Поколение Батаклана. Как Франция пережила крупнейший теракт в истории страны
13 ноября 2015 года террористы убили 130 человек в Париже. Изменилась ли Франция за эти пять лет?
Поздним вечером 13 ноября 2015 года в парижском театре Батаклан шел концерт группы Eagles of Death Metal. Один из слушателей Артур Денуво обратил внимание будто бы на звуки выстрелов, но списал это на неисправный усилитель звука. Уже через несколько секунд он услышал автоматную очередь и все понял.
Когда это поняли и другие посетители, началась паника и столпотворение. Но Денуво не поддался эмоциям, а сразу бросился на пол и пополз на животе к выходу — навык, приобретенный во время службы во французской армии. Он знал, что если встанет хотя бы на мгновение, то будет застрелен. Возле него замертво падали люди, пытавшиеся бежать. Денуво все-таки смог выбраться на улицу. Остальные 90 человек, находившиеся внутри здания, были убиты.
Поколение терактов
Прошло пять лет. Артур Денуво признается — на концерты он больше не ходит. С того момента не видел ни одного живого выступления.
«В ноябре я очень плохо сплю. Просыпаюсь напряженным и нервным», — говорит француз в интервью журналу Times.
Так появилось «поколение Батаклана» — молодые французы, чья взрослая жизнь теперь навсегда омрачена трагедией. Одновременно с терактом в театре исламистские радикалы штурмовали Париж: взрывы возле стадиона «Стад де Франс», расстрел посетителей нескольких ресторанов. Убито 130 человек, более 350 раненых, 99 из них находились в критическом состоянии. В основном, жертвами стали молодые люди от 20 до 30 лет.
«Все в той или иной степени думают об этом. На наше поколение эти события оказали огромное влияние. <...> Есть люди, которые так и остались после этого инвалидами: не обязательно физически, но психологически», — говорит Алексис Лебрен, которому в ночь теракта исполнилось 26 лет.
Ответственность за теракт взяло запрещенное в РФ «Исламское государство». Убийцы родились и выросли в Европе: некоторые из Бельгии, кто-то из окрестностей Парижа — буквально несколько минут езды на поезде до того места, где они открыли огонь по своим согражданам.
23-летний концертмейстер Дэвид Фриц Геппингер, взятый в заложники в Батаклане на 2,5 часа, нашел объяснение тому, что исламистские террористы выбрали вполне конкретные «увеселительные» места — концертный зал, рестораны и стадион.
«Это была атака на молодежную культуру. Мы вольны пить алкоголь, ходить на концерты. Это была прямая атака на молодых людей, которые могли это сделать», — рассказывает Геппингер Times.
Спасавшие молодого человека из плена террористов полицейские сказали ему не открывать глаза пока выводили из здания театра. Но он их не послушал и увидел «трупы и кровь повсюду». Этот образ преследует его спустя пять лет, как и по сей день задаваемый себе вопрос: «Почему я жив, а другие нет?».
В 2016 году по делу о терактах проходили более 30 человек. Из них 11 мертвы, 12 в тюрьме. Остальные — в розыске.
Политические последствия
После трагедии французские власти задумались о реформе системы. Голая статистика от Европола (полицейской службы ЕС): на ноябрь 2015 года Франция занимала первое место в Старом свете по числу приверженцев радикального ислама — 11,5 тысяч человек значатся в списке представляющих угрозу безопасности страны.
Предыдущий президент Франции Франсуа Олланд после событий ноября 2015 года предложил расширить полномочия полиции для арестов и обысков, а государству позволить продлевать режим ЧП более, чем на 12 дней.
В то же время экс-президент Николя Саркози предложил более радикальный метод превентивной борьбы с терроризмом: он заявил, что на радикальных исламистов можно надевать электронные браслеты. Свои варианты озвучивали и французские политики правого крыла: жесткий контроль за потоком мигрантов, пересмотр условий Шенгенского договора или вовсе его отмена.
Процессу массовой миграции в Европу — 75 лет, со дня окончания Второй мировой войны, но до сих пор он не урегулирован. Второе, третье, четвертое поколение мигрантов не ассимилировалось, утверждает Иосиф Линдер, президент Международной контртеррористической ассоциации.
«Евросоюз, начиная с 1980-х годов, не имеет четко установленной миграционной политики. После Второй мировой войны большинство европейских стран, особенно такие страны, как Германия, Франция, Бельгия, Испания, Италия либо сами приглашали условно контролируемое инородное население, либо пускали в качестве извинительных мер большое количество населения, которое исповедовало не только другую религию, но другую культуру, прежде всего. И это население не социализировалось в рамках традиционного европейского общества», — рассказал в комментарии «Политике Сегодня» Линдер.
В итоге основными мерами, принятыми французскими властями после ноябрьских терактов, стал более строгий контроль на границе и «общее усиление правоохранительных мер». Этого оказалось недостаточно. Вопрос о пересмотре работы Шенгенской зоны через пять лет снова оказался на повестке дня — после очередных терактов во Франции, совершенных исламистами.
Ничего не закончилось
16 октября 2020 года посреди дня террорист подошел к зданию французской школы, что всего в 27 километрах от Парижа, и обезглавил учителя истории и географии Самюэля Пати. Нападавший — Абдуллах Анзоров, 18-летний уроженец Москвы чеченского происхождения, вместе с семьей получивший статус беженца во Франции. Практически всю жизнь молодой человек прожил в стране, где устроил теракт: рос рядом с французами, говорил и писал на французском языке.
По данным полиции, преступник совершил убийство из-за того, что учитель, демонстрируя примеры свободы слова, показывал детям карикатуры на пророка Мухаммеда, напечатанные в сатирическом журнале Charlie Hebdo. Журналистов издания в январе 2015 года по той же самой причине расстреляли радикалы.
На этом теракты не прекратились. Уже 29 октября 21-летний выходец из Туниса напал с ножом на прихожан собора Нотр-Дам в Ницце. Убиты три человека, преступник задержан. В тот же день нападения произошли в Париже, Авиньоне и саудовской Джидде, где был атакован охранник французского консульства. 31 октября террорист дважды выстрелил в 52-летнего священника греческой церкви в Лионе.
Президент Франции Эмманюэль Макрон отреагировал жестко и пообещал усилить борьбу с радикальным исламизмом - не только с последствиями в виде терактов, но и с самой идеологией. Он предложил запретить домашнее образование для детей из мусульманских семей, чтобы ничто не могло препятствовать их ассимиляции в светское общество, усилить мониторинг деятельности спортивных клубов, чтобы они не стали прикрытием для обучения принципам радикального исламизма, прекратить выдачу виз имамам из-за рубежа и ужесточить контроль за деятельностью и финансированием мечетей.
Слова Макрона Иосиф Линдер называет «политическим заклинанием» и в реализацию его предложений не верит. Сегодня в Европе нет ни одного большого политика, который смог бы довести до конца введение жестких правил для иммигрантов, говорит глава Международной контртеррористической ассоциации.
«Сегодняшние политики приведут к тому, что усилится крайне левое или крайне правое движение в европейских странах: будут появляться партии вроде французского «Национального объединения» Ле Пена, либо «Альтернативы для Германии». А если ситуация будет усугубляться и пришлое население будет третировать коренное население, рано или поздно появятся очень сильные неонацистские партии», — прогнозирует Линдер.
В недавнем обращении к изданию Financial Times Макрон объясняет свою позицию, ссылаясь на теракты 2015 года. Письмо он решил написать в ответ на колонку, написанную в FT мусульманским журналистом, обвинившем французского президента в распространении ненависти к мусульманам. В этом его обвиняет, кстати, и президент Турции.
«В 2015 году стало очевидно, что во Франции существуют рассадники терроризма. Если вы не верите мне, почитайте наполненные ненавистью публикации в социальных сетях, распространяемые людьми, руководствующимися искаженным видением ислама, которое привел к смерти Пати. Посетите районы, где маленькие девочки с трех-четырех лет носят паранджи, полностью покрывающие лицо, отделены от мальчиков с малых лет, отделены от общества, и воспитываются, чтобы ненавидеть наши ценности», — пишет Макрон.
Франция борется против «идей ненависти и смерти, которые угрожают ее детям, но никогда не против ислама», заключил президент. Но не верится, эта борьба окажется эффективней той, что началась пять лет назад.