Роскошное озеро Комо, шепот вековых тайн и атмосфера богатства и благополучия. Идиллию разрывает жуткая находка: в машине, залитой дождем, обнаруживают тело мальчика. Его рот набит коконами шелкопрядов. Это преступление всколыхнет тихий городок и вытащит на свет давно похороненные секреты могущественной семьи. Поговорили с Натальей Соловьевой о ее новинке — психологическом триллере «Шелковые дети». «Шёлковые дети» — это ваш дебют в детективном жанре после исторических романов. Как вы решили обратиться к мрачной тайне на озере Комо? Я написала два исторических романа — «Однажды ты узнаешь» и «На берегу Тьмы», и они уже стали бестселлерами. Обычно авторы не меняют жанр, это и понятно: их книги ждет сложившаяся годами читательская аудитория. Начинать игру на новом поле — не лучшая идея. При этом детективы — мой любимый жанр с детства. Я очень люблю интеллектуальные загадки и до сих пор испытываю почти детские эмоции: ты знаешь, что тебя ждет в конце (имя убийцы), но все равно удивляешься. Я боялась обращаться к этому жанру, мне казалось, что в нем так сложно все устроено. Но мне так сильно хотелось написать детектив, что я решила рискнуть и написала роман «Шелковые дети». Можно сказать, для самой себя. Люблю размещать своих персонажей в местах, которые хорошо знаю. Я уже писала про Москву, Париж, Тверскую область, Беларусь. И так как живу сейчас на две страны, Россию и Италию, черед дошел до Комо. Где будет развиваться сюжет следующей книги, пока секрет. Но надеюсь, что чтобы написать ее, мне не придется снова переезжать. Главная героиня, Марго, — психолог из России, эмигрантка со своими «скелетами в шкафу». Насколько важен был ее взгляд «со стороны» для раскрытия мира местной элиты? И есть ли в ней что-то от вас? Я хотела показать Италию, итальянцев и их традиции с точки зрения иностранки. Ведь только новый человек способен удивляться, подмечать интересные детали, находить непривычное. Итальянцы не могут знать, что что-то для нас чудно. Например, они часто пьют кофе у барной стойки. Забежали — выпили кофе — побежали дальше. Русские так не делают. У нас все чинно, благородно, за столом. И очень редко в одиночку. Таких мелких деталей очень много, и не важно, касается ли дело повседневной жизни обычных итальянцев или элиты. Касательно Марго — конечно же, характер героини полностью выдуман. Это моя третья книга, где главный персонаж — женщина. Если бы я всех писала с себя, они были бы похожи, а это не так. Характер Марго Дорфман был тщательно разработан, он сложный и противоречивый. Я читала книги про различного типа зависимости, смотрела фильмы про них. Так получилась героиня, которая лично во мне рождает много сочувствия. Шелк в книге — это не просто фон, а почти полноценный персонаж, символ богатства, красоты и одновременно жестокой тайны. Почему вы выбрали именно эту индустрию? Потребовалось ли глубокое погружение в мир шелкопрядов? Индустрия «выбрала» меня сама. Оказалось, что Комо — одна из европейских столиц шелка. Здесь много шелковых фабрик, и практически все люксовые шелковые аксессуары и одежда создаются в Комо. В самом городе и вокруг него много вилл, которые принадлежат или принадлежали шелковым магнатам. Я бывала на них и на шелковых фабриках просто из любопытства, на экскурсиях, ведь писатель, даже если он и не в поиске сюжета, должен постоянно расширять свой кругозор. Это часть профессии и к тому же приносит большое удовольствие. Вот так и получилось, что когда я села писать книгу, у меня уже был нужный материал. Конечно, многое приходилось уточнять по мере погружения. Например, я специально ездила в Музей шелка в Муссо (городок на севере озера), чтобы посмотреть, как выращивают гусениц шелкопрядов. Критики и читатели особенно отмечают невероятную атмосферность романа. Как вам удалось так живо передать дух именно северной Италии? Это наблюдения из личного опыта? Как ни странно, северная Италия для меня изначально ассоциировалась не с красочными летними картинками, а с мрачными зимними пейзажами романа «Имя розы» Умберто Эко. Дожди, туманы, вышедшее из берегов озеро, влажность и промозглый средневековый город — таким я знаю Комо. Не туристическим, пустынным и где-то неуютным. Такая атмосфера навевает депрессию, и мне, чтобы не скатиться в нее, оставалось только сесть и написать детектив. Детектив Энцо и психолог Марго — очень необычный тандем. Что их объединяет, кроме дела? Создавая их, вы ориентировались на классические пары детективного жанра или хотели сделать что-то принципиально новое? С самого начала было понятно, что моя героиня русская — я не смогла бы написать историю от лица итальянки, да и не хотела этого. Потом я придумала, что рядом с героиней должен быть какой-то итальянец или итальянка, которые будут ей разъяснять, как все устроено в Италии. Таким образом, и читатель вместе с моей героиней будет открывать для себя эту страну. То, что Энцо будет пожилым, пришло как-то быстро: у меня был друг, Жак. Мы познакомились еще во Франции и дружили много лет, он в чем-то был мне, как дедушка. Жака не так давно не стало, и мне захотелось напомнить себе, каким он был. Конечно, Энцо никак не копия Жака. Но вот этот юмор, гедонизм, теплые отношения, которые я описала, уносят меня в воспоминания о нашей дружбе. В книге есть довольно жёсткие сцены, а центральное преступление связано с гибелью ребенка. Как вам удавалось балансировать на грани, чтобы сохранить напряженность, но не скатиться в излишнюю эксплуатацию страдания? Я не думала об этом, когда писала. Мне кажется, что к третьей книге у писателя уже не остается таких сложностей — включается опыт. Например, в книге есть сцена, где Марго и Энцо обсуждают убийство и параллельно едят — их ничего не смущает, они профессионалы (Марго в прошлом врач, а Энцо — полицейский). Так и я: стоит задача написать жесткую сцену — пишу, не включаясь в нее, а словно наблюдаю со стороны и механически записываю то, что вижу. Знаю, что это полностью выдуманная сцена, не имеющая ничего общего с реальностью. Так создается напряженность. А с эксплуатацией страдания все еще проще: читатель всегда чувствует фальшь и когда им манипулируют. По крайней мере я, как читатель, такая. Поэтому в своих книгах не нагнетаю излишне и не дергаю за нерв специально. Важен правильный и честный баланс. Вы говорите на пяти языках и живете в разных культурах. Сталкивались ли вы с тем, что темы вины, трагедии, семейных секретов по-разному воспринимаются в Италии, России и Франции? И как это повлияло на книгу? С одной стороны, итальянцы очень любят обсуждать личные истории. Доказательство этому — многочисленные светские хроники: кто где был, кто с кем отдыхал, кто что ел. То есть семейные секреты их живо интересуют. Но при этом когда я расспрашивала о настоящих шелковых семьях, итальянцы предпочитали отвечать очень туманно. Предположу, что это может быть связано с возможными судебными исками. Либо, как мне объяснили, с тем, что местные жители очень закрытые, потому что поколениями жили рядом с границей со Швейцарией и привыкли быть настороже, в ожидании врага. Не знаю, какая моя гипотеза правдива, но я столкнулась с противоречием, и открытость итальянцев, по крайней мере, северных, оказалась мифом. Насколько для вас как автора было важно, чтобы как можно дольше сохранялась интрига? Вы с самого начала знали, кто убийца, или он проявился в процессе написания? Интрига в детективе — самое важное. Нет интриги — читатель закрывает книгу, и он прав. Таковы законы жанра — писатель одновременно должен удивить читателя, развязка должна быть неожиданной. При этом писатель не должен жульничать, вытаскивать убийцу в последний момент, не показывая его заранее. Хлебные крошки должны быть рассыпаны с самого начала и складываться в логичное решение. Поэтому, конечно, я знала с самого начала, кто убийца. Какие будут улики, в какой последовательности они будут появляться и т. д. Я начертила очень подробную схему и только после этого села писать. Название «Шёлковые дети» очень многогранное. Что оно значит для вас? Это про хрупкость, про ценность, про то, чем жертвуют ради благополучия семьи? Мне нравится давать моим книгам двойные названия. «На берегу Тьмы» — именно такое. Здесь и название существующей реки — Тьма, и некое обозначение эпохи, в которой живет главная героиня. Шелковые дети — дети послушные, подчиняющиеся жестким правилам своей семьи, но и дети благополучные, принадлежащие династии «шелковых» магнатов. Есть в этом и отсылка к качествам шелкового волокна. Оно кажется очень тонким, нежным, а на самом деле оно очень прочное. Например, Шелковый канат диаметром 1 см может остановить Boeing 747 на взлете. Но также в названии «Шелковые дети» есть некая метафора индустрии шелка. Ведь для того, чтобы получить драгоценное волокно, шелкопряд в коконе должен погибнуть. Один из героев книги даже говорит, что их семья — серийные убийцы, в том смысле что они ради шелка уничтожают шелкопрядов. Исторический роман и психологический триллер — что сложнее писать? Где нужно больше дисциплины, а где — больше эмоциональной отдачи? Сложность исторического романа в том, что нужно много работать с источниками, изучать архивы, читать научную литературу. Максимально держаться правды чтобы создать исторически верный антураж для героев. Не забывать и про детали быта, одежды, про речь. В то же время с историческим романом много свободы: можно вводить сколько угодно второстепенных персонажей, разветвлять историю. Писать про мысли героев, их прошлое, уходить в сторону и возвращаться, менять главы как угодно. С детективом все по-другому. Читателя нужно постоянно держать в напряжении. Упустишь его внимание — он не простит, ведь сам жанр обещает ему темп, удивление, разбросанные повсюду загадки. Для написания как исторического романа, так и детектива, нужна большая дисциплина. Ни один из жанров не проще другого. Ведь любая книга — забег на длинную дистанцию, причем в одиночку. Никто не подбадривает тебя, не кричит, какой ты молодец. То есть писатель год, два и даже больше пишет и не знает, что в итоге получится. Будет ли книга напечатана, а если да, но примет ли ее читатель. Это очень сложно. Нужно постоянно искать мотивацию в самом себе. И поэтому нужна дисциплина, чтобы не сбиться с пути, не бросить начатое. Эмоциональная же отдача тоже, на мой взгляд, одинакова. Если не сопереживать своим героям, даже антагонистам, они не получатся правдоподобными — читатель в них просто не поверит. Так что за любой книгой любого жанра стоит большая и напряженная работа. Над чем вы работаете сейчас? Можете ли рассказать о своем следующем проекте? Не говори «гоп» пока не перепрыгнешь. Я могу сказать, что работаю над новым детективом, но пока не готова раскрывать детали.
