1000-летие крещения Руси: почему его отпраздновали в атеистическом СССР

Переломным моментом в отношениях между советской властью и Русской православной церковью стало празднование 1000-летия крещения Руси в 1988 году. Почему Михаил Горбачев, наследник атеистических правителей эпохи «застоя», решил отметить церковный юбилей практически на государственном уровне?

Православие на рубеже перестройки

После небольшой «передышки» в военный и послевоенный период Русская православная церковь вновь подверглась гонениям при Хрущеве. Но ни генсеку-«кукурузнику», ни сменившим его Брежневу, Андропову и Черненко не удалось «показать по телевизору последнего попа». Более того, к 1980 году, когда коммунисты планировали полностью «изжить» религию в стране, давление государственных органов на церковь, напротив, стало ослабевать. В 1970-х многие интеллигенты разочаровались в марксистко-ленинской идеологии, одним из способов «внутренней эмиграции» для них стали духовные поиски. У таких авторов, как Виктор Астафьев и Валентин Распутин, представляющих популярную в ту пору «деревенскую прозу», появляются образы героев-праведников, созданные словно бы по канонам древнерусской агиографии, а Владимира Солоухина советская критика обвиняла в «заигрывании с боженькой».

С началом политики гласности в 1987 году перед обществом встал вопрос моральной реабилитации репрессированных в сталинское время, в т. ч. и священнослужителей. Однако официальная политика в отношении церкви оставалась прежней, пока в 1988-м страна не подошла к знаковому юбилею — 1000-летию крещения Руси князем Владимиром.

Перелом

Раньше всех к знаменательной дате стали готовиться церковные иерархи русского зарубежья, а также эмигрантские православные публицисты. «В Нью-Йорке и Константинополе, Париже и Риме, Лондоне и Женеве, Брюсселе и Милане уже сейчас проводятся мероприятия, посвященные тысячелетию крещения Руси. Неужели нашему государству не будет стыдно, что национальный праздник россиян пройдет мимо наших городов и сел, что он не коснется всех приходов нашей Церкви?» — задавался вопросом писатель-диссидент Андрей Бессмертный-Анзимиров.

Священники в самом Советском Союзе готовы были столкнуться с тем, что юбилей запретят праздновать или будут высмеивать в прессе. И действительно, как вспоминал митрополит Ювеналий (Поярков), накануне этого события газеты запестрили привычными заголовками: «А было ли Крещение Руси?», «А был ли вообще Христос?». Выходили даже научные сборники, авторы которых доказывали, что принятие христианства было для России «шагом назад», который вел не к феодализму, а в родоплеменной строй.

Но неожиданно для «твердокаменных» атеистов 29 апреля 1988 года глава государства Михаил Горбачев встретился с патриархом Пименом, специально чтобы обсудить празднование 1000-летия исторического выбора князя Владимира. Назвав Крещение Руси «знаменательной вехой на многовековом пути развития отечественной истории, культуры и русской государственности», Горбачев тем самым связал руки партийным деятелям, которые были готовы помешать празднованию на местах. Последовавшие в июне 1988-го торжества, транслировавшиеся по телевидению, стали самым масштабным событием в жизни послевоенной церкви. В Москву съехались 6 патриархов православных церквей, которые 12 июня провели совместную литургию на площади Данилова монастыря.

Причины

Поворот власти лицом к церкви объяснялся неудачами перестройки. Экономический эффект от политики «ускорения» и создания кооперативов оказался незначительным. В то же время общественное обсуждение болезненных тем, прежде всего связанных с историей раннесоветского периода, вскрыло противоречия, которые нужно было сгладить отказом от самых одиозных «перегибов» внутренней политики. Наконец, и для успеха международной дипломатии Горбачеву требовался явный символ перемен, означающий, что СССР — больше не «империя зла», как когда-то утверждал Рональд Рейган.

Активизация церковной жизни в Советском Союзе совпала по времени с общественно-экономическим кризисом 1980—90-х. Вера в Бога помогла пережить тяжелые времена многим людям, столкнувшимся с крушением прежних идеалов.