Женская графомания

Женская графомания
––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––
Ритка ему об этом Евгении Викторовиче рассказывала. Типа он известный журналюга, но слишком старый. Старше Марика лет на сто. Курит только фирму.
Не то, чтобы Ритка была слабая на передок, но это дело любила. Не столько сам секс, как то что вокруг и рядом. Это Марик понимал. Он от Ритки тащился и женился на ней, если бы Ритка не была уже замужем. Никто из общих знакомых ничего не знал про ее мужа, но Ритка показала однажды Марику издалека штамп в паспорте, и он успокоился. Просто остался любить.
В тот год Риткиных безумств она стала писать стихи и показала Марику, как чьи–то которые она, типа, нашла у одной подруги в общей тетради.
Марику, после литературно–критических издевательств, которым он эти стихи подверг, отказала в любви, а попросту — продинамила. Они поссорились.
Марик выдержал две недели. Предупредить свой визит он не мог, у Ритки не было телефона. У нее на хате он и застал этого мужика — Евгения Викторовича.
Евгений Викторович оказался чуваком демократичным, представился, как Женя, перешел на ты. Марик сразу понял, что Женя пришел Ритку трахнуть, а он, Марик, им помешал. Ритка поняла, что Марик все понял, что–то просек умный Евгений Викторович и стал в отношении Марика черезвычайно предупредительным и любезным.
Евгений Викторович с Риткой были уже бухнутые чем–то приличным, вроде коньяка. Выпивку успели спрятать. Но Марику было пофиг, он и не стал бы пить, потому что если бы выпил, не сдержался и отпи3дил Евгения Викторовича. Евгений Викторович был старый уже пропившийся и прокурившийся дядька лет тридцати пяти. Ритке недавно исполнилось девятнадцать. Девочка–нимфетка. Она вела себя так, что невозможно было угадать ее возраст и поэтому казалась особенно соблазнительной для слабых стареющих мужиков.
Тут же выяснилось, что Ритке от Евгения Викторовича было нужно. Она показала ему свои стихи и тот опрометчиво из вежливости похвалил. Сейчас она требовала, чтобы Женик ее напечатал в литературном журнале.
Закурили фирменные Евгения Викторовича и он сказал:
— Вот у меня сегодня вышло, — и сунул Марику уже сложенную вперед статьей газету. Четверть страницы текста. Подписана заметка была Белов.
Евгений Викторович объяснил, что публикуется под псевдонимом, и это его, как бы, фамилия.
— А какая у вас настоящая фамилия? — спросил Марик
— Забыл, — сказал Евгений Викторович.
Они оба рассмеялись одновременно.
— Ты что–то пишешь? — спросил Евгений Викторович.
— Пишу.
— Не хочешь показать?
— Нет не хочу, — сказал Марик, дрогнув голосом от обиды и сознания того, что Ритка разбалтывает его тайны.
— Молодец, — сказал Евгений Викторович. — Пиши и никому не показывай. Лучшая советская литература написана в стол.
Ритка вдруг психанула, вскочила, сказала, что хочет какать, ушла и заперлась в туалете.
Марик хорошо знал все эти ее фокусы и ничему не удивился, сказал:
— Это надолого.
А Евгении Викторович засобирался уходить и уже в дверях сказал:
— Женская графомания неизлечима.

Написал Фельдмаршал rabina1950 на microproza.d3.ru / комментировать