Кровь и локоны: интервью с заместителями руководителя Каменского межрайонного следственного отдела

25 июля — День сотрудника органов следствия РФ.

Празднование Дня сотрудника органов следствия восходит к временам Петра I, который впервые учредил специальную следственную канцелярию 25 июля 1713 года. Возглавил принципиально новый орган предварительного расследования майор гвардии князь Михаил Волконский — его можно смело считать отцом российского следствия.

Одно из первых дел, порученных Волконскому лично государем, — расследовать незаконный вывоз зерна за границу и другой контрабанды, учиненные архангельским чиновником. Причем Волконскому давалась полная свобода действий, а Петра I интересовал лишь результат — то есть обвинительное заключение со всем комплексом доказательств преступной деятельности должностного лица.

Так было положено начало работе особых канцелярий, которые стали расследовать наиболее важные дела. Со временем наименование таких следователей трансформировалось в сленговое «важняк», что, по сути, только подчеркивает суть их работы.

О том, как сейчас расследуются тяжкие и особо тяжкие преступления, мы узнали из первых уст. У нас сегодня сразу два гостя публикации — два новых заместителя руководителя Каменского межрайонного следственного отдела СУ СК России по Алтайскому краю Ангелина Федоренко и Дмитрий Утин.

ЛОГИКА — МАТЬ СЛЕДСТВИЯ

— Ангелина Александровна, любой разговор принято начинать с начала, лучше — максимально издалека. Можете ли Вы сейчас определить тот момент вашей жизни, ещё, наверное, школьной, когда Вы решили стать следователем? Было ли это внезапное решение, или же Вы его долго и тщательно взвешивали?

— Наверное, самый первый в жизни выбор возможной будущей профессии происходит ещё в девятом классе, когда школьник определяется с экзаменами, которые он будет сдавать во время ОГЭ. Я сдавала одновременно биологию и историю.

— Большой разлёт…

— Да, в то время я ещё немного металась между медициной и юриспруденцией. В 10 и 11 классе уже окончательно определилась. Причем сразу для себя решила, что буду не просто получать юридическое образование, а именно пойду на уголовный профиль и впоследствии заниматься соответствующей деятельностью.

— Хорошо, а чем обусловлен этот выбор? В школе мы ещё немного мечтатели, и Вас, вероятно, привлек образ следователя в литературе и кино — изрядно, надо сказать, романтизированный?

— Нет, сериальные или книжные герои никак на меня не повлияли. Скорее, я решила стать следователем, потому что мне всегда нравилось мыслить логически, разгадывать какие-то сложные загадки и общаться с людьми. Конечно, я видела работу следователей в кино, но всегда понимала, что это просто картинка. Ну, и, конечно, никаких романтических иллюзий об этой профессии я не строила.

— И Вы оказались в следственном комитете сразу же, как только высохли чернила на дипломе?

— Ещё раньше, во время преддипломной практики. На последнем курсе я пришла именно в Следственный комитет, хотя ещё даже не предполагала, что впоследствии буду работать именно в этой структуре. Честно говоря, я в студенчестве слабо понимала, что из себя представляет СК России, и изначально видела себя после университета в прокуратуре. Но, начав с должности помощника следователя, довольно быстро влилась в эту работу.

— А что было на «точке входа» в профессию? Я имею в виду, Вам наверняка пришлось вначале столкнуться с чисто бумажной стороной работы, обилием каких-то формальных заданий от следователя. Вас это не отпугнуло?

— Во-первых, я сразу понимала, что помощнику следователя на первых порах никаких серьезных дел не доверят — ведь это недавний студент, который сформировал обрывочное представление о профессии в лекторских залах. Сначала помощнику просто дают материалы дела полистать, чтобы посмотреть, из чего оно в принципе состоит. Потом дают какие-то поручения — сделать осмотр места происшествия, например. То есть знакомят с нюансами работы следователя, начиная с малого. А во-вторых, я изначально излишне не романтизировала образ профессии и понимала, что бумажная работа — её важная часть.

ГЛУБОКОЕ ПОГРУЖЕНИЕ

— Хорошо, назовем это плавным входом в профессию, что-то вроде интернатуры в медицине. Можете вспомнить свое первое дело уже в статусе следователя?

— Честно говоря, мне придется долго вспоминать. Как правило, у следователя в производстве одновременно несколько дел.

— Тогда переформулирую, расскажите о самом интересном деле, с которым Вы столкнулись на первых порах. Может, какое-то нашумевшее убийство?

— Конечно, мне часто доводилось расследовать тяжкие и особо тяжкие преступления против личности и половой неприкосновенности… Но лично для меня всегда большой интерес вызывали преступления экономической направленности, в том числе коррупция. Одно из первых дел, которым мне было на самом деле очень интересно заниматься, — это происшествие в картинг-центре в городе, где я тогда жила и работала. Кратко о ситуации: несовершеннолетний осуществлял заезд на карте (маленький спортивный гоночный автомобиль, — прим. автора), и в какой-то момент прямо на треке произошло возгорание транспортного средства. В результате подросток получил различные травмы.

— А что именно Вас в этом деле так заинтересовало?

— В Алтайском крае и в целом по России пока очень мало практики с такими картинг-центрами, они относительно недавно пришли к нам из-за рубежа. Проблема в расследовании этого уголовного дела состояла в том, что данный картинг-центр никак не был оформлен юридически. То есть фактически собственник просто скупил оборудование с рук, основываясь на своем понимании, всё это собрал и организовал, и в итоге центр действовал без должного контроля со стороны Гостехнадзора или других экспертных учреждений, которые бы проверяли состояние техники. А мне нужно было не только установить причины возгорания, но также разобраться, что такое картинг-центр и вообще любой аттракцион в правовом смысле. И разобраться поэтапно, начиная с того момента, когда физическое лицо решает зарегистрировать аттракцион. Было очень интересно во все это вникать. Мне кажется, после расследования этого уголовного дела я легко бы смогла организовать подобный бизнес.

— И чем это дело закончилось?

— Обвинительным заключением по статье 238 УК РФ — оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности. Выяснилось, что данный карт был собран едва ли не кустарным способом, и его техническое состояние представляло опасность для водителя.

КРОВЬ И ЛОКОНЫ

— Простите, журналистская суть всё равно рвется наружу. А как же расследование первого убийства? Не сочтите меня сексистом, скорее, я, как и многие, в плену некоторых стереотипов и считаю, что у войны не женское лицо, как и у расследования «мокрухи». Не было ли Вам страшно, жутко?

— У меня было целых пять лет учебы для того, чтобы морально подготовиться ко всем особенностям нашей профессии. Поэтому не было ни страшно, ни жутко. С первым криминальным трупом я столкнулась в первую же рабочую неделю в качестве следователя. В понедельник я вышла на работу, а во вторник утром звонок из дежурной части полиции — в подъезде обнаружено тело мужчины, скорее всего, криминал.

— Прямо как в культовом сериале: «У нас труп, возможно, криминал, по коням»! Расскажите о Ваших первых впечатлениях.

— На место я выезжала одна, по сути, впервые никто не контролировал мои действия. На месте преступления много сотрудников, и все ждут, что я скоординирую их действия. Открываем дверь подъезда, и буквально на пороге лежит тело. И очень много крови. Как выяснилось позже, это был житель квартиры на первом этаже. И в другой квартире, буквально в паре шагов, находился потенциальный подозреваемый, с которым уже велась оперативная работа.

— Не растерялись в процессе?

— Нет, весь багаж знаний сам по себе собрался в голове. В дальнейшем выяснилось, что в квартире на алкогольной волне случилась потасовка, после чего потерпевший, убегая в панике, выскочил в подъезд, споткнулся, упал и от полученной травмы скончался.

— А доводилось выезжать на преступление в выходной день или праздник?

— Да, последний случай произошел 27 декабря, в день, когда вся страна отмечает наступающий новый год на корпоративах. Я тоже готовилась к празднику в офисе, буквально накручивала локоны. Вдруг звонит оперативный дежурный из полиции и говорит: «У нас покушение на убийство, пасынок ударил ножом отчима». Вроде бы, все живы, трагедии не произошло. Пока ехала на место происшествия, мне сообщили, что потерпевший скончался. И вот я, с праздничной прической, на месте убийства, где всё буквально залито кровью.

— Если абстрагироваться от конкретных случаев, что Вы можете сказать о современной преступности. Меняется ли картина преступлений со временем?

— Не могу опираться на официальную статистику, но если взять последние двадцать лет, то ситуация несколько изменилась. В начале «нулевых» больший вес составляли как раз тяжкие и особо тяжкие преступления против личности, а также разбои, грабежи, изнасилования. Сейчас по этим категориям преступность идет на спад, уступая место криминалу в сфере IT. Мир в целом меняется, появляются новые технологии.

— Если грубо, то больше нет нужды идти на старуху-процентщицу с топором, ограбить её можно по телефону, так?

— Да, и если говорить об интернет-преступности, то она постоянно развивается. Сейчас, например, активно испытываются возможности нейросетей для создания дипфейков. В целом и моральный облик общества поменялся в лучшую сторону. Мне кажется, сейчас гораздо безопаснее выходить на улицу, потому что все тяжкие преступления против личности, в основном, совершаются в каком-то узком кругу, чаще в состоянии алкогольного опьянения.

СЛОВО ОПАСНЕЕ ПУЛИ

— Какие ещё преступления «перекочевали» в интернет?

— Если говорить об активности граждан в сети, то также имеют место преступления экстремистской направленности. Пожалуй, нет необходимости подробно объяснять. Обычно это публикации или комментарии, разжигающие национальную или идеологическую рознь, фото с экстремистской символикой или портретами нацистских лидеров. Такие преступления — в нашей подследственности.

— Неужели такая «дичь» ещё встречается?

— Да, довольно часто, и обычно среди молодежи. И законодательство достаточно сурово относится к таким явлениям.

— Кстати, часто обсуждается такой момент: за экстремизм в сети дают сроки, сопоставимые с убийством, и, мол, часто наказание за пост в соцсетях непропорционально совершенному злу. Что Вы об этом думаете?

— Во-первых, закон есть закон. А во-вторых, я в такие моменты вспоминаю роман «Мастер и Маргарита». Помните тот момент, когда Понтий Пилат должен помиловать одного из приговоренных к казни и выбирает убийцу Варравана, а не пророка и философа Иешуа. И мотивирует это тем, что убийца лишил жизни одного человека, а смена идеологий может повлечь за собой куда больше человеческих жертв. Параллель, может, и не совсем точная, но призыв к экстремистской деятельности намного опаснее, чем, скажем, убийство на бытовой почве.

— Что бы Вы пожелали вашим более молодым и менее опытным коллегам?

— Не бояться работы следователя, не бояться той нагрузки, с которой мы сталкиваемся. Наш труд тяжел, но очень важен для общества.

ГЕНЕТАТОРЫ ИДЕЙ

— Дмитрий Александрович, когда Вы решили для себя, что свяжете свою жизнь с работой в Следственном комитете?

— В СК я работаю с 2020 года. А понимание того, чем я хочу заниматься, пришло ещё в школьные годы. Немалую роль оказало окружение: многие мои родственники так или иначе были связаны с органами правопорядка. Поэтому большого вопроса не стояло, с какой именно специализацией я окажусь в юриспруденции. В выпускном классе сомнений у меня уже никаких не было. А сейчас нет никаких сожалений в выборе. После университета я, конечно, рассматривал разные варианты — органы прокуратуры, ФСБ или Следственный комитет.

— И выбрали последнее. Почему?

— Мне был интересен сам процесс раскрытия преступления, в котором следователь является «генератором идей». И если ты генерируешь правильные идеи, преступление будет раскрыто. Где-то ошибся — и следствие пошло по неверному пути. Представьте это в виде очень сложной загадки или, скорее, уравнения со множеством неизвестных, которое нужно решить.

— А теперь вопрос, который, наверное, Вам успел надоесть, если Вы уже общались со СМИ. Какое дело из числа самых первых Вам запомнилось больше всего?

— На стадии становления следователем все дела являются по-своему интересны, потому что ты с ними сталкиваешься впервые. Потом уже видишь, что многие преступления похожи и отличаются лишь нюансами.

— Если расследование типичных дел, как бы выразиться… приедается, что тогда движет молодым сотрудником?

— Это может быть обычным желанием восстановить справедливость, чтобы виновное лицо понесло заслуженное наказание. Мне кажется, это один из главных мотивов в нашей работе. В первые годы есть ещё и определенный юношеский максимализм в этом вопросе. Наверное, поэтому на первых порах интересны абсолютно все дела.

— Но по ходу карьерного роста повышается и градус «интересности»?

— Какое-то время я работал в городском отделе, а после этого меня приняли во второй отдел следственного управления, который занимается расследованием особо важных дел коррупционной направленности. Приходилось расследовать преступления, связанные с коррупционными действиями и мошенничеством, совершенными должностными лицами на уровне региона.

ДУЭЛЬ УМОВ

— Что-то можете выделить из этого ряда?

— Пожалуй, одно дело особенно запомнилось. Мне поступил материал доследственной проверки от Управления ФСБ по Алтайскому краю в отношении руководителя следственного отдела, в подчинении у которого находилось около пятнадцати человек.

— Вот как, коллега, стало быть. Что он натворил?

— Если кратко, то руководитель следственного отдела должен был получить взятку в размере 1,5 млн. рублей. Сам факт взяточничества в следственном отделе казался нонсенсом. Человек занимает должность, которая предполагает борьбу с преступностью, в какой-то момент её возглавил.

— О, ну это классика: главное, в процессе следствия не выйти на самих себя. Просто интересно, как вообще на этой должности может возникнуть интерес для потенциального взяточника?

— Всё было банально. Один приезжий бизнесмен полагал, что против него совершено мошенническое действие, но по его заявлению несколько раз возникали отказы в возбуждении уголовного дела. Руководитель следственного отдела пообещал, что уголовное дело будет возбуждено и доведено до логического завершения за скромное «вознаграждение» в полтора миллиона рублей.

— Какие сложности возникли в процессе расследования?

— Обладая обширными юридическими знаниями и большим опытом работы, подозреваемый всеми путями стремился декриминализировать свои действия. В дальнейшем, поняв, что следствие располагает большим количеством доказательств, пытался перейти на менее тяжкий состав. То есть, ему вменялась взятка — это 290 статья УК РФ, а он хотел «перевести» дело на статью 159 УК РФ — мошенничество, а она предусматривает меньшую уголовную ответственность. Но у него не получилось, потому что следственные органы и органы ФСБ сработали слаженно. В итоге его вина была доказана, и суд вынес соответствующий приговор.

— Так вот, что Вам было интересно — дуэль умов?

— Ну, в какой-то степени так и есть, ведь обвиняемый превосходил меня по опыту и, соответственно, по знаниям.

— К слову о коррупции, ещё недавно говорили, что это бич современности. На Ваш взгляд, меняется ли ситуация в лучшую сторону?

— Надо отдать должное, сегодня государство поставило целью поставить под полный контроль расходование бюджетных средств, и когда федеральные, региональные или муниципальные средства уходят, что называется, на сторону, это довольно жестко карается. Даже у нас в регионе достаточно много нашумевших дел, в которых фигурируют чиновники разных уровней.

ЗДЕСЬ ВАМ НЕ КИНО

— Вы в Камне-на-Оби не так давно, но всё же, что Вы можете сказать об «облико морале» каменской преступности?

— Я в Каменском межрайонном следственном отделе четыре месяца, но сам я родом из Камня-на-Оби. Поэтому мне интересно здесь поработать. В целом, если анализировать ситуацию по Алтайском краю, то можно выделить некоторые районы, где преступность чуть выше. Но в Каменском и других районах, территориально относящихся к нашему отделу, картина не выбивается из средней статистики.

— Недавно прошел Ваш профессиональный праздник. Что бы Вы хотели пожелать вашим коллегам?

— Я лучше адресую слова тем, кто ещё стоит перед выбором профессии следователя. Эта работа является интересной и важной, но сложной. Следовательно, нужно хорошо подумать, готовы ли Вы тратить много времени на свою работу. Иначе не получится работать в следственных органах, в том числе в Следственном комитете. Нужно понимать, что значительную часть жизни Вы будете тратить именно на службу. И если Вы решились, то, как мне кажется, ни на минуту не пожалеете.

— Если вдруг кто-то решил стать следователем, насмотревшись телесериалов, скажите, насколько они оторваны от реальности?

— В 99 процентах случаев художественные фильмы и сериалы о следователях, в том числе и про Следственный комитет, ничего общего с настоящей работой не имеют. Наверное, из тех сериалов, которые я видел, стоит отметить «Первый отдел» — кажется, он так называется. Да, там есть значительная доля художественного вымысла, но некоторые моменты работы следователя СК отражены более-менее достоверно. Главное, не строить иллюзий, здесь не кино, а серьезная и непростая работа.

БЕСЕДОВАЛ: Максим ПАНКОВ. Фото Константина ЗЯТЬКОВА

ИСТОЧНИК