Падение «суперсоника»

Международная выставка самолётов в Ле-Бурже в июне 1973 года собрала около 300 тысяч зрителей. В числе «гвоздей программы» Парижского авиасалона был демонстрационный полёт «суперсоника» ТУ-144, впервые испытанного в 1968 году. Поначалу все шло по плану. Но около 15:30 советский лайнер снизился над взлётной полосой с выпущенным шасси, а затем резко взмыл на манер военных самолётов. В этот момент, как сообщали СМИ со слов зрителей, четыре турбореактивных двигателя НК-144А на короткое время заглохли. На высоте 1200 метров ТУ-144 сделал горизонтальную площадку, а затем начал резко пикировать. На высоте 750 метров лётчик попытался вывести самолёт из пике, но тут у него оторвалось крыло. И, наконец, на высоте от 500 до 300 метров сверхзвуковой лайнер «взорвался», распавшись на три части. Катастрофа произошла на глазах авиаконструктора Алексея Туполева, участвовавшего в разработке сверхзвукового самолёта вместе со своим отцом Андреем Туполевым.

Обломки ТУ-144 рухнули на городок Гуссенвиль и на деревню Тилли. Горящим металлом была усеяна полоса шириной около 500 метров. Повреждения затронули сотню домов, причём пять зданий были разрушены полностью. На земле погибли восемь французов, 28 человек получили ранения.

Четверо членов экипажа – Козлов, Молчанов, Бендеров и Баженов – были обнаружены мёртвыми в отсеке кабины. По легенде, руки пилота Козлова нашли отдельно от туловища – они до последнего сжимали штурвал. Ещё двоих членов экипажа – Дралина и Первухина – выбросило наружу, и их трупы подобрали на улицах Гуссенвиля.

Первые реакции

Как предположила сразу после катастрофы заграничная пресса, пилот ТУ-144 находился под впечатлением от предшествующего выступления пилота «Конкорда». Но его попытка подражать манёврам французского лётчика закончилась трагедией.

В Советском Союзе катастрофу официально почти «не заметили». Радио и телевидение в первые дни умолчали о случившемся. Газета «Известия» 5 июня опубликовала сообщение от ЦК КПСС и Совмина о гибели в Ле-Бурже Героя Советского Союза лётчика-испытателя Михаила Козлова и других членов экипажа. Также была опубликована телеграмма с соболезнованиями Брежневу от лидера французских коммунистов Жоржа Марше. Информация о том, что погибли граждане Франции, в советскую прессу не попала.

На самом деле случившееся вызвало серьёзное беспокойство у высокопоставленных чиновников. Будущий помощник Михаила Горбачёва Анатолий Черняев писал в дневнике о том, что в Ле-Бурже сошлись «самопожертвование», возможная «диверсия» и «что-то, возможно, от нашего российского бардака».

Расследование

Расследованием катастрофы занималась французская комиссия с привлечением советских экспертов. Однако речевой самописец не дал никакой информации – лётчики просто не включали его. По другим данным, магнитофонная лента загадочным образом пропала. Поэтому разбираться в причинах трагедии пришлось в основном по кадрам французского телевидения и любительской съёмки с земли. С самого начала было понятно, что консоль левого крыла отделилась из-за чрезмерной перегрузки при выходе из пикирования.
Главная версия сводилась к ошибке советского пилота, который выполнил рискованный вираж. В итоговом тексте комиссии от 6 февраля 1974 года наиболее вероятной причиной аварии было названо «вмешательство человеческого фактора».

Однако члены комиссии также обратили внимание на то, что к советскому лайнеру близко подошёл французский военный самолёт Mirage IIIR, с борта которого выполнялась фотосъёмка в воздухе. Реальной угрозы столкновения не было, но пилот ТУ-144 мог переоценить опасность и из-за этого ушёл в пике.

Выяснилось также, что заместитель генерального конструктора Владимир Бендеров в момент гибели самолёта находился в кабине не пристёгнутым – он вёл съёмку на камеру для телеканала RTF. Если Бендеров потерял равновесие, то застрявшая в органах управления камера могла парализовать действия пилота в критический момент.

Итоговый вывод комиссии гласил: причина катастрофы не установлена. Материалы дела после этого тут же засекретили, что породило немало толков. Неприятное впечатление сгладил лишь тот факт, что правительство СССР возместило Франции и её потерпевшим гражданам причинённый ущерб.

В завесе секретности нет ничего удивительного. В момент катастрофы самолёты ТУ-144 и «Конкорд» всё ещё находились в стадии испытаний. Шумиха вокруг дела могла повлиять на срок ввода летательных аппаратов в коммерческую эксплуатацию. Для Франции доскональное разбирательство было невыгодно, поскольку советский самолёт очень походил на «Конкорд».

В итоге ТУ-144 начал возить пассажиров на год позже «Конкорда» – в 1977 году. Дальнейшая его судьба оказалась печальной: рейсы совершались лишь семь месяцев (конкурирующий «Конкорд» летал до 2003 года). Проект закрыли не только из-за ненадёжности – сверхзвуковая машина оказалась нерентабельной для советской авиации.

Случайный сигнал...

Спустя годы после катастрофы в Ле-Бурже многие пытаются разобраться в случившемся. Стало известно, например, что генерал-майор Бендеров, по словам членов его семьи, перед поездкой во Францию предчувствовал несчастье. Возможно, он понимал, что попытки сделать на ТУ-144 те же виражи, что и на «Конкорде», закончатся печально – технически советский самолёт ещё был «сырым».

Один из свидетелей катастрофы, инженер-механик Эдгар Крупянский, утверждал, что ТУ-144 должен был сделать два прохода над взлётно-посадочной полосой, а затем приземлиться. Вместо этого, вопреки первоначальному плану, пилот пошёл на третий проход, пытаясь выполнить фигуру высшего пилотажа «горка». Предположительно, программа полёта была изменена в последний момент по воле начальства. Скрыть этот факт попытались советские агенты, которые похитили записи самописцев.

Ссылаясь на тайные результаты расшифровки записей, Крупянский выдвинул свою версию катастрофы. По его словам, после выполнения «горки» рули высоты отклонились на пикирование. Лётчики изо всех сил тянули штурвал, но случилась перегрузка. Подвела электроника – в критический момент сработал экспериментальный сигнал в одном из каналов автоматической бортовой системы управления самолёта. А это, в свою очередь, произошло из-за поспешного подключения разъёмов при подготовке ТУ-144 к полёту в Париже. Вместе с сигналом «Хэ» кто-то из членов экипажа, как предполагается, случайно включил сигнал «Хв». Это ухудшило работу автомата триммирования и управляемость штурвала.

...Или некачественный металл?

Нельзя сбрасывать со счетов и мемуары академика Иосифа Фридляндера. Учёный писал, что свою роль в трагедии 1973 года могло сыграть плохое качество металла. Он приводит пример 1976 года, когда во время испытаний в ЦАГИ на повторные нагрузки у ТУ-144 разрушилось крыло. Причиной тому стала трещина, которая начиналась от заклёпок, крепивших массивный сигнальный фонарь.

«На нас произвело огромное впечатление разрушение всей конструкции из-за небольшой начальной усталостной трещины, – писал академик. – Мы думаем, что нечто подобное произошло в Париже, когда погиб при демонстрационном полёте Ту144».

Фридляндер обвинил в ошибке конструкторов бюро Туполева, которые заложили в проект огромные сечения профилей и плит – в 10 раз больше, чем у «Конкорда». Большие монолитные детали проще было делать на станках с программным управлением. Но в таких элементах конструкции сильнее проявились дефекты металла. В результате, по выражению Фридляндера, была создана «опасно повреждаемая конструкция». Из-за этого колоссальные средства, вложенные Советским Союзом в разработку сверхзвукового ТУ-144, оказались потрачены впустую.

Друзья! Подпишитесь и поставьте палец вверх – поддержите развитие канала! Спасибо!

Для тех, кто хочет оказать помощь каналу, карта Сбербанка:

2202  2063  4856  4985