Чужая война. Как русские друг против друга в Испании воевали

В начале 30-х годов монархия в Испании пала, но ситуация в республике оставалась очень нестабильной на протяжении нескольких лет. К власти пришли относительно умеренные левые, но они начали наступление на традиционную Испанию. В первую очередь на Церковь, которая всегда имела очень серьёзные позиции в испанском обществе. Все, кто был недоволен левыми, примыкали к правым. К середине 30-х годов и те и другие раскололи Испанию пополам, имея примерно одинаковое число сторонников.

Коминтерн в условиях резкой популяризации правых сил в межвоенной Европе настоятельно рекомендовал всем левым движениям и партиям объединяться в коалиции — Народные фронты — для противостояния правым.

На выборах 1936 года объединявший социалистов, регионалистов и анархистов Народный фронт на несколько процентов опередил правых — националистов и монархистов. Победа левых принесла очередной виток нестабильности. На улицы выплеснулось политическое насилие. Ситуация предельно обострилась 13 июля, когда левыми был убит лидер правой парламентской оппозиции Хосе Сотела. Левые начали активно брать под свой контроль армию, создавая в ней свои ячейки. В этих условиях военные решили нанести удар первыми и спасти Испанию от "красной угрозы".

17 июля начался военный переворот в испанских колониях, которые относительно легко были взяты под контроль военными. В континентальной Испании мятеж начался 18 июля. Военным удалось захватить власть в центральном районе, но в остальных регионах её удержал Народный фронт.

В ответ на мятеж правительство объявило красный террор, главными жертвами которого стали в первую очередь священнослужители, оказавшиеся на территориях, подконтрольных Народному фронту. В ответ военные начали террор в отношении коммунистов на своих территориях.

Большая часть континентальной Испании контролировалась Народным фронтом, однако военным удалось удержать за собой центральные регионы страны. Началась гражданская война.

Позиция СССР

Поначалу СССР вообще не вмешивался в конфликт. Позиции республиканцев со стороны выглядели довольно сильными. Они фактически лишились армии, которая перешла на сторону восставших, зато контролировали гораздо большие и, что немаловажно, развитые территории. Практически вся промышленность была в их руках, к тому же они контролировали золотой запас страны.

Однако военные оказались прозорливее политиков. Пока республиканцы решали, надо ли создавать новую армию и если надо, то как её формировать, военные сориентировались и получили поддержку от Германии и Италии. Немецкие самолёты и итальянский флот быстро обеспечили превосходство на море и в воздухе, благодаря чему восставшие могли получать поставки вооружения из Германии и Италии.

Поддержка франкистов не осталась незамеченной в Кремле, и Сталин также решил присоединиться к конфликту. В сентябре 1936 года испанцы объявляют о создании армии, а также о формировании интернациональных бригад, которые будут частью армии. Интербригады предназначались для службы добровольцев со всей Европы, но не советских граждан, которые чаще всего служили офицерами под вымышленными испанскими именами. В этих бригадах служили граждане Франции, Германии, Польши, Италии. Практически все они были коммунистами и не имели серьёзного боевого опыта.

Советские специалисты

Если немцы прислали в Испанию только небольшой авиационный легион "Кондор", то итальянцы и португальцы отправили достаточно крупные сухопутные подразделения. СССР же отправил со своей стороны исключительно военных советников и специалистов. Тем не менее многие из них принимали участие в боевых действиях.

Недостатка в солдатах у республиканцев не было, проблема заключалась в отсутствии квалифицированных кадров в подразделениях, требующих особых навыков — в авиации и танковых частях. Поэтому советские специалисты делились на три группы: лётчики, танкисты и зенитчики.

Уже в сентябре 1936 года в Испанию прибывают первые советские самолёты. 30 бомбардировщиков с 15 лётчиками и наземным обслуживающим персоналом во главе с будущим генерал-лейтенантом Златоцветовым, позднее ставшим шефом бомбардировочной авиации республиканцев.

Через месяц пришла партия из нескольких десятков истребителей. Поначалу вмешательство советских специалистов было крайне ограниченным. Ожидалось, что они будут участвовать только в планировании операций в качестве советников, а также в оборонительных действиях.

Франкисты тем временем предпринимали активные действия, пытаясь захватить оставшийся в руках республиканцев Мадрид. Город подвергался интенсивным бомбардировкам и именно здесь активно использовались советские лётчики, отражавшие атаки авиации мятежников и бомбившие их позиции.

Однако франкисты имели явное преимущество в воздухе, поэтому уже в ноябре 1936 года в Испанию прибыла крупная партия зениток с советскими специалистами. В первые месяцы войны советские зенитчики играли ключевую роль в республиканских ПВО. Практически все офицеры ПВО республиканцев были советскими гражданами. А будущий генерал-майор Тыкин занимал должность старшего советника по вопросам ПВО.

Но главной задачей советских специалистов была подготовка местных зенитчиков. С этой целью были открыты специальные учебные курсы, на которых преподавали советские офицеры. 

Перебрасывали советских специалистов либо через Францию, которая весьма лояльно относилась к республиканцам, либо по морю — этот путь был более опасным, в связи с доминированием на море франкистов и их союзников.

Как правило, их снабжали так называемыми нансеновскими паспортами (в то время выдавался беженцам без гражданства), но в некоторых случаях им выдавали паспорта других государств. Делалось это через французские пункты вербовки, через которые проходили европейские добровольцы, ехавшие в интербригады. На этих пунктах у них забирали паспорта и дипломатической почтой переправляли в СССР, где часть их выдавали советским военспецам, ехавшим в Испанию, а другую часть — разведчикам-нелегалам в других странах.

В конце октября 1936 года в Испанию стали прибывать первые советские танкисты. Поначалу их задачей также было исполнение функций советников, а также подготовка местных кадров. Однако удачные действия армии франкистов вынудили советских танкистов принимать непосредственное участие в боях.

Советские специалисты принимали непосредственное участие в боевых действиях до осени 1938 года. Всего в Испанию было направлено 1811 специалистов, при этом только треть из них постоянно находилась там одновременно. Подавляющее большинство из них составляли лётчики, затем танкисты и инструкторы.

Общие потери советских специалистов погибшими, умершими от ран и несчастных случаев составили 189 человек.

Раскол в эмиграции

События в Испании вызвали в рядах русской эмиграции, бежавшей из страны после революции или Гражданской войны, настоящий раскол. Дело в том, что далеко не все ветераны белой армии были монархистами. Значительную часть белогвардейцев составляли люди самых различных взглядов, среди них были либералы, социалисты, эсеры.

Кроме того, большую роль в расколе сыграл и работавший в тесном контакте в Москвой Союз возвращения на Родину. Практически в каждой стране с крупной эмигрантской диаспорой СССР открыл такие союзы, которые были немаловажным фактором влияния на эмигрантов. Оказавшиеся в отрыве от привычной обстановки эмигранты, зачастую не имевшие возможности устроиться в новой стране, очень тяжело переживали эти обстоятельства и их среда была благодатной для агитации. Однако к началу 30-х годов СССР закрылся от внешнего мира и практически прекратил принимать эмигрантов назад.

В целом разделение среди эмигрантов было по профессиональному признаку. За исключением небольшой части военных, которые в эмиграции начали симпатизировать советскому государству, большая их часть стояла на позициях непримиримости. "Гражданские" были более склонны верить в "перерождение" СССР.

Разумеется, события в Испании не могли оставить равнодушными никого. Слишком они были похожи на события в России 19-летней давности. Военные видели во Франко испанского аналога Корнилова и считали, что ему удалось то, что не удалось русскому генералу. Более левая часть эмиграции (включая Керенского) также сравнивала Франко с Корниловым, но на этот раз в отрицательном смысле.

Лагерь непримиримых антикоммунистов оживился, многие офицеры решили тряхнуть стариной и начали собираться на войну. Стремление попасть в Испанию было столь популярным, что ветеран Добровольческой армии и один из самых видных военных историков Керсновский опубликовал в прессе крайне эмоциональное письмо: "Когда наконец мы поумнеем и перестанем распинаться за чужих? С какой стати и почему проливаем потоки слёз и чернил во имя какой-то совершенно ненужной, чуждой и безразличной нам Испании? И если бы только слёзы и чернила! Нашлись русские люди, русские офицеры, пошедшие проливать свою кровь на поля Ламанчи, выручая потомков Дон Кихота.

Укажите мне испанца, который протестовал бы против уничтожения храма Христа Спасителя! Не знаете: вот и отлично. А я зато укажу вам русского офицера, туберкулёзного, без права на труд, с отобранным паспортом, которым не так давно — всего несколько месяцев тому назад — г.г. правые испанцы и г.г. правые французы перебрасывались, словно мячиком, через Пиренеи! Вот этот наш искалеченный и гонимый русский штабс-капитан заслуживает в тысячу раз более нашего внимания и сострадания, чем все испанские патеры, взятые вместе".

В полемику с Керсновским вступил ветеран Первой мировой и Гражданской войн Скородумов, написавший ответное письмо, в котором доказывал, что обязанностью русского офицера является борьба с большевиками, где бы они ни находились.

Большая часть эмигрантов всё же предпочла следить за испанскими событиями издалека. Многим ветеранам не позволили отправиться на войну возраст и болезни. Тем не менее самые активные и непримиримые нашли способ попасть на эту войну.

Белые за белых

Объединявший большую часть бывших военных РОВС после начала конфликта предпринял попытки перебросить через Францию в Испанию русских добровольцев для Франко. Предполагалось, что их будут перебрасывать на границу небольшими группами, после чего они соединятся в отряд и установят контакты с представителями Франко. Первая группа благополучно уехала в приграничный городок, но вторая была арестована французами, которые негласно поддерживали республиканцев (добровольцы, ехавшие в республиканскую Испанию, не встречали препятствий). Вскоре лидер РОВС генерал Миллер был схвачен агентами НКВД и операция была свернута.

Добровольцам приходилось самим искать необходимые контакты и добираться до Испании. Кроме того, армия Франко вообще не слишком была заинтересована в добровольцах и не разворачивала вербовочных пунктов, в отличие от их соперников.

У франкистов было достаточно и солдат и оружия, серьёзную поддержку им оказывали итальянцы, немцы и португальцы. Поэтому нередко они просто отказывались от услуг добровольцев, желавших вступить в их ряды. Так, они отказались принимать группу русских казаков из Югославии, поскольку те ставили условием, чтобы их семьям оказывалась материальная поддержка в случае их гибели. Кроме того, испанцы не очень хорошо разбирались в российской истории и считали всех русских по умолчанию "красными".

Первыми русскими добровольцами в частях Франко стали четверо ветеранов белой армии: генералы Фок и Шинкаренко, капитан Кривошея и штабс-капитан Полухин. Их желание попасть на войну было столь велико, что они добирались через пустыню в Испанском Марокко, чтобы перейти границу. Не обошлось и без недопониманий: испанские пограничники приняли их за шпионов-коммунистов и им удалось избежать больших неприятностей только благодаря тому, что офицер оказался хорошо осведомлён о недавней российской истории.

Генерал-майор Добровольческой армии Фок был ветераном Первой мировой, а в годы Гражданской служил начальником артиллерии у Врангеля. На момент начала испанской войны ему было уже 57 лет, но он был в отличной физической форме, что продемонстрировал испанцам.

Шинкаренко — один из первых офицеров, вступивших в Добровольческую армию, ещё когда она насчитывала лишь несколько сотен человек.

Для франкистов русские добровольцы были незваными гостями. Хотя они и принимали их на службу, в большинстве случаев, им приходилось соглашаться на понижение в звании. Так, генерал Добровольческой армии Фок был зачислен на службу лейтенантом. А генерал Шинкаренко — и вовсе рядовым (но позднее повышен до лейтенанта). Офицеры белой армии в звании капитанов-майоров не могли рассчитывать больше, чем на чин сержанта или прапорщика.

Самым крупным эмигрантским формированием франкистов был Русский отряд батальона Донна Мария де Молина. В нём служило более 20 добровольцев. Духовником отряда был бывший князь Иоанн (Шаховской) — будущий епископ Сан-Францисский и один из самых видных деятелей РПЦЗ. Большая часть русских эмигрантов была рассредоточена по другим частям, и численность добровольцев в них не превышала четырёх-пяти человек. При этом батальон Донна Мария не был частью кадровой армии, а был формированием Рекете — карлистов-монархистов, выступавших за восстановление монархии с потомком дона Карлоса на престоле.

Ещё 12 русских добровольцев оказались на службе в Итальянском экспедиционном корпусе, который не входил в состав франкистской армии.

Подавляющее большинство эмигрантов служило в пехотных частях, а все советские специалисты — в авиации, ПВО или танковых частях. Тем не менее точно подтверждён как минимум один факт боестолкновения в воздухе между ними. Один из немногих лётчиков-эмигрантов — лейтенант Марченко, управлявший бомбардировщиком, столкнулся в небе над Сарагосой с эскадрильей советских истребителей под командованием капитана Еременко. Его самолёт был подбит, но ему удалось его посадить, однако уже на земле он был застрелен красными испанцами. Тем не менее советские летчики буквально приказали испанцам похоронить погибшего пилота на военном кладбище, чего испанцы по отношению к своим врагам обычно не делали.

Точное число эмигрантов, воевавших на стороне Франко, до сих пор не известно точно. В разных источниках указываются цифры от 72 до 150 человек. 34 из них погибло.

Белые за красных

Другая часть эмиграции примкнула к республиканцам и пополнила интербригады. Эти люди вербовались через Союз возвращения на Родину и рассчитывали службой в интербригадах добиться возвращения в СССР.

В большинстве случае это были уже не эмигранты, а дети эмигрантов, которые очень смутно помнили Россию, поскольку были ещё совсем маленькими. В отличие от отцов, у них не было непреклонной непримиримости, а благодаря пропаганде советских агентов у них порой складывалось весьма причудливое представление о советской стране. Многие из них, выросших уже в эмиграции, сами придерживались умеренных социалистических взглядов.

Но были среди них и ветераны Гражданской войны. Например, генерал Есимонтовский, чьё появление в интербригадах удивило всех: он воевал в белой армии, а в эмиграции оставался убеждённым монархистом и не был замечен в связях с советскими агентами. Тем не менее он служил в одной из интербригад в чине капитана.

Кроме того, на стороне республиканцев воевал генерал-майор Дьяконов, который не принимал участия в Гражданской войне, зато был генералом дореволюционной армии (в отличие от остальных). В своё время он был близок к Керенскому (благодаря чему и стал генералом), а с начала 20-х годов был завербован ОГПУ и исправно работал на советские спецслужбы. Собственно, именно благодаря Дьякову лидер РОВС генерал Кутепов и был заманен в ловушку и захвачен советскими агентами в Париже. Правда, в Испании Дьяконов не воевал, а исполнял поручения советских спецслужб.

Ещё одной небезынтересной фигурой был Лев Савинков, служивший в чине капитана в одной из интербригад. Он был сыном знаменитого эсеровского террориста Бориса Савинкова, а его дядя по матери — другой знаменитый эсеровский террорист и подчинённый его отца Лев Зильберберг. Савинков родился в Париже и в России никогда не жил, что не мешало ему придерживаться левых взглядов. Интересно, что его фактическим опекуном, продвигавшим его по службе, был агент НКВД Сыроежкин, которого некоторые исследователи считают непосредственным убийцей его отца — Бориса Савинкова, уже в СССР.

В отличие от франкистов, у которых офицеров был даже избыток и иностранцев они на высокие должности не назначали, республиканцы охотно назначали иностранцев на высокие командные посты в связи с огромным недостатком командного состава.

Один из советских специалистов, генерал Ветров, в своих мемуарах сообщал о сотнях русских добровольцев-эмигрантов в интербригадах. По документам республиканцев, в их интербригадах числилось 340 русских.

Итоги

В общей сложности в гражданской войне в Испании приняло участие 2–2,1 тысячи русских. По общему количеству бойцов они входят в первую пятерку, уступая только французам, полякам и итальянцам. При этом надо учитывать, что во Франции была достаточно большая диаспора испанцев, которые уже стали местными гражданами. Кроме того, значительная часть русских добровольцев также имела французское гражданство.

Судьбы добровольцев сложились по-разному. Генерал Фок, один из первых и самых активных добровольцев, погиб в бою в августе 1937 года. Попав в окружение и расстреляв все патроны, он покончил с собой, чтобы не попасть в плен. Он был посмертно награждён высшим орденом Испании — орденом Святого Фердинанда.

Генерал Шинкаренко получил тяжёлое ранение, дослужился до звания лейтенанта. После войны он получил пенсию от государства и испанское гражданство и остался жить в этой стране, сотрудничая с различными эмигрантскими журналами. Он погиб под колёсами автомобиля в 1968 году.

После окончания войны Франко лично встретился с русскими добровольцами. Всем желающим было предоставлено гражданство и пенсия. Кроме того, пожелавшие продолжить службу были зачислены в Испанский иностранный легион на офицерские должности.

Большая часть эмигрантов, воевавших за республиканцев, вернулась в свои страны. Часть из них в дальнейшем примыкала к французскому движению Сопротивления.

Советские военные специалисты были отозваны из Испании осенью 1938 года. После этого в Испании осталось лишь несколько военных советников. Значительная часть специалистов подверглась репрессиям после возвращения в СССР. Старший советник ВВС Смушкевич был арестован за несколько дней до начала ВОВ и расстрелян в октябре 1941 года. Главный военный советник Берзин был расстрелян через полгода после возвращения в СССР. Сменивший его Григорий Штерн, а также Фёдор Арженухин были расстреляны в 1941 году вместе со Смушкевичем. Прославившийся в Испании на полях сражений генерал Павлов был арестован через 12 дней после начала ВОВ и расстрелян. Осенью 1941 был расстрелян Качанов. Генерал-лейтенант Клич был арестован через две недели после начала ВОВ и казнён. Генерал-лейтенант авиации Пумпур был арестован за три недели до начала войны и расстрелян в 1942 году.

Аналогичная судьба постигла Птухина, Черных, Рычагова, Шахта, Горева. Маршал Кулик был расстрелян уже после войны. Также был казнён генеральный консул СССР в Испании Антонов-Овсеенко.

Уцелевшие вскоре принимали участие уже в Отечественной войне. Некоторые из них сделали неплохую карьеру. Маршалом авиации стал Агальцов, маршалом артиллерии — Воронов. Батов стал генералом армии, Кузнецов — адмиралом флота. Мерецков был арестован на второй день войны, но позднее отпущен на фронт и также дослужился до звания маршала.