«В своих сериалах мы в первую очередь ставим вопрос любви»: создатели «Планетян» о попаданцах и их отношении к землянам
Кому первому в голову пришла идея «Планетян»?
Андрей Смиян: Мы с ребятами работаем очень давно, в свое время безусые на тот момент сценаристы Максим Кожаев и Саша Базалеев вышли на меня через КВН и сказали: «Мы будем работать день и ночь, возьми нас с собой делать классные сериалы». И я, конечно, согласился. Мы сделали уже много разных проектов вместе. «Планетяне» — тоже их заслуга. Они сначала пришли с этой крутой идеей, мы ее вместе подразогнали, а потом они принесли классный пилот, по которому было очевидно, что такого еще не делали. Я взял его в административные руки и понес куда нужно.
Александр Базалеев: Два года назад, когда мы начали развивать эту идею, мы исходили из того, что про инопланетян было не так много историй, а нам было очень интересно рассказать про таких попаданцев на Землю.
Максим Кожаев: Мы всегда стараемся делать истории на тему, которую мало кто до нас расписывал и показывал. Саша прав, что, когда мы начинали «Планетян», было не так много проектов на эту тему, но, видимо, что-то случилось — все люди посмотрели наверх и подумали, что мы не одни во Вселенной, и тоже решили написать про инопланетян.
У вас есть сериалы «Полярный» и «На страже пляжа» — тоже истории о том, как человек попадает в не совсем свою привычную обстановку. Почему такие разные попаданцы вас интересуют?
Андрей Смиян: Замечу, что эти проекты мы не придумывали с нуля: в «Полярном» работали над сезоном, а у «На страже пляжа» были сценарии, которые мы серьезно переделывали, иногда писали с нуля. Но сам приём «рыба без воды», на мой взгляд, остаётся одним из самых классных и понятных драматургических ходов. Чем сложнее герою, тем лучше.
Максим Кожаев: Я тоже считаю, что героя надо ставить в максимально дискомфортную и непривычную ему ситуацию. В «На страже пляжа» герой Антона Филипенко хоть и живет на пляже, и ему не то, чтобы дискомфортно, но его обвиняют в убийстве. Так же и «Планетяне», которых мы разделили по характерам: Марина у нас ненавидит землян, Антон их любит. И для Марины, например, это целое испытание — взаимодействовать с людьми, с той расой, с которой она вообще не считается.
Кто из вас отвечал за ненависть к людям, а кто — за любовь?
Максим Кожаев: Мы одновременно отвечали и за то, что нас бесит в людях, и за то, что мы в них любим, потому что я еще ни одного человека не встречал, которого в людях устраивало бы абсолютно всё, как и тех, кто безоговорочно любит людей. Тут, скорее, вопрос немножко в другом. Мы старались подсветить именно те острые моменты, на которые было бы прикольно посмотреть со стороны. Это не ненависть и любовь, нам хотелось показать множество мелочей, с которыми мы взаимодействуем каждый день, но найти для них абсолютно другой взгляд.
Андрей Смиян: Например, Антон у нас полицейский, а ребята работали в полиции. И, когда мы придумывали новую серию, я спрашивал, что там есть интересного. Так у нас получилась серия про полицейские нормативы, которые пытается за взятку «сдать» инопланетянин Антон, но у него, естественно, ничего не получается. В начале сезона мы затрагиваем более стереотипные вопросы о людях, но чем дальше, тем серии больше говорят об отношениях и становятся глубже.
А кто работал в полиции?
Максим Кожаев: Мы с Сашей.
Это помогло в сценарном мастерстве?
Максим Кожаев: Работа же закаляет в первую очередь, а быть креативным продюсером и сценаристом — далеко не самое простое занятие. Есть расхожая фраза, что сценарии не пишутся, а переписываются, то есть ты в любой момент должен быть готов сесть и начать все с нуля. Даже когда ты уже написал пять-шесть серий, а потом вернулся к первой, второй, там что-то переписал, и история посыпалась, хотя стала намного интереснее. Для многих сценаристов и продюсеров это большой стресс, потому что ты должен всю работу делать заново, а наше прошлое помогает справиться с такими вещами.
Андрей Смиян: Видите, как ловко Максим ушел от ответа! Вот что дает прошлый опыт! Мы же еще в КВН играли, а он учит заново все переписывать за одну ночь, что серьезно закаляет. Если постараться серьезно ответить на ваш вопрос, то у нас с ребятами есть связи с их бывшими коллегами. Когда мы писали «На страже пляжа», мы созванивались с реальными криминалистами и спрашивали у них: «А вот так, как у нас написано, в жизни вообще может быть?». Нам было важно не нафантазировать лишнего, а сделать так, чтобы и история выглядела честно, и детали вроде реквизита, звёздочек или погон были правдоподобными. Это, конечно, мелочи, но из них и складывается кино.
Когда вы сами первый раз узнали об инопланетянах? Услышали о них или что-то посмотрели из фильмов/сериалов?
Андрей Смиян: Когда приходил со школы домой часа в четыре дня, а по телевизору шел «Альф», потом «Третья планета от Солнца». Тогда таких комедий было очень много, и, мне кажется, я оттуда помню про инопланетян. Ну и, конечно, из всяких школьных энциклопедий, которые очень любил читать.
Максим Кожаев: Мне кажется, эта тема витает вокруг и около в течение очень долгого существования человечества. Даже во время какого-нибудь застолья кто-то обязательно скажет: «А я верю, что мы произошли от инопланетян». Андрей прав, что «Альф» — идеальный ситком, который сочетает и хорошую комедию, и любовь, что самое главное. Очень классный сериал, который, как мне кажется, скоро переснимут.
Александр Базалеев: А я только «Засланца из космоса» смотрел!
Максим Кожаев: Ты же говорил, что тебя тарелка засасывала в детстве? Но это мы не можем рассказывать по личным причинам!
Почему сейчас инопланетяне снова в тренде?
Максим Кожаев: За последние пару лет телевидение перешло от лоу-концептов к хай-концептам, так как зрители постоянно хотят чего-то нового, насмотренность стала больше, из-за клипового мышления нам постоянно требуется новый поток информации. Понятно, что есть «Друзья», комедии характеров, и они будут всегда, и я сам готов пересматривать этот сериал бесконечно, но сейчас людям нужны максимально свежие истории.
Андрей Смиян: Возможно, очень умную вещь скажу, не обижайтесь. У профессора Вернадского была такая теория ноосферы. Он считал, что вокруг планеты существует информационное поле. Это, конечно, похоже на мистику или теорию заговора, но у меня есть полное ощущение, что есть волны идей, которые приходят разным людям в голову практически одновременно. Есть такие выражения: «лежит на поверхности», «это должен был кто-то сделать». При этом я не думаю, что все увидели, условно, сериал «Очевидное невероятное» с тем же Максимом Лагашкиным и решили, что надо срочно что-то сделать про инопланетян. Хорошее кино так не создается.
Александр Базалеев: Мне кажется, людям необходим взгляд со стороны на земные проблемы и ситуации. Мы уже много видели в сериалах, как сами люди оценивают разное поведение и разные нормы, а у представителя другой цивилизации может быть абсолютно иная оценка того, что происходит на Земле, и интересно увидеть именно этот взгляд стороннего наблюдателя — на житейские проблемы, быт, устои, традиции.
Вы сразу решили, что вашими попаданцами будет пара мужчины и женщины. И насколько органично, что женщина ненавидит людей, а мужчина, вроде как, их любит?
Максим Кожаев: В своих сценариях мы в первую очередь ставим вопрос любви. Она же может быть разной — к себе, к работе, к человеку. Поэтому и тут мы взяли пару на грани развода и постарались на их проблемы взглянуть со стороны.
Андрей Смиян: Изначально это была пара 23–25-летних, поэтому у зрителей может возникнуть вопрос: а где дети Антона и Марины. Так вот, поначалу герои были моложе, но в силу вступили продюсерские решения: сериал должен быть не просто интересным, но и популярным. Мы сразу же обратили внимание на Максима Лагашкина, а дальше думали о разных вариациях, но очень быстро появилась Екатерина Стулова. Сейчас, по прошествии времени, я понимаю, что все получилось очень здорово! История быстро подстроилась именно под эту пару, которая очень органична в кадре. Максим и Екатерина не только супруги в жизни, но и классно работают друг с другом на площадке. Причем в этой паре очень быстро понимаешь, кто должен ненавидеть людей — просто актерский типаж такой. Екатерина Стулова очень разная актриса, но, когда видишь ее холодный взгляд, который может просверлить тебя насквозь, то понимаешь: вот он персонаж! И дальше мы уже подстраивались, меняли какие-то штуки под них, и история образовалась сама собой. Мы не думали, что женщина должна ненавидеть людей, а мужик — наоборот. Просто пришли актеры, и всё встало на свои места.
Когда инопланетяне попадают в дом Марины и Антона, то первая книга, которую они видят, — «Анна Каренина». Это сразу было прописано в сценарии?
Максим Кожаев: Это все сюжетно срабатывает!
Андрей Смиян: Там все книги не случайны! И собрание сочинений Ленина, и «Русский мат».
Максим Кожаев: Нам, например, очень нравится шутка, что люди тратят полжизни ради того, чтобы прочитать про жизнь других.
Андрей Смиян: А мне нравится вопрос Марины: «Зачем туда рукав пришивать?», когда они с Антоном изучают книгу «Русский мат». Немногие понимают, о чем эта фраза, так что это такая проверка на испорченность.
Максим Кожаев: Мы очень верим, что зрителям понравится наш сериал. В конце каждой серии мы старались делать что-то милое, лиричное, грустное, потому что считаем, что ни одна комедия без драмы не работает. Так же, как драма не работает без щепотки комедии. Поэтому мы все делали для того, чтобы люди могли влюбиться в персонажей и вместе с ними и посмеяться, и поплакать.
Лично вы какие бы три книги рекомендовали, чтобы понять человека?
Андрей Смиян: Если говорить про русского человека, то, мне кажется, лучше Льва Николаевича никто про него не написал. Может быть, еще Достоевский, но он написал много хорошего про плохого русского человека. И Гоголь еще. Факт остается фактом: люди на протяжении веков не меняются, они совершают одни и те же ошибки и при Гомере, и при Шекспире, и при Толстом.
Максим Кожаев: Учебник биологии и «Вишневый сад».
Александр Базалеев: Тут уже разобрали и Чехова, и Толстого, и Гоголя, тогда разве что сборник анекдотов.
Что вас еще способно удивить в людях?
Андрей Смиян: Меня удивляет искренняя доброта, и, к сожалению, многие к ней относятся подозрительно, и эта ситуация меня тоже удивляет. Еще меня поражает и удивляет сила людей, которые сталкиваются с большими проблемами и жизненными трудностями, но продолжают с ними справляться. Сейчас очень легко уйти в драму из нашего легкого и веселого разговора, но меня действительно вдохновляют люди, которые кажутся очень маленькими, а в них столько жизненной силы, что они борются с проблемами, и это очень круто. Хочу тоже быть таким.
Максим Кожаев: Помимо людей, которые относятся подозрительно к доброте, есть еще люди, которые к доброте относятся как к слабости. И это по мне худшее, что может быть, когда ты считаешь светлого, доброго, открытого человека — слабым. У каждого человека есть определенный путь, и у многих он тяжелый, тернистый, но при этом они остаются добрыми хорошими людьми. Это приятно удивляет, и я всегда радуюсь за таких людей.
Как соблюсти баланс комедии и драмы в кино?
Максим Кожаев: Комедию достаточно тяжело писать, потому что у каждого человека свое чувство юмора, а драма у всех одна — когда кто-то умирает, когда кого-то бросают. Поэтому чтобы соблюсти грань или баланс, нужно играть на своем поле — где ты более силен. Хотя наш коллега Иван Баранов, который написал «Подслушано в Рыбинске», на мой взгляд, очень хорошо попал в сочетание комедии и драмы. Это кросс-жанр, который может себе позволить и поплакать, и посмеяться, причем жестко поплакать и жестко посмеяться. Еще для меня идеальный баланс драмы и юмора — это Мартин Макдонах. Мы очень любим его пьесы и многое берем для своей работы.
Андрей Смиян: Есть еще и простые драматургические штуки. Если есть драматический движок, то могут быть неожиданные комедийные решения сцен и диалоги. Соответственно наоборот, если мы пытаемся разыгрывать ситком, где есть тема на серию, с которой мы разбираемся, то можно сделать, как мы на «Планетянах», сентиментальный момент, где герой делает абсолютно драматический вывод, и часть сцен соответственно становится серьезными, без шуток. Так и соблюдается баланс — условно 70 на 30.
Вы не только сценаристы, но и креативные продюсеры — дает ли это больше власти на площадке? И в данном случае прислушивался ли к вам режиссер Урал Сафин, как вы с ним выстраивали диалог?
Максим Кожаев: Мы считаем, что креативный продюсер должен в первую очередь помогать режиссеру, а когда креативный, как вы говорите, начинает закручивать гайки, то это неправильно. Кино все-таки снимает режиссер, а не продюсер, так что мы старались максимально помочь Уралу. А приходить на площадку и просить себе лавандовый раф не наша политика.
Про дуэт Лагашкина и Стуловой вы уже рассказали, а в кастинге других актеров вы принимали участие? Жемчужиной сериала мне кажется Александр Волохов, чей герой сразу же чувствует инопланетян и цитирует Ленина.
Андрей Смиян: Мы принимаем участие во всем процессе — от первой буквы до последней мелодии. И готовы к тому, что всё в проекте — наша ответственность, заслуга, а иногда и провал. По поводу кастинга «Планетян» — у нас же был еще «пилот» с тем же главным дуэтом, но с другими актерами второстепенных ролей. И не все они «дожили» до полноценного сезона. Один из них — как раз персонаж, которого в итоге в сериале сыграл замечательный актер и кавээнщик Александр Волохов.
Максим Кожаев: Мне кажется, у нас сложился великолепный актерский состав. Это тот момент, когда ты написал, а актер говорит ровно, как у тебя в голове — именно с той интонацией, с теми акцентами, которые необходимы. По мне лично, у нас нет ни одного мискаста. Великолепные Алексей Розин, Марина Доможирова, Тарас Кузьмин, Александр Волохов, Юлия Франц. Все актеры у нас здорово работают и очень хорошо вжились в свои роли. Я других актеров даже не могу представить на их месте!
Нет ли у вас желания после комедии окунуться в драму? И разговор про тех же инопланетян возможен, на ваш взгляд, в драматическом ключе?
Андрей Смиян: Компания «1-2-3 Production», где я работаю, так устроена, что я занимаюсь рядом других проектов, не связанных с комедией, — есть и военные фильмы, и полнометражные истории, и детективы с маньяками. И у ребят на столе лежит еще несколько классных проектов, которые как раз соблюдают баланс драмы, комедии, а еще и детектива. А что касается инопланетян, если серьезно отвечать на этот вопрос, то нашему обществу сейчас вообще не до драмы с инопланетянами.
А в принципе драматические истории интересно людям смотреть? С учетом того, что все чаще в индустрии в последние годы говорят про тренд на эскапизм.
Андрей Смиян: Мне кажется, эскапизм — разный. Я уверен, что зритель не такой простой, как многим работникам индустрии кажется. Он не только хочет «бугага» и спиной смотреть сериал, пока готовит еду. Это совсем не так! Но, к большому сожалению, сейчас дают мало шансов таким историям. А те, которые получают деньги, становятся либо артовой штукой, которую в любой вселенной не будут смотреть массово, либо просто никуда не двигаются.
Максим Кожаев: Еще важными являются главный герой и история, в которую он попадает. Если ты влюбился в главного героя, то ты можешь с ним и расследовать убийства, и плакать, и смеяться, и участвовать в приключениях. Люди все разные: кто-то любит комедии, кто-то детективы, кто-то драмы, так что всех под одну гребенку грести не стоит. Так что, если будет качественная, хорошо написанная, с классным главным героем, грустная история про инопланетянина, она обязательно найдет своего зрителя.
Чего вам сейчас не хватает в российской киноиндустрии?
Андрей Смиян: Индустриальные телеграм-каналы все время пишут о том, что у нас перегрет рынок, что все много просят, а на самом деле, мне кажется, что сейчас немного не хватает денег в смысле возможности запускать смелые и необычные проекты. Из-за того, что все коллаборируют и пытаются в хорошем смысле сэкономить на производстве, объективно дорогостоящие проекты, как раньше, с учетом экономической ситуации не запустишь. Тем не менее хотелось бы иметь возможность делать смелые пилоты, чтобы посмотреть, получится или нет, залетит или нет. Все пытаются играть в маркетинг, оценку будущего и на стадии заявки угадать, кто будет зритель, как много мы соберем, сколько будет просмотров, а если зритель неширокий, тема неоднозначная, то делать мы этого не будем, потому что это рискованно, а у нас большой поезд из сценариев. К тому же, на мой взгляд, мы вступаем в эпоху самоцензуры: не кто-то сверху запретил делать, а почему-то «все говорят, что так нельзя». Но кто вам такое сказал?
Максим Кожаев: Знаете, как это в основном бывает? Кто-нибудь сделает что-то смелое, пройдет полтора-два года, и все начинают делать такое же, потому что «ничего себе, как круто выстрелило». Но я считаю, что нужно больше разных проектов, в кросс-жанрах, хочется чего-то нового, что станет толчком к развитию кино в стране в принципе. Мы должны не просто понять, а предугадать, какой социальный запрос будет через два года, когда пройдет весь цикл — от пре-продакшна до пост-продакшна, поэтому угадывать надо смелее!
Александр Базалеев: Наверное, нам всегда будет чего-то не хватать. Мне кажется, надо просто делать свое дело, и мы будем развиваться.
Смотрите сериал «Планетяне» на ТНТ с 22 сентября.
Ссылки по теме
«Планетяне»: Они не хотят верить
Пришельцы Максим Лагашкин и Екатерина Стулова окажутся на Земле 22 сентября
Екатерина Стулова: «Среди моих героинь есть фаворитки, и Жанна — одна из них»
Андрей Некрасов, Екатерина Вилкова и Ангелина Стречина встретятся с пришельцами 1 сентября
Пришельцы Максим Лагашкин и Екатерина Стулова отправились на поиски Яна Цапника в комедии «Планетяне»
«Просто смеяться в кино нам недостаточно»: режиссер Урал Сафин и сценарист Иван Баранов о сериале «Остаться друзьями»
Лучшим сериалом фестиваля «Пилот» признана драма «Дыши» с Мариной Александровой
Тревожный звоночек: кого рожают и в кого перерождаются герои сериалов фестиваля «Пилот»