельным человеком и умел располагать к себе людей. То, что его любили в Москве и готовы были за него сражаться, — само собой разумеется. Но его любили и в Новгороде. И вовсе не потому, что Юрий был внуком Александра Невского. Нет — любили его самого, такого, как он есть. Так, когда Михаил Тверской явился к новгородскому городку Торжок, который оборонял брат Юрия Афанасий, и предложил сдаться, случилось невероятное. Михаил в очередной раз навёл ордынцев на Русь — с ним «пришли Татарове сильные, рать окаянного Таитемера». По всем правилам перед лицом такой силы полагалось сдаться. Однако новгородцы заявили, что «лягут костьми за брата Юрия Даниловича». И легли. В 1315 г. Торжок был взят, разграблен и сожжён. Младшего брата Юрия взяли в плен и увезли в Тверь. Выходит, на одном обаянии и умении ладить с людьми далеко не уедешь?
Только по любви!
А это как сказать. Дело в том, что примерно в то же время Юрий едет в Орду. И там происходит нечто, выходящее за пределы понимания. Похоже, в тот раз московский князь задействовал свой природный ресурс по полной — хан Узбек проникся к нему дружескими чувствами. А ещё к Юрию прониклась чувствами, правда, не дружескими, а более сильными, барышня по имени Кончака. Родная сестра хана.
В принципе, Узбек был не против выгодных династических браков. Подчеркнём — выгодных. Так, свою дочь он выдал за султана Египта. Но то был мусульманин, единоверец Узбека, фанатично насаждавшего в Орде ислам. Да и с него Узбек содрал калым в 30 тысяч динаров... А вот свою сестру Кончаку Узбек выдал за московского князя безо всякого калыма. Более того — разрешил ей перейти в православную веру, что в исламе, мягко говоря, не приветствуется. И в качестве свадебного подарка дал Юрию ярлык на Великое княжение. То, чего та же Тверь добивалась в Орде деньгами, а на Руси — войной, пришло к Москве бескровно и в буквальном смысле по любви. К тому же кроме вожделенного ярлыка он получил ещё и ордынский титул гургена, что в переводе значит «принятый в семью». Это очень высокий титул. Быть принятым в семью Чингизидов, «повелителей полумира» — не шуточки. Титулом гургена впоследствии дорожили такие люди, как Мамай и сам Железный Хромец — Тамерлан.
Дорожил ли этим Юрий? Возможно. Но то, что происходило потом, можно представить как своего рода поединок между авантюризмом и фантастическим везением князя.
Вот Юрий, уверенный в своей непобедимости, берёт молодую жену в поход на Тверь. Там его разбивают, а сестра хана попадает в плен и умирает. Один-ноль. Однако Узбек вину за смерть своей сестры возлагает не на того, кто потащил её на войну, а на тверского князя Михаила, которого за это и убили в Орде. Стало быть, один-один.
Вот Юрий вместо того, чтобы отослать дань в Орду, присваивает серебро и бежит в Новгород. Узбек за такую наглость лишает его ярлыка на Великое княжение. Юрий же продолжает именовать себя Великим князем — именно в этом статусе он строит крепость Орешек и подписывает со Швецией мирный договор. Это приводит Узбека в ярость — он вызывает Юрия в Орду на суд. Однако Юрий, пользуясь титулом гургена и природным обаянием, располагает к себе сначала ордынских чиновников, затем приближённых хана, а затем внезапно и самого Узбека, который всё простил своему зятю. Значит, снова — ничейный счет...
Так, наверное, могло продолжаться бесконечно долго. Но сын Михаила Тверского, князь Дмитрий Грозные Очи, тоже явившийся в Орду, зарубил Юрия Московского чуть ли не на глазах хана. Жизнь князя, полная побед и поражений, ужасающих падений и небывалых взлётов; жизнь, полная риска и авантюр, метаний и ошибок, оборвалась нелепо.
Но не бессмысленно. Юрию всё же удалось сохранить нажитое его отцом. И не просто сохранить, а преумножить. Дело даже не в землях и городах. Юрий создал прецедент перехода Великого княжения в Московский дом. Это значит, что его преемники могли занимать великокняжеский престол уже законно. С подачи Юрия князья Московского дома стали полноправно претендовать на первенство. А сама Москва утвердилась в качестве одного из центров Руси. Тогда ещё — «одного из».