Женская солидарность: как визит рейхсфюрерин едва не предотвратил Вторую мировую
Однако в 1930-е годы всё было не так: нежелание возвращаться в кошмар Первой мировой было очень крепким, а сила послевоенного интернационализма и пацифизма — весьма велика. И важную роль в альтернативной дипломатии (неформальных контактах между великими державами) играли женщины — уповая на то, что здравый смысл жён и матерей больше сделает для сохранения мира, чем расчёты мужчин-политиков.
И как раз 7–9 марта 1939 года прошла последняя попытка остановить войну: в Лондон прилетела Гертруда Шольц-Клинк, рейхсфюрерин Национал-социалистической женской организации и союза "Немецкие женщины". Представительницы британской аристократии и разного рода женских организаций, принимавшие Шольц-Клинк, были уверены, что рейхсфюрерин, за которой стоят десятки тысяч чиновниц, врачей, активисток, матерей и домохозяек Германии, есть что сказать.
Могут ли женщины остановить войну?
Эти ожидания возникли не на пустом месте. После Первой мировой войны (которую, кстати, развязали прежде всего монархи и дипломаты-мужчины) в Европе возник огромный интерес к трансграничному сотрудничеству самых разных неправительственных организаций, считающих нужным "гасить" агрессию государств и поддерживать мир. Одновременно женщины, впервые получившие во многих европейских странах право голоса, начали заявлять о своих, женских интересах — и недопущение новой войны занимало в них одно из первых мест. Даже политики-мужчины признавали этот факт: так, в 1929 году Ллойд Джордж, премьер-министр Великобритании в годы войны, назвал женщин миротворцами. Если бы они получили право голоса до 1914 года, Первой мировой войны не случилось бы, утверждал политик.
Стояли за этим движением не только либеральные и левые силы, но и правоконсервативные — они хотели "патриотического сестринства" среди антикоммунистических наций Европы, прежде всего Англии и Германии. Но какую роль в этом играли рейхсфюрерин и её британские сторонницы?
Надо сказать, что среди нацистов всегда было очень мощное англофильское лобби. Немцы не очень верили в демократический характер британской политики, считая Англию "старомодной" державой с аристократическими порядками. Доля правды в этом была: хотя женщины и рабочий класс получили право голоса, политика всё равно вершилась в мужском мире закрытых клубов и вечеринок в роскошных поместьях. Однако и там были свои влиятельные женщины: жёны дипломатов, аристократки, организующие приёмы в своих особняках, любовницы влиятельных политиков и, конечно, шпионки — вроде принцессы Стефании фон Гогенлоэ, работавшей в пользу Гитлера в британском высшем свете.
Любопытно, что сама Шольц-Клинк в эти круги никак не вписывалась. Она родилась в простой семье, была замужем за мелким чиновником-нацистом, её не допускали в ближний круг "женщин Гитлера" — Юнити Митфорд, Магды Геббельс, Евы Браун и Лени Рифеншталь. Хотя в 1934 году её назначили на высокий пост (глава всех женских организаций рейха), в неформальной иерархии нацистских структур аппаратный вес Шольц-Клинк был очень невелик. Это, впрочем, не мешало ей поддерживать самые жестокие меры режима: в 1937 году она вместе с Гиммлером посетила концлагерь в Лихтенбурге, где содержались лесбиянки, сектантки и другие "асоциальные" женщины; поддерживала она и принудительную стерилизацию "неполноценных" женщин.
Англо-германский медовый месяц
Так что же привело Шольц-Клинк в Лондон 8 марта 1939 года, в политически судьбоносный момент? Важно, что её пригласила Прюнелла Стэк, глава "Женской лиги здоровья и красоты" (WLHB). Эта организация пропагандировала фитнес, спорт и здоровый образ жизни среди англичанок — к 1936 году туда входило уже 100 000 человек. Во время коронации Георга VI гимнастки WLHB выложили своими телами на стадионе слова "король — здоровье — мир". Не питая особых симпатий лично к Гитлеру, WLHB пропагандировала характерную для правых и тоталитарных режимов эстетику и практику массовой физкультуры — и имела все основания опасаться войны: в 1941 правительство, действительно, прикрыло все программы спортивных занятий для женщин (из-за дефицита кадров и средств).
Кроме того, в 1938 году, в самый разгар "медового месяца" между Англией и Германией (после Мюнхенского сговора) Прюнелла Стэк вышла замуж за лорда Давида Дугласа-Гамильтона. Его брат Дуглас был известным авиатором, знакомым Гитлера и Геринга — именно в его поместье хотел попасть Рудольф Гесс в 1941 году, чтобы передать план сепаратного мира с Германией.
Помимо Стэк приглашение рейхсфюрерин отправило ещё "Общество англо-немецкой дружбы". Эту организацию основал банкир Эрнест Теннант, близкий друг фон Риббентропа — чтобы пропагандировать "общность интересов" между двумя державами среди тех, кто прямо не поддерживал нацистский режим. После антиеврейских погромов "Хрустальной ночи" (ноябрь 1938 года) многие британцы вышли из состава "Общества", но его аристократическая верхушка всё ещё надеялась поддержать дух "мюнхенской дружбы".
"Немецкая женщина-фюрер не использует косметику"
В самой Германии на приглашение Шольц-Клинк с визитом мира тоже отреагировали неоднозначно. Риббентроп уже не особо верил, что британское общественное мнение получится настроить на прогерманский лад. Британию всё чаще называли не аристократическим партнёром молодой немецкой империи, а "старой истеричкой", отказывающейся признать свою слабость и договориться с рейхом о честном переделе мира между "народами германской расы". Но Риббентроп всё же дал добро на визит, надеясь как минимум на то, что его освещение в британской прессе покажет общественные настроения в стране.
Прибыв 7 марта в лондонский аэропорт Кройдон, Гертруда Шольц-Клинк сразу же отправилась на торжественный приём в свою честь. "После 14 лет марксистко-большевистского порядка [имелась в виду Веймарская Республика] каждая немецкая женщина готова отдать нации всё самое лучшее… Немки не являются, вопреки инсинуациям журналистов, самыми угнетаемыми в мире", — сказала она в своей речи.
Затем последовали визиты в школы акушерок, училища для молодых девушек, физкультурные залы, женские больницы и тому подобные учреждения. Однако главную, официально-пропагандистскую программу визита реализовать так и не удалось: Шольц-Клинк не пустили ни в британский парламент, ни в женский колледж Оксфордского университета. Более того, с ней отказалась встречаться леди Нэнси Астор — первая британская женщина-парламентарий, глава влиятельной группы чиновников и аристократов, агитирующей за "умиротворение" Германии ради предотвращения войны. Астор одновременно была пацифисткой и активной феминисткой, из-за чего протестовала против политики Третьего рейха по возвращению женщин в дом, к семье и воспитанию детей.
Критично отнеслись к визиту Шольц-Клинк и британские газетчики, особенно мужчины: "Немецкая женщина-фюрер не использует косметику… На ней тёмные чулки, чёрные туфли, чёрный костюм и белая рубашка, значок нацистской партии на лацкане… Её лицо в морщинах, брови не выщипаны" (London Evening Standard). При этом консервативные и выступающие за мир с Германией издания отразили вояж рейхсфюрерин нейтрально или даже позитивно.
Цель властей рейха, в общем, была циничной: заслать Шольц-Клинк как представительницу миллионов немецких женщин и детей, желающую объединить женщин всех антикоммунистических стран в общем движении за здоровье и против войны. Хитрые нацистские бонзы планировали воспользоваться духом трансграничной женской солидарности для манипуляции общественным мнением британцев в свою пользу. Частично им это удалось, конечно: торжественные приёмы в честь рейхсфюрерин посетили десятки руководительниц различных женских организаций. Но общая уверенность в неизбежности войны в Германии и Британии (как среди элиты, так и в обществе) к марту 1939 года стала слишком прочной, чтобы единичная инициатива могла что-то изменить.
Насколько силён "материнский инстинкт"?
Подведём итоги. В 1930 годы, из-за Гитлера прежде всего, в европейском женском движении произошёл раскол. Антифашистски настроенные феминистки обвиняли Третий рейх в насилии над еврейками, славянками и политическими противниками, не говоря уж о том, что нацисты хотели "приковать" всех женщин к семейному очагу. Феминистки-пацифистки стремились к миру любой ценой и предпочитали не поднимать тему зверств нацистов — и к визиту Шольц-Клинк отнеслись нейтрально. Но было и третье, очень мощное движение: вера в то, что "материнский инстинкт" и "естественная" ненависть к войне женщин всех европейских стран объединит их поверх всех политических различий и государственных границ. Именно на его волне Шольц-Клинк и прилетела в Лондон.
В какой-то из альтернативных Вселенных женское движение могло бы развернуть общественное мнение Британии на согласие с гитлеровской аннексией Чехии в 1939 году. Но даже при таком развитии событий немецкие мужчины в коричневой униформе уже сделали выбор в пользу расширения "жизненного пространства" — и мира для человечества их намерения уже не обещали.
Материалы по теме:
Лесбиянки в Третьем рейхе: "запретная любовь" глазами гестапо