«Это больше про жизнь»: о чëм говорят на встречах Death Cafe в Ставрополе

В Ставрополе уже год проходят встречи в формате Death Cafe: люди в неформальной обстановке говорят о смерти. В новом выпуске подкаста «СекторПси» с Никитой Пешковым психотерапевт аналитического направления Сабина Алексеева рассказала, что эти встречи дают людям, чем они отличаются от групп горевания и почему такие беседы — на самом деле больше про жизнь.

Свободный разговор — Сабина, что такое Death Cafe? — Это социальная франшиза, которая практикуется по всему миру, в том числе в России. Она направлена на разговор о смерти. Нет каких-то целей, особых смыслов, ведущий выполняет роль модератора. Такие встречи — это просто свободный разговор на заданную тему, который позволяет людям снять табу с этого вопроса. — Концепция Death Cafe не похожа на философские разговоры с друзьями или на серьёзные беседы в строгом формате. Как это появилось в Ставрополе? — Год назад моя коллега Аня Камнева рассказала про это и спросила, не хочу ли я поучаствовать. Сначала я подумала, что это просто оригинальная идея. Однако и первые, и последующие встречи показали, что людям на самом деле эти разговоры нужны. И сейчас мы иногда не можем вместить всех желающих, потому что в кабинете всего восемь мест.  Вначале я рассказываю правила, а затем начинаю разговор. Встречи похожи на работу психологических групп. В них нет какой-то определённой цели, люди просто включаются в диалог. — Ты чаще, чем другие люди, думаешь о смерти? — Не могу сказать, что у меня отношения со смертью однозначные или что меня эта тема привлекает. Но когда стала вести Death Cafe, то поняла, что не так уж она мне и чужда. Я сторонница концепции, что смерть принадлежит каждому в равной степени. Можно спорить о взглядах на жизнь, на религию, рассуждать, есть ли загробная жизнь или нет и что в ней тебя ждёт, но факт нашей смерти — неоспоримый. Поэтому всё равно возникают мысли, как это будет, как к этому относиться. Но я заметила, что на самом деле разговоры про смерть — это больше про жизнь, потому что на встречах мы говорим, что мы живые, делимся чувствами, переживаниями, мыслями, чувствуем какую-то близость. — Какие правила в Death Cafe? — Главный вопрос, который встал перед мной и Аней, когда мы открывали Death Cafe, — терапия это или нет. Мы пришли к мнению, что на этих встречах мы не можем лечить и работать с горем как специалисты. Личные истории оставляем за пределами Death Cafe. Наши встречи — это, скорее, про снятие напряжения с обсуждения темы смерти. Если же человек недавно кого-то потерял, то ему надо идти к специалисту. — Часто ли на встречах касаетесь околорелигиозной тематики? — Люди могут прийти разные. У каждого есть своё мировоззрение, представление по поводу смерти и того, что может происходить после. Но цели устраивать дебаты нет. Мы говорим о религии, но ровно в контексте того, что кто-то может высказать своё мнение, просто выслушиваем друг друга и людей с разными точками зрения. Да, споры бывают, но для этого есть я — модератор. Я напоминаю правила — например, что можно задавать уточняющие вопросы друг другу, но не спорить и не пытаться кого-то переубедить. Везде, как дома — Тебе знакома история про поиски мест, где ты чувствовала бы себя живой? — Поиски смысла и желание проработать, преодолеть страх смерти были у меня давно. Лет 15 назад я увлекалась готической субкультурой: слушала грустную музыку, ходила по кладбищам. Но я думаю, что в подростковом возрасте неизбежно задумываться об экзистенциальных вопросах, потому что в этот момент ищешь смысл жизни, взрослеешь. Когда мне было 23, я делала проект «Везде, как дома» и ездила автостопом по России. И только сейчас я думаю, что это была попытка преодолеть страх перед опасностями этого мира, почувствовать, что он помогает. — Часто ли критиковали увлечение автостопом? — Всё время, причём чаще всего сами водители — каждый из них утверждал, что людям доверять не стоит. Я спрашивала: «А как же вы? Вы же меня сейчас везёте, и всё в порядке». Но в основном это был опыт очень крутой — про то, что люди действительно готовы помогать. — А бывали реально опасные моменты? — Очень экстремальных ситуаций удалось избежать, но были околоэкстремальные, когда я не прислушивалась к чувствам и садилась в машину к человеку, который мне не понравился с первого взгляда. Потом он делал непристойные предложения. К счастью, это ни к чему не привело. Ещё было страшно, когда я ездила одна на Байкал. Это дальняя дорога, у меня была с собой палатка и приходилось иногда ночевать в лесу у дороги. Для меня это был ещё и коммуникационный тренинг — научиться общаться с незнакомыми людьми. Я не очень общительным человеком тогда была, да и сейчас тоже. За левым плечом — Как мы пришли к автостопу от разговоров о смерти? — Так же происходит в Death Cafe — когда мы говорим про многое, что связано со смертью. Автостоп к ней близок. Это про жизнь, про ощущение, про преодоление, но смерть всегда рядом. Не в автостопе, а просто рядом. Как говорят индейцы: если резко обернуться, можно увидеть свою смерть за левым плечом. — Я думал, что разговор больше будет про смерть, а получилось, что поговорили про возможность обогатить жизнь. Что думаешь по этому поводу? — Это очень важная точка, которой всё заканчивается и с которой, например, начинается общение в Death Cafe.