Бунт в эпоху апатии. Перехватить власть во Франции стало некому
Эксперт: перехватить власть в ходе нынешнего бунта во Франции некому: рядовым французским трудящимся не до того, а бунт молодежи пригородов, населенных выходцами из бывших французских колоний в Африке, локализован на городских окраинах.
За ночь в ходе протестов во Франции пострадали более 80 полицейских и жандармов. Участники беспорядков напали на 31 полицейский участок, 16 отделений полиции и 11 казарм жандармерии. В Лионе 7 полицейских получили огнестрельные ранения — они были задеты выстрелами из помпового оружия.
Поводом для бунта стало убийство: утром 27 июня дорожные полицейские застрелили подростка алжирского происхождения при проверке на дороге в пригороде Парижа. По словам представителей правопорядка, 17-летний парень отказался подчиниться их требованиям.
Могут ли текущие события сокрушить Францию? Aif.ru разбирался в этом в интервью с директором Центра комплексных европейских исследований Высшей школы экономики Тимофеем Бордачевым.
Владимир Кожемякин, aif.ru: — Тимофей Вячеславович, Францию крушат разгневанные мигранты. Могут ли в бунте принять участие другие слои населения?
Тимофей Бордачев: — Могут, если на улицы выйдут рядовые французские трудящиеся, которых затронули последние реформы Макрона. Но пока признаков этого нет: нынешний протест локализован городскими окраинами.
С социальной активностью других слоев населения во Франции дело обстоит неважно. Само понятие социальных слоев в современной Западной Европе практически исчезает. Мы видели, как задохнулись мятежи «желтых жилетов», протесты по поводу пенсионной реформы — что, собственно, и позволяет властям чувствовать себя достаточно уверенно. Хотя, внутреннее напряжение в системе может достигнуть такого масштаба, когда французам просто уже не понадобятся какие-то объединяющие политические силы для того, чтобы бунтовать.
— Какие партии могли бы перехватить власть?
— Никакие. За последние десять лет во Франции произошел разгром политических партий, с их последующей маргинализацией. Организованная оппозиция разгромлена коррупционными скандалами. Общество атомизировано — то есть каждый, по большому счету, занят лишь собственными проблемами. Коренные французы в политической апатии. А элита совершенно осознанно поставила граждан перед альтернативой — либо кандидаты от Макрона, либо кандидаты от объективно не способной к государственному управлению Марин Ле Пен. Вот если бы ее отец был сейчас помоложе лет на 30, тогда да — у Макрона были бы проблемы.
— На что в случае критического развития ситуации способны французские военные?
— Они тоже подверглись серьезным репрессиям. Три-четыре года назад, в самом начале президентства Макрона из армии были отправлены в отставку несколько ярких авторитетных генералов. Кроме того, Макрон сворачивает колониальную политику страны, сокращая присутствие французской армии за рубежом и возможность какого-то выдвижения для новых военных — превращая тем самым французскую армию в подобие немецкой, то есть декоративной. В итоге на фоне провалов постколониальной политики в Африке авторитет французской армии серьезно пошатнулся.
У всех сейчас с кадрами плохо во Франции. На это и опирается режим Макрона — на отсутствие альтернатив. При всем богатстве выбора конкурентов ему нет, поэтому он и проскакивает.
— Проблема этого бунта в мигрантах?
— Их интеграцией во французское общество никто не занимается десятилетиями. И решать эту проблему тоже никто не собирается. Власть только мониторит ситуацию в бедных пригородах, чтобы определить границы распространения бунтов и масштабы сил правопорядка, необходимых для изоляции бунтующих.
Обратите внимание, что бунтуют представители второго поколения миграции — люди, которые родились во Франции, но осознают полную бесперспективность своего существования в этой стране. Беспорядки во Франции традиционно имеют и расовую и социальную природу: основную массу активно бунтующих составляет молодежь пригородов, населенных выходцами из бывших французских колоний в Африке.
В России, тем временем, случаи нарушения правопорядка мигрантами, как правило, связаны с мигрантами первой волны, приехавшими на заработки — зачастую это граждане стран Средней Азии. Эмигранты второй волны уже интегрированы: получают образование на русском языке и становятся полноценными членами общества. Во Франции такого не происходит: система лишь из пиар-соображений выдергивает из мигрантской среды отдельных личностей, которые делают политику. Остальные же остаются в бедных пригородах без перспектив серьезного изменения своей судьбы.