Ближний Дальний Восток: кому в Байкальском регионе жить хорошо?
Указ президента России Владимира Путина о присоединении Забайкальского края и Республики Бурятия к Дальневосточному федеральному округу (тем паче, что заявление сделано в День народного единства) взбудоражило умы общественности и в Иркутской области. Казалось бы, Иркутской области решение главы государства не коснулось, а Сибирскому федеральному округу и вовсе пойдет на пользу, в плане повышения абстрактных экономических показателей, за счет ухода отстающих регионов, но, по мнению экспертов, поделившихся им с «Альтаиром», в этом шаге нет практического смысла. Сложности касаются взаимодействия различных федеральных межрегиональных структур, развития Байкальской территории и весьма зыбких надежд на то, что Забайкалье и Бурятия резко экономически воспрянут.
Политический аспект
Главный редактор газеты «Байкальские вести», политолог Юрий Пронин заметил, что первое, что бросается в глаза — не содержание этого решения, а его форма.
— Очень жаль, что все это было утверждено каким-то кулуарным путем, узким кругом лиц. Не были привлечены даже эксперты, не говоря уже об общественности. Нас поставили перед фактом, что само по себе печально. Если говорить о самом решении, то его мотивы находятся в сфере пожеланий и надежд. Я пока не вижу четкой схемы, какие преимущества от этого решения получат Бурятия и Забайкалье. Даже сердцевинные регионы Дальнего Востока — Хабаровский и Приморский края — последними губернаторскими выборами показали, что у них не все благополучно. Я думаю, что этот вопрос очень сильно лоббировался определенными лицами на федеральном уровне, учитывая, что новый губернатор Забайкалья был заместителем главы Минвостокразвития. Лоббисты добились успеха, но сказать, что решение было сбалансированным, я не могу, — прокомментировал Юрий Пронин.
Депутат Законодательного собрания Иркутской области Андрей Андреев назвал такое решение федерального центра и ожидаемым и неожиданным одновременно.
— Это ожидаемо в части перевода в ДВФО Забайкалья и неожиданно, если говорить о Бурятии. В Забайкалье недавно назначен новый и.о. губернатора. Он выходец из Минвостокразвития и на встрече с президентом уже рассчитывал, что регион войдет в Дальневосточный федеральный округ и получит все прописанные там преференции. Что касается Бурятии, то это решение, на мой взгляд, спонтанное и приписано на коленке, — считает парламентарий.
Политологу, кандидату политических наук Алексею Петрову кажется, что это какая-то аппаратная интрига, и Владимир Путин, подписавший этот указ, что называется, подмахнул не читая.
— Как я понимаю, сейчас идет серьезная борьба между Владивостоком и Хабаровском за столичность. В связи с этим и начинаются аппаратные игры, направленные на изменение границ и прочее. Ощущение, что в Кремле принимают решения не понимая, что они принимают. В принципе, ничего разумного я не вижу, — заявил Алексей Петров.
Историк и философ Михаил Рожанский не знает, зачем было нужно принимать такое решение. По его мнению, этот шаг говорит о фундаментальном непонимании сути федерализма.
— Зачем это нужно, я не знаю. Я могу гадать, но говорить не готов. Об этом надо спрашивать «кремленологов», которые знают что в голове у президента и сотрудников его администрации. Я могу только сказать о том, что такого рода решения исходят из понимания федерализма, как системы управления. Понятно, почему привязан к Дальнему Востоку Забайкальский край, но не понятно, причем тут Бурятия. Забайкальский край традиционно в силу географического положения и других исторических причин всегда «провисал» между Сибирью и Дальним Востоком. А с Бурятией все сложнее, — сказал Михаил Рожанский.
Кандидат исторических наук, доцент кафедры мировой истории и международных отношений ИГУ Дмитрий Козлов отметил, что относится к этому решению осторожно и, можно сказать, со скепсисом.
— Возможно это такой стиль управления, и тогда ничего неожиданного в этом нет. Я думаю, что решение может быть связано с кризисностью предыдущих программ по развитию Дальнего Востока. Это выразилось в критике программ «на самом верху», это выразилось в виде результатов губернаторских выборов в Приморье и Хабаровском крае. Дальний Восток ведь любимое детище власти — он рассматривается как форпост модернизации и часть «восточного поворота». Дальнему Востоку было сделано множество авансов, но там до сих пор что-то пробуксовывает, и сейчас речь идет о новой программе по развитию территории, особенно с точки зрения сотрудничества с Китаем. Если раньше речь в этой программе шла и о Байкальском регионе, то сейчас он там не упоминается. Что касается региональных элит, то видимо произошел какой-то дрейф Забайкалья и Бурятии. Правда я не знаю, был ли этот дрейф в реальности и насколько он был связан с этим решением, — добавил Дмитрий Козлов.
Доктор географических наук, профессор кафедры экономической и социальной географии России географического факультета МГУ Наталья Зубаревич в комментарии для «Радио Свобода» отметила, что если брать отношение федеральной власти к Дальнему Востоку, то его можно охарактеризовать так: слов много, дел мало.
— Если взять все инвестиции из федерального бюджета, их немного — это где-то 7-8 % от всех инвестиций в стране. Доля Дальнего Востока в инвестициях из федерального бюджета за последние четыре года сократилась с 10 до 5 %. Ну, не видит федеральный бюджет свой приоритет на Дальнем Востоке. А вот доля Южного федерального округа с появлением там Крыма с Севастополем выросла с 8 до 29 %. Вот вам реальный приоритет для инвестиций. На весь Дальний Восток инвестиции из всех источников — чуть более 7 %. И что обломится дополнительно Забайкалью, если оно войдет туда, где инвестиций так толком и нет?! — сказала Наталья Зубаревич.
Экономический аспект
Заместитель председателя Законодательного собрания Иркутской области Кузьма Алдаров заявил, что будет рад тому, если Республика Бурятия и Забайкальский край привлекут к себе какие-либо инвестиционные проекты в рамках развития Дальнего Востока, и те преференции, которые существуют для этой территории, распространятся на наших соседей.
— Пока что там не очень простая социально-экономическая ситуация, насколько вы знаете. А подъем экономики в Бурятии неплохо скажется и на наших предпринимателях, с точки зрения распространения продукции, в том числе и сельскохозяйственной. Если у соседей увеличится спрос на эти продукты, мы будем только рады. Будем надеяться, что перевод на Дальний Восток даст им шанс стабилизировать ситуацию, — прокомментировал Кузьма Алдаров.
Депутата Государственной думы Александра Якубовского сложившееся положение скорее расстраивает. Он говорит о потере Иркутской областью перспектив стать флагманом экономики Байкальского региона.
— Я рассматривал историю Приангарья, Бурятии и Забайкалья, как единую, Прибайкальскую. Мы в любом случае связаны исторически, экологически и экономически. Наш экспортный потенциал в большей степени идет через Забайкалье. Безусловно, было бы правильно рассматривать все три региона, как единую экономическую территорию с единым потенциалом. Учитывая, что Иркутская область находится в более выигрышной ситуации и с точки зрения природных ресурсов, и промышленного потенциала, который можно было распространять на Бурятию и Забайкалье. Но мы не смогли достичь прорыва за последние годы, и моя фраза о локомотиве экономики Байкальского региона касается именно этой перспективы. Мы не смогли экономически объединить все три территории. Что касается присоединения наших соседей к ДВФО, то это заслуга Алексея Цыденова и Александра Осипова. Им нужны инструменты для развития территорий. И эти инструменты есть на Дальнем Востоке — налоговые льготы, субсидирование авиаперелетов, регулирование тарифов на электроэнергию, федеральные инвестиции в развитие экономики и социальной сферы. Чтобы не вводить новые программы, было принято это решение. В этой ситуации Иркутская область ничего не теряет и не приобретает, а просто дальше идет своим путем, — добавил Александр Якубовский.
Дмитрий Козлов призвал посмотреть на то, чем закончится этот территориальный эксперимент, а потом делать выводы.
— Теперь есть то, что есть. Оба региона уходят на Дальний Восток, и у нас появляется некое новое территориальное, достаточно неожиданное образование. Если вспомнить историю, то с федеральными округами всегда все было неожиданно. Например, Тюмень, которая исторически была начальной точкой освоения Сибири перешла в Уральский федеральный округ, благодаря уральским элитам. То же самое происходит сейчас. Это приводит нас к разнообразным географическим открытиям — вся территория за Уралом получала разные названия — и «Азиатская Россия», и «Сибирь», которая включала Дальний Восток. Однако благодаря советскому прошлому Сибирь и Дальний Восток воспринимаются отдельно. Мы видим, что в Забайкалье новый глава. Регион очень сложный, и я не знаю насколько этот регион, даже с дальневосточным мотором сможет заработать. В Бурятии же молодой амбициозный лидер со связями и карт-бланшем из Кремля — немного другая ситуация. С одной стороны можно говорить о волюнтаризме в принятии таких судьбоносных решений, а с другой стороны — надо посмотреть, чем закончится очередной эксперимент по развитию Сибири и Дальнего Востока. Еще один важный момент — если рассматривать Дальний Восток с точки зрения развития «восточного поворота», то возникает проблема с положением Байкальского региона и Восточной Сибири, их позиционированием. Не останемся ли мы у разбитого корыта? Большая задача лежит на иркутских региональных властях — найти новое позиционирование для Иркутской области, — подытожил Дмитрий Козлов.
Юрий Пронин задумался о расстановки сил в Сибирском федеральном округе, после ухода двух отстающих регионах.
— В заявлении бывшего главы Бурятии Наговицына были слова, что теперь все в Бурятии будут получать региональный материнский капитал за третьего ребенка, но позвольте, в Иркутской области, например и так он уже есть. Это говорит о том, что у Иркутской области очень сильные позиции в плане социально-экономического развития. Я не согласен с мнением, что переход Бурятии и Забайкалья в ДВФО, говорит о неблагополучности нашего региона. Однако, учитывая, что мы географически близки к двум вышеозначенным регионам, и исторически и экономически составляем с ними Байкальский макрорегион, то решение может сказаться и на нас. Кроме того, благодаря уходу именно этих двух регионов экономические показатели СФО улучшаться, потому что они были далеко не успешными. А ДВФО, напротив, прирастет двумя регионами, которые надо «вытягивать». Что касается Иркутской области — нас туда даже не предполагалось брать. Во-первых, потому что это был бы еще больший географический абсурд, а во-вторых, потому что у нас экономическая ситуация лучше, чем у соседей, —прокомментировал Юрий Пронин.
Алексей Петров убежден в том, что Бурятия и Забайкалье от смены федерального округа ничего не выиграют.
— Мне смешно читать комментарии глав Бурятии и Забайкалья, рассуждения о «дальневосточном гектаре». На Дальнем Востоке и так много земли, которую еще не раздали, на которой ничего не делается. Там нет предприятий, заводов и элитных земель, на которых можно что-то развивать. Бурятия и Забайкальский край почти по всем показателям занимали последние места в СФО. Дальний Восток от них точно ничего не выиграет. Не думаю, что тут есть какой-то политический или экономический смысл. Просто еще одна головная боль. Пожалуй, власть сейчас должна задуматься об упразднении федеральных округов вообще, — считает политолог.
Андрей Андреев придерживается того же мнения, и призывает не верить сказкам о процветающем Дальнем Востоке.
— Сейчас любой гражданин может приехать в Листвянку и посмотреть на Дальний Восток через Байкал. Тут можно сказать, что Дальний Восток подкрался незаметно. Самое забавное, что «дальневосточный гектар» можно получить почти на берегу Байкала, с бурятской стороны. Как ни парадоксально, но это так. Выиграют ли от этого жители — покажет время. То, что у нас декларируется с экранов центрального телевидения, об успехах на Дальнем Востоке, к сожалению, не подтверждается, когда туда приезжаешь. Как будут работать смежные федеральные министерства и ведомства, как будет работать Байкальская природоохранная прокуратура, как будут работать и координироваться федеральные программы — покажет время. Мне пока трудно себе это представить, — сказал Андрей Андреев.
Наталья Зубаревич, в комментарии все тому же «Радио Свобода», и вовсе вынесла неутешительный вердикт — инвестиционные программы в Дальневосточном федеральном округе работают очень плохо.
— Во-первых, стратегический приоритет Дальнего Востока был заявлен еще в нулевых. Кстати, эта программа называется «Программа поддержки Дальнего Востока и Прибайкалья», туда вошли и Бурятия, и Забайкальский край и даже Иркутская область. Если говорить о текущей поддержке, да: Дальний Восток получает 12 % от всех трансфертов, которые идут субъектам федерации с федерального уровня при населении чуть больше 4 % от общей численности населения России. Там все очень дорого, бюджетные расходы велики, поэтому федералы их поддерживают. Но, пардон, — ровно так же они поддерживают республики Северного Кавказа: те же 12 % от всех трансфертов. Не думаю, что «пристежка» к Дальнему Востоку как-то улучшит помощь федерального центра двум забайкальским территориям, потому что они и сейчас уже достаточно высокодотационные, — сказала Наталья Зубаревич.
Байкальский вопрос
Кому же теперь развивать Байкал, который вдруг оказался между двумя федеральными округами? Михаила Рожанского более всего заботит именно этот вопрос.
— С Бурятией обостряется другой нерешенный вопрос: в наших краях есть такой интегрирующий фактор, как озеро Байкал, который определяет экономическое и социальное развитие. У Байкала должен быть «хозяин», и он не должен представлять только один регион. И та легкость, с которой Бурятию перебросили в другой федеральный округ, показывает, что распределение по федеральным округам никогда не имело значения для решения реальных проблем, например, связанных с Байкалом. Опять встает вопрос модели развития Байкала, и кто им будет заниматься. Переброс Бурятии в другой федеральный округ не приблизит нас такому решению, — отметил Михаил Рожанский.
Юрий Пронин также замечает, что взаимодействие вокруг Байкала чуть ли не центральный вопрос, который ставит перед нами решение президента.
— Конечно, в центре всего нашего взаимодействия с Бурятией и Забайкальем лежат проблемы озера Байкал, который сейчас стал полусибирским и полудальневосточным. Надо этим озаботиться, ведь существуют программы, которые требуют совместного участия в сфере туризма и экологии. Серия неудобств существует в связи с тем, что есть ряд межрегиональных структур, которым нужно будет координировать работу по-новому. Восточно-Сибирская железная дорога становится уникальной — проходит сразу в двух федеральных округах. Список возникающих проблемных вопросов весьма велик. А на другой стороне мы видим довольно расплывчатые обещания, — сказал Юрий Пронин.
Депутат Государственной думы Михаил Щапов считает, что решение о переводе двух байкальских регионов в ДВФО — это повод вернуться к вопросу о едином федеральном органе управления, который будет контролировать все программы охраны Байкала, развития, изучения, координировать действия и концентрировать средства на них, станет проводником единой политики в отношении озера.
— Корень проблем на Байкальской природной территории — это распыление полномочий и средств, выделяемых на охрану озера, по разным федеральным министерствам и ведомствам. Отсюда все противоречия в правовом поле, несогласованность действий, оторванность решений от реальности, вроде того же приказа Минприроды «о дистиллированной воде», который по факту препятствует строительству очистных, а не стимулирует очистку. А на данном этапе, необходимо понять, как будут решаться вопросы охраны Байкала. С одной стороны, исполнение ФЦП «Охрана озера Байкал», да и нацпроекта «Экология», утверждение списка объектов и мероприятий, равно как и средств на них происходит по вертикали — федеральный центр-субъект. Да, соседям теперь придется приложить больше усилий, чтобы убедить полпреда ДВФО поддержать какие-то их инициативы в этой сфере, потому что для Дальнего Востока тема Байкала принципиально новая. Но это скорее нюансы, чем кардинальные перемены. С другой стороны, на Байкале сейчас работают несколько межрегиональных надзорных и контролирующих органов: Байкальское бассейновое управление Росрыболовства, Байкальская природоохранная прокуратура, Байкальское управление Росприроднадзора. Мы должны не допустить раздробления этих структур, — отметил Михаил Щапов.
Дмитрий Козлов обратил внимание на то, что помимо Байкала есть и другие риски.
— Если говорить о рисках, они очевидны — ставится под вопрос взаимодействие Иркутской области и Бурятии, речь идет о бурятском народе, который живет в трех регионах. Это связано с разнообразными юридическими проблемами и сложностями. Экономический риск — перестройка межрегиональных связей, переадресация экономических потоков. Есть и плюсы — регионы замечены властью и в этом рывке будущее, но не будем забывать, что с первым рывком не все получилось гладко. Не останутся ли эти два региона с минусами, без обещанных плюсов — большой вопрос, — подытожил Дмитрий Козлов.
Кузьма Алдаров не считает, что стоит так мрачно смотреть на перспективы межрегионального сотрудничества — страна по-прежнему одна.
— Насколько я понял, проекты, связанные с развитием Байкальской территории никуда не исчезают и работают дальше. Более того, может это позволить активизировать работу вокруг Байкала. Если смотреть на текущую социально-экономическую ситуацию в Иркутской области, то она гораздо лучше, чем в Бурятии и Забайкалье. Мы видим это по изменениям бюджета — в октябре мы увеличили ее на 13 млрд рублей — почти треть бюджета Бурятии (бюджет республики на начало 2018 года составлял 47,7 млрд рублей, после последней корректировки 54,8 млрд рублей). Что касается Дальнего Востока, то у нас и Якутия относится к ДВФО, и ничего! Как сотрудничали, так и сотрудничаем. Живем все-таки в одной стране, а присоединение к другому округу — карты в руки, дай бог станет лучше, — с надеждой сказал Кузьма Алдаров.
Как писал «Альтаир», президент Владимир Путин подписал указ о переводе Республики Бурятия и Забайкальского края из Сибирского в Дальневосточный федеральный округ. Документ опубликован на официальном портале нормативно-правовых актов. Таким образом, в Сибирском федеральном округе остались десять регионов — республики Алтай, Тыва, Хакасия, Алтайский и Красноярский края, Иркутская, Кемеровская, Новосибирская, Омская и Томская области. В Дальневосточный федеральный округ помимо Бурятии и Забайкалья входят девять регионов — Республика Саха (Якутия), Камчатский, Приморский, Хабаровский края, Амурская, Магаданская и Сахалинская области, а также Еврейская автономная область и Чукотский автономный округ. Правительству поручено в течение трех месяцев привести свои акты в соответствие с этими изменениями. Указ вступил в силу со дня подписания, то есть 3 ноября.