«Геля» — децибелы, адреналин, скорость и кровь в хулиганской дани 90-м
33-й фестиваль «Окно в Европу» стартовал в кинотеатре «Выборг Палас», где церемонию открытия провели президент смотра Сергей Урсуляк и актриса Дарья Мельникова, к которой на сцену неустанно просилась дочка (эта семейная деталь задала тон всему вечеру). Урсуляк то и дело шутил над сидящим в зале Фёдором Добронравовым, сделав его чуть ли не главным героем мероприятия, создавая ощущение домашнего праздника, где все свои. Вспомнили Александра Митту, ушедшего в середине июля, Марлена Хуциева и Петра Тодоровского, столетие которого мы отмечаем в этом году, — столпов, подаривших нам настоящее кино, когда это слово еще не требовало уточнений.
Киновед Любовь Аркус — в этом году не только председатель жюри неигрового кино, но и автор внеконкурсной картины о Балабанове — обронила фразу, которая повисла над залом как дамоклов меч: «Есть кино, а есть продукт и контент — совершенно разные вещи». Публика закивала, не подозревая, что через минуты им предстоит наблюдать, как эта граница размывается с энергией разогнанного «Гелендвагена». Фильм открытия — «Геля» Стаса Иванова — имеет особую связь с Выборгом. Режиссер, три года назад приехавший на фестиваль с «Одним днем», так вдохновился городом, что решил снять здесь, в Ленинградской области, новый проект. И вот она возвращается домой — снятая на этих улицах, показанная в этих стенах.
Из души душевно в душу
Фильм заявлен как криминальная комедия, но, конечно, излюбленный российскими режиссёрами жанр роуд-муви тоже не обошли стороной. Главный герой Саня (Илья Малаков) — из тех ровных пацанов, которые искренне пытаются жить правильно, но судьба вносит свои коррективы. Он берётся за привычную работу — перегнать чужой «Гелендваген», не подозревая, что это не просто заказ, а входной билет в криминальную авантюру. В его вселенной случайности не случайны: самый благородный порыв — успеть к рожающей жене с тремястами тысячами рублей — захлопывает ловушку, мгновенно переквалифицируя его из простого водителя в центральную фигуру чужой игры. Один поворот не туда — и вот он уже летит по статье за угон, а с учётом «рассыпчатого» сюрприза в багажнике ему светит и народная 228-я. Так рутинная поездка мутирует в роуд-муви, а Саня начинает излучать ту самую душевность «из души душевно в душу», пытаясь доказать, что он не бандюган, а просто очень заботливый, но наивный отец.
Режиссёр выстраивает свой мир с размахом: суровая тёща в костюме Russia, розовый «Гелендваген», стволы у каждого второго пацана в Выборге и — что самое важное — отменные педали, они же — бархатные тяги. Китчевые бирюзовые мокасины одного из бандюг играют не последнюю роль, становясь символом криминального шика девяностых. «В два смычка» — как сказали бы герои фильма, позволяя себе шутки на грани фола — картина натягивает зрителя на американские горки, где каждый вираж машины — очередной поворот сценария.
Надо отдать должное художественному цеху — жанровая история про бандитов и ментов редко выглядела так нарядно. Жемчужно-розовый «гелик» в центре событий задаёт тон всей палитре. Костюмы и машины здесь не просто реквизит, а полноправные герои: халат Виталия Коваленко заслуживает отдельных аплодисментов, а коллекция обуви могла бы потягаться с витриной модного бутика. Трюки исполнены с размахом, каждая погоня снята так, будто бюджет неограничен. И да, шутки местами попадают в цель — когда не пытаются быть слишком лихими. Визуально «Геля» — праздник китча, который не стесняется своей избыточности.
Нам всем нужно бежать
Выборг как место премьеры выбран символично. Город-открытка с его средневековым замком, рыцарскими турнирами, викингами и брусчаткой, по которой можно эффектно дрифтовать на «Гелендвагене», идеально вписывается в концепцию фильма. «Геля» продолжает традицию кинотуризма, знакомя зрителя с географией через призму бесконечного побега. Нам всем нужно бежать — неважно куда, главное хоть куда-то.
Кровь на асфальте, на багажнике «Гелендвагена» и, метафорически, на лицах зрителей — визуальная поэзия Иванова. Но салфетку не подадут. Ствол здесь — хлопушка, насилие — развлечение без рефлексии. Зал яростно гогочет. С самого начала понятно, что в багажнике «Гелендвагена» — кое-что белое и рассыпчатое. За этим грузом охотятся все пацаны, неважно кто они по статусу — в бирюзовых мокасинах, костюме Adidas или полицейской форме. Ближе к финалу, на очередном завихрении сюжета, когда окончательно теряешься в лабиринте поворотов, выясняется главное: груз предназначался в подарок одному из силовиков. Вот тут-то и становится ясно: границы стёрты, менты здесь такие же пацаны, только с погонами, а пацаны — те же менты, только без мандата. Все друг друга стоят, все вершат собственное правосудие.
Антон Васильев, выворачивая наизнанку образы из «Слова пацана» и «Невского», играет карикатурно хорошего мента — такого душевного, что становится, пожалуй, самым приятным и харизматичным героем фильма. Именно эту брутальную аутентичность, за которой охотятся продюсеры, он и привносит в российское кино. Среди эпизодов особенно трогательно камео Дмитрия Савельева — кинокритика и актерского агента, одного из завсегдатаев «Окна в Европу», который блестяще играет самого себя за решёткой. Роль небольшая, но для зрителей фестиваля — знаковая, ироничный реверанс своим.
«Чё ты смеёся?» — спрашивает в какой-то момент один из персонажей. И правда, размахивают стволами тут с задором, присущим криминальным комедиям Гая Ричи, но так ли это смешно здесь, в России? Мы будто слышим: не верьте членовредитеству и даже смерти, она — просто переход на следующий уровень игры. И глаза героев светятся радостью, а временной лимб девяностых-нулевых затягивает магнитом бесконечной ностальгии по вседозволенности, за которую заплатит кто-то, но не мы.
Другие часы
Сюжетные американские горки утомляют, но своё дело делают. Фильм предлагает не думать, просто смотреть на чистое жанровое развлечение. В арсенале авторов преимущественно физическое воздействие на зрителя: децибелы, адреналин, скорость, кровь. Тёлки, тачки, ровные пацаны — всё на месте. Всё работает как часы — просто это другие часы, не те, что отмеряли время в фильмах Митты и Хуциева, кадрам из картин которых аплодировали в самом начале. Стас Иванов сделал, что обещал: отдал «хулиганскую дань уважения 90-м». Это честный продукт, качественный контент, но — возвращаясь к словам Любови Аркус — не кино. Если смотреть «Гелю» на безопасном расстоянии — на фестивале Выборге или премьере в Москве — можно посмеяться. Но не всякий зритель сможет понять эту обескураживающую смешливость, ведь в контексте современной России иронизация насилия с некоторых пор превращается в фарс.
Фестиваль «Окно в Европу» распахнул окно максимально широко. Настолько, что в него въехал «Гелендваген». И если лозунг фестиваля обещает «прогноз российского кино на завтра», то, согласитесь, странно, что из динамиков девяностых ему отвечает группа «Любэ»: «И если завтра будет круче, чем вчера. "Прорвёмся!" — ответят опера». Пугающее уточнение: «Круче» — это про более дорогие машины и банкеты. А «прорвёмся» — объединяющий клич и ментов, и пацанов, которые, хоть и давят на газ, но не затем, чтобы с ветерком въехать в будущее, а только лихо завернуть нас на новый виток вчерашнего дня.
«Геля» в кинотеатрах 21 августа
Ссылки по теме
Фильмы с Евгением Цыгановым, Юлией Снигирь и Светланой Ходченковой вошли в конкурс кинофестиваля «Окно в Европу»
Медведь, гелик и Педро Паскаль: главные трейлеры за неделю
Илья Малаков угонит «Гелю»