"Миллионы уголовников" разъехались по стране. Как проходила бериевская амнистия

Банда отмороженных уголовников терроризирует далёкую деревню. Противостоять ей пытаются отважный фронтовик и бывший инженер, в своё время угодившие под маховик сталинских репрессий. Наверное многие видели популярный в перестроечное время фильм "Холодное лето пятьдесят третьего", сюжет которого разворачивается на фоне самой масштабной в советской истории амнистии, получившей название "бериевская" — по имени её инициатора.

Но имел ли этот фильм хоть какие-то реальные основания? Действительно ли распоясавшиеся уголовники захватывали целые населённые пункты? Неужели Берия действительно спокойно отпустил из лагерей сотни тысяч профессиональных уголовников? Или всё это только легенда, созданная уже после крушения клана Берии? 

Через две с небольшим недели после смерти Сталина главный силовик Советского Союза Лаврентий Берия, сохранивший свои посты после смерти вождя, отправил в Президиум ЦК (так в те времена называлось политбюро) записку со смелой идеей — объявить широкомасштабную амнистию, поскольку лагеря в буквально смысле слова переполнены и в этом сейчас нет никакой необходимости.

По оценке Берии, из 2,5 миллиона обитателей ГУЛАГа назвать опасными государственными преступниками можно было не более 220 тысяч человек, осуждённых по политическим статьям, а также за диверсии.

Дело в том, что в конце 30-х годов было очень сильно ужесточено уголовное законодательство, которое без изменений действовало вплоть до самой смерти Сталина. Например, в соответствии с указом от 26 июня 1940 года самовольный уход на другую работу (без разрешения директора предприятия) карался тюремным заключением до четырёх месяцев, а прогул, либо 20-минутное опоздание — исправительными работами на полугодовой срок. Даже мелкая кража, независимо от ущерба, влекла за собой год лишения свободы. Мелкое хулиганство — пять лет. Выпуск бракованной продукции грозил инженерам и начальству предприятия тюремным заключением от пяти до восьми лет. Кроме того, ещё до войны вышел запрет на условно-досрочное освобождение, не отменённый вплоть до самой смерти Сталина.

Словом, неудивительно, что к моменту смерти Сталина был установлен абсолютный рекорд по количеству обитателей исправительно-трудовых лагерей. При численности населения примерно в 185 миллионов человек в лагерях находилось 2,5 миллиона, то есть в тюрьме сидел каждый 74-й гражданин страны. Для сравнения: в современной России сидит каждый 225-й житель страны (650 тысяч на 146,5 млн).

Пятая часть обитателей ГУЛАГа находилась в лагерях за незначительные преступления (до пяти лет лишения свободы) — мелкое хулиганство, халатность, мелкие кражи, выпуск брака и т.д. Преступления этих людей не повлекли серьёзных последствий и, по мысли Берии, сажать их было вовсе не обязательно. Кроме того, лагеря планировалось разгрузить за счёт тяжелобольных, а также пожилых заключённых и женщин, имеющих маленьких детей.

Кроме того, в записке Берия призвал к смягчению уголовного законодательства, аргументировав это следующим образом: "Признаётся необходимым пересмотреть уголовное законодательство, имея в виду заменить уголовную ответственность за некоторые хозяйственные, должностные, бытовые и другие менее опасные преступления мерами административного и дисциплинарного порядка, а также смягчить уголовную ответственность за отдельные преступления... Ежегодно осуждается свыше 1,5 млн человек, в том числе до 650 тыс. на различные сроки лишения свободы, из которых большая часть осуждается за преступления, не представляющие особой опасности для государства. Если этого не сделать, через один-два года общее количество заключённых опять достигнет 2,5–3 млн человек".

Предложение Берии было одобрено президиумом, и 27 марта 1953 года за подписью Ворошилова был опубликован Указ об амнистии. К слову, тогда амнистию прозвали "ворошиловской", поскольку его подпись стояла под указом, "бериевской" она стала позднее, уже в рамках борьбы за власть.

Существует крайне распространённый миф, что Берия выпустил из тюрем уголовников, однако это не соответствует действительности. Эта версия стала популярной уже после свержения Берии и использовалась для его дополнительной дискредитации.

В действительности под амнистию попадало только несколько категорий заключённых, например, осуждённые за незначительные преступления (до пяти лет лишения свободы). Эта категория заключённых сразу же освобождалась. Таких оказалось около 500 тысяч человек (пятая часть всех заключённых).

Кроме того, на свободу были отпущены женщины, имевшие детей до десятилетнего возраста, а также беременные заключённые. Амнистии подлежали тяжелобольные заключённые, получившие инвалидность, а также пожилые заключённые — в возрасте старше 55 лет для мужчин и 50 лет для женщин, несовершеннолетние, осуждённые за мелкие кражи и хулиганство и все осуждённые за должностные и хозяйственные преступления.

Также вдвое сокращались сроки заключения для всех категорий заключённых, за исключением убийц, бандитов, похитителей государственной собственности в особо крупных размерах и политических заключённых. Все вышеперечисленные категории также не подлежали амнистии.

За несколько месяцев амнистии численность обитателей лагерей сократилась вдвое. На свободу вышло 1,2 млн человек из 2,5 миллиона заключённых. Политические заключённые, рецидивисты, убийцы, а также совершившие особо тяжкие преступления остались в лагерях.

По категориям амнистируемых цифры получились следующие: имевших сроки до пяти лет — 551 тысяча, пожилых заключённых как мужского, так и женского пола — 62 тысячи, инвалидов — 43,5 тысячи, осуждённых за должностные и хозяйственные преступления — 49,7 тысячи, несовершеннолетних — 5,7 тысячи, беременных и матерей, имеющих маленьких детей, — 63 тысячи. Остальная часть амнистированных освободилась благодаря сокращению сроков заключения в два раза.

Кроме того, было прекращено около 500 тысяч следственных дел по незначительным преступлениям.

Самые крупные советские лагеря находились в труднопроходимой и отдалённой местности, чтобы исключить возможность побегов. Поэтому вывезти оттуда крупные партии амнистированных было не очень лёгкой задачей, требовалось значительно большее количество транспорта, чем обычно. Бывших заключённых крупными партиями свозили на крупные узловые железнодорожные станции, где они дожидались отправки домой.

Из-за логистической неразберихи и проблем с транспортом некоторые заключённые неделями ждали своей отправки на этих станциях. Несомненно, это подталкивало их к криминалу. И на узловых станциях уровень преступности сразу же после амнистии действительно подскочил. Хотя о захватах вчерашними зэками целых населённых пунктов и об уголовном терроре, разумеется, речи не шло, это уже более поздние мифы.

Перед отправкой каждому амнистированному выдавался паспорт, справка об освобождении, билет до дома, небольшая сумма денег на расходы на питание в дороге. Предполагалось, что сразу же после прибытия домой все амнистированные будут трудоустроены, но механизмы государственной машины вращались медленно, и даже спустя полгода после амнистии треть отпущенных на свободу ещё не была трудоустроена.

Проще всего было с амнистированными из сельской местности, составлявшими большинство. Они возвращались домой и сразу же трудоустраивались в колхозы и совхозы. Горожанам было несколько труднее сразу найти работу. Поэтому в сельской местности амнистия прошла совершенно безболезненно, а вот в городах ситуация была несколько иная, хотя и сильно преувеличенная слухами.

Смерть Сталина оказалась серьёзным ударом для общества, более трёх десятилетий существовавшего в информационном вакууме. Общество привыкло к вождю, и никто не знал, что будет дальше, но многие были уверены, что теперь ничего хорошего ждать не придётся. Ходили слухи о скором начале третьей мировой войны, ядерном ударе и едва ли не конце света. На эту нервную обстановку наложилась и масштабная амнистия (столь крупных не было за всё время советской власти), ходили слухи о "миллионах уголовников", которые сейчас примутся терроризировать города.

И уже через несколько месяцев после начала амнистии некоторые города охватила самая настоящая паника. Люди передавали друг другу самые невероятные слухи о якобы имевшем место уголовном терроре и даже писали полные страха и ярости письма на имя советских вождей. Опасавшиеся за свою пока ещё шаткую репутацию новые власти проводили тщательные расследования по этим письмам и ничего не находили. Истории об уголовном терроре после тщательных расследований оказывались лишь паникой обывателей.

Так, коллективное анонимное письмо жителей города Молотова (ныне Пермь), пришедшее на имя Ворошилова, рассказывало о леденящих душу событиях в этом городе, оказавшемся во власти террора: "Ученики 10-го класса одной из школ г. Молотова изнасиловали девушку и привязали её на кладбище к кресту, она получила повреждение и отморожение и вскоре скончалась. Имеется много и таких случаев, когда людей просто убивают или калечат без всяких видимых к этому причин. В Молотове есть так называемый шпальный посёлок, который бандиты проиграли в карты и начали жечь в нём дома, затем они проиграли в карты 300 девушек, и начались убийства абсолютно повсюду, даже и около милиции, и рядом с тюрьмой. Жители Молотова глубоко возмущены этими действиями. После амнистии выпущенные хулиганы до 18-летнего возраста занялись опять своим прежним делом — воровством и убийствами. Как указывают работники скорой помощи, в первое воскресенье после вступления в силу амнистии буквально происходила резня и побои в трамваях, поездах, на базарах, в магазинах и т.д., что скорая помощь не успевала выезжать на вызовы".

В Кремле сразу же велели местному начальству провести тщательное расследование ужасов городка, оказавшегося во власти криминальных демонов. Однако по результатам проверок выяснилось, что практически все факты, изложенные в письме, не соответствуют действительности. На кресте никого не распинали, в карты не проигрывали и не насиловали, несколько пожаров в "шпальном" было, но ещё до смерти Сталина, обнаружено несколько местных жителей, подбрасывавших анонимки с угрозами поджога лицам, с которыми находились в неприязненных отношениях, из шести тысяч амнистированных, осевших в городе, к уголовной ответственности вновь привлечено лишь 11 человек.

Но паника шагала по стране. Аналогичные письма ярости приходили из многих городов: Свердловска, Ярославля, Баку, Орехово-Зуева. Каждый раз с ужасающими историями, то про сожжённый уголовниками барак, в котором погибли десятки семей рабочих, то про детей, режущих ножами прохожих. Наиболее популярным слухом было проигрывание в карты, причём в отдельных случаях сообщалось о целых крупных городах, проигранных в карты, чьё население теперь якобы приговорено к смерти.

Паника достигла такого уровня, что в Кремле потребовали ответа от МВД. Министр Круглов в докладной записке сообщил: "Вокруг амнистии распространяется много разных нелепых и провокационных слухов, по которым амнистированные якобы совершают массовые убийства, занимаются бандитизмом, разбойными нападениями, грабежом и творят другие преступления. Проверки показали, что большинство этих слухов и анонимных писем не подтвердилось и оказалось вымыслом. В личных беседах с авторами писем выяснено, что большинство из них конкретными фактами о совершённых преступлениях не располагало. Заявления писали под впечатлением распространявшихся среди населения преувеличенных слухов об убийствах и грабежах, якобы совершаемых лицами, освобождёнными из мест заключения по амнистии".

Последствия амнистии оказались противоречивыми. С одной стороны, общая преступность даже несколько снизилась (1,23 миллиона осуждённых в 1953 году и 1,2 млн осуждённых в 1954 году против 1,59 млн осуждённых в 1952 году). С другой стороны, по данным МВД, выросло количество особо тяжких преступлений: убийств, изнасилований, бандитизма. Но наиболее выросли показатели карманных краж и разбойных нападений.

Однако не стоит считать, что всё это было делом рук амнистированных. Напротив, большинство из них вернулись к мирной обывательской жизни и проблем с законом не имели, во всяком случае, в первый год после амнистии. Спустя год после амнистии министр внутренних дел Круглов докладывал, что за этот период вновь было привлечено к уголовной ответственности 84,2 тысячи амнистированных из 1,2 млн человек. Это около семи процентов от общей численности амнистированных. В МВД особо подчеркивали, что всё послевоенное время неуклонно растёт преступность в рабочей среде и в рядах молодёжи, зачастую среди задержанных хулиганов и грабителей оказывались образцовые комсомольцы.

Таким образом, общий вклад амнистии в криминализацию общества совсем невелик. Но тогда почему эта амнистия стала исторической и прочно ассоциируется у всех с разгулом криминала в стране?

Сталинское общество было чрезвычайно закрытым, люди жили в абсолютном информационном вакууме. Единственным альтернативным официальной печати источником сведений были слухи, которым охотно верили, порой куда больше, чем официальной информации. Смерть Сталина, вызвавшая страх перед будущим, а также поспешно объявленная уже спустя три недели амнистия привели к возникновению причудливых слухов об армиях уголовников, перемещающихся на поездах по всей стране, разоряющих целые города и терроризирующих население. В этой атмосфере вообще все преступления, которым раньше, может быть, даже не придавалось бы значения, теперь накрепко увязывались с вернувшимися из тюрем заключёнными.

Хрущёв, Маленков и Ворошилов, разделавшиеся с Берией уже летом 1953 года, уловили этот невроз населения и воспользовались им в своих интересах. Из "ворошиловской" амнистия стала "бериевской" и приобрела черты "вредительской". Одним из доводов против Берии как раз и стала амнистия, ему в вину ставилось то, что он якобы планировал выпустить из тюрем отпетых уголовников, чтобы посеять в городах СССР криминальный хаос, а потом всех преступников победить и таким образом заработать себе политические очки. Так амнистия 1953 года и приобрела канонические черты, благодаря которым она и известна в массовом сознании: разгул преступности, уголовный террор и целые города во власти криминала.