Наладчик гармонии?

Союзное государство России и Беларуси, которое появилось на рубеже тысячелетий в начальный период восстановления после крушения СССР, создало внешнеполитический прецедент с долгой исторической перспективой. Этот особый формат межгосударственных отношений уникален на евразийском континенте, он сочетает глубину экономической и культурной интеграции с достаточной свободой дипломатического позиционирования.

Вызовы, угрозы и возможности, открывшиеся ко второй четверти XXI века, совершенно иные. За более чем двадцать лет после начала интеграционного проекта глобально-политическая обстановка изменилась, поставив перед Союзом новые задачи безопасности, развития и полноценного цивилизационного строительства.

Осыпание прежнего миропорядка Pax Americana и туманный пока горизонт полифонического мироустройства; смена технологических укладов и поколения элит, повышение роли военно-стратегического фактора, где почти решающее значение имеет информационно-психологический, мировоззренческий и когнитивный инструментарий – всё это предъявляет высокие требования и к качеству управления на уровне верховной власти, и к культурной состоятельности российского и белорусского общества.

Беларусь получала предсказуемый источник энергопоставок для своего всё ещё развитого индустриального сектора и гарантированный рынок сбыта для малой открытой экономики. А Россия – надёжный коридор транзита сырьевых ресурсов в Европу и самую близкую «кладовую» производственных технологий, утраченных в самой РФ.

Во внешнеполитической плоскости новое тогда интеграционное объединение открывало стратегическую альтернативу: в случае срыва траектории на сближение с Западом и неуспеха экономических реформ по либерально-рыночной модели, сменить праволиберальный курс развития на левоконсервативный. Во внешней политике это означало бы приоритетное сотрудничество с Китаем, а в экономике – переход к интегральному хозяйственному укладу с государственным планированием в стратегии и рыночной самоорганизацией в тактике.

Теперь, в обновившемся внешнеполитическом контексте, этот фундамент делает возможным постановку и решение следующих общесоюзных задач: от удержания географических пространств (удерживающий в глухой обороне всегда теряет) к захвату исторического времени (одерживает победу и обретает лишь проактивно наступающий). А захват исторического времени в наши дни означает подготовку и проведение генерального наступления в сфере смыслов и нравов (война Аполлона), а также алгоритмов и технологий (война Прометея).

Справедливости ради, вершины в смыслах и нравах привлекательного образа жизни всё ещё остаются за США как флагманом уходящего проекта глобализации. А вершины в алгоритмах и технологиях товарного производства занимает КНР как флагман набирающего обороты Дальневосточного центра мирового развития.

Но постановка и решение такого рода задач лежат в сфере не столько государственного, сколько цивилизационного строительства, ведь цивилизационная идентичность выражает себя через антропологические (культурный и когнитивный) коды в создании «чудес света» – технологий высшего порядка, меняющих парадигму развития и правила игры. Институты государственности, в том числе наднационального уровня, выступают не самоценностью, а организационной инфраструктурой, позволяющей через политическое регулирование управлять разработкой, созданием и внедрением высших технологий, включая социогуманитарные, задающие параметры образа жизни народов.

Если же мы ставим вопрос о стратегии союзного развития России и Беларуси на цивилизационном уровне (а это выше баланса сил геополитических блоков и интересов национальных государств), то нужен ответ, кто есть обе страны друг для друга. Только одни из прочих 200+ правосубъектных государств-членов ООН? Партнёры в системе мировой торговли? Соседние близкородственные народы, идущие своим путём самостоятельно? Или два разных государства для единого народа? Осколки некогда единого многорегионального советского блока, стремящиеся к воссоединению? Наконец, ядро нарождающегося панрегиона в Северной Евразии? И даже антропологическое ядро одной и той же – русской по нравам, языку и мышлению – цивилизации во внешней форме суверенных демократических республик?

Развязки интеграционных тупиков современности лежат прежде всего в ответах именно на этот круг вопросов – за пределами ментальных ловушек политтехнологий, в искреннем общении элит и народов обеих стран на равных.

Мирополитическая обстановка до середины XXI века будет определяться связками сил в треугольнике США – РФ – КНР как флагманов (государственно организованных ресурсно-обеспеченных управляющих субъектов) соответственно западной, русской и восточной региональных цивилизаций. На уровне цивилизационных кодов (тип мышления, этика отношений, способ действия) наиболее совместимы русская и восточная цивилизации. От западной цивилизации за пятьсот лет конфликтно-кооперационных отношений русская цивилизация переняла эстафету развития человечества в форме линейного прогресса. Теперь её исторической задачей становится переложить – во взаимодействии с восточной цивилизацией – линейный прогресс в витки развития по спирали, снижая меру конфликтности (отныне война – излишне мощный и слишком опасный «социальный двигатель») и повышая нравственно-интеллектуальную меру во взаимоотношениях между народами.

Однако текущая государственность управляющего субъекта региональной цивилизации может не всегда соответствовать задачам цивилизационного развития – как по качеству управления, так и по политической ориентации элиты. Такое несоответствие сейчас имеет место в РФ как потенциальном флагмане русской цивилизации, которому ещё предстоит войти в полноту этого качества. Тогда как нынешняя КНР в своей внутренней, внешней и глобальной политике в целом уже соответствует статусу флагмана региональной цивилизации Востока (замыкая на себя Дальневосточный центр мирового развития).

У Республики Беларусь имеются концептуальные ключи и к Китаю – через социально-ориентированную модель развития, порядок в геральдических символах и преемственность красной идее на высшем уровне; и к России – через историко-политическую близость и родную культурную матрицу русского языка и типа мышления.

В совокупности с достигнутым белорусской дипломатией качеством двусторонних отношений на государственном уровне с обоими цивилизационными флагманами это создаёт для Минска исторически благоприятное окно возможностей, чтобы занять свою нишу на уровне даже не геостратегических, а иерархически более высоких, глобально-политических мироустроительных проектов. Будучи реализованной, такая сильная проактивная стратегия может явить миру пример высочайших достижений малой сухопутной несырьевой страны на мировой арене.

Автор: Никита Рябченко, исследователь международных отношений и мирового развития (Республика Беларусь).