Новочеркасский расстрел. Как советская армия стреляла в народ при Хрущеве

Расстрел рабочих в Новочеркасске 2 июня 1962 года – одно из самых трагических событий в истории Советского Союза. История (а во многом и «мифология») тех дней фактически повторила Кровавое воскресенье 1905 года, многие годы осуждаемое большевиками.

Злая ирония судьбы: как и в царское время, Новочеркасский расстрел косвенно повлиял на падение режима — новые «ельцинские» власти вспомнили о замалчиваемой в СССР трагедии в 1991 году, набивая политические очки на гласности во время экономической и социальной катастрофы. События 60-летней давности – очередное напоминание о том, что винтовки, обернувшиеся против народа, трагично «аукаются» государству в самой долгосрочной перспективе.

К началу 1960-х годов СССР настиг экономический кризис: дефицит мяса, хлеба, молока, растительного масла и круп. В числе причин — резкий рост населения, которое восстанавливалось после Великой Отечественной войны, и холодная война с затратной гонкой вооружений и космическими программами. Освоение целины, на которое надеялось правительство Хрущева, закончилось неудачей, и в 1961-м году СССР впервые пришлось закупать иностранное зерно.

Хрущевская денежная реформа обернулась убытками, и власти принялись «добирать» деньги у населения для «большей помощи колхозам и совзохам». В газетах торжественно сообщили о повышении стоимости мяса, молока и масла – с 1 июня 1962 года цены взлетели на 30% и более.

Утром 1 июня доведенные до отчаяния рабочие Новочеркасского электровозостроительного завода (НЭВЗ) объявили забастовку и не приступили к обязанностям – ранее им сократили зарплату, а вкупе с общесоюзным повышением цен на еду выживать стало и вовсе невозможно. Это не единственное, что «допекло» заводчан – они требовали в том числе базовых улучшений условий труда.

«Администрация бездушно относится к людям, не проявляет заботы о создании нормальных бытовых условий, организации общественного питания, не уделяет внимания вопросам техники безопасности», – докладывали сотрудники КГБ начальству о положении дел на НЭВЗ, утверждает журналист-историк Андрей Сарматов.

Пренебрежительное отношение к рабочим косвенно подтверждают слова директора завода Бориса Курочкина: прибыв на НЭВЗ и слушая жалобы сотрудников, он безапелляционно заявил:

«Не хватает денег на мясо, жрите пирожки с ливером».

Такой хамский ответ спровоцировал бастующих на радикальные действия: они отправились к железной дороге «Ростов – Москва» и перекрыли ее. Движение поездов остановилось, кто-то написал на затормозившем локомотиве «Саратов – Ростов» антиправительственный лозунг «Хрущева – на мясо!»

В ответ генсек Никита Хрущев отдал приказ подавить «антисоветский мятеж» силой. Танки решили не задействовать, из Москвы на место событий выехали члены правительства Анастас Микоян, Фрол Козлов, экс-председатель КГБ Александр Шелепин и председатель Совета министров РСФСР Дмитрий Полянский.

Вести переговоры с рабочими пытался первый секретарь ростовского обкома Александр Басов, потом – директор Курочкин. Оба были освистаны, в обоих летели, конечно, не «пирожки с ливером», но различные предметы.

После к заводу прибыли военные и полицейские отряды, а также три бронетранспортера. Боевых патронов у силовиков на тот момент не было, поэтому 30 наиболее рьяных активистов арестовали и доставили в отдел МВД.

Но снизить накал страстей не удалось: тем же вечером митингующие сожгли на кострах портреты Хрущева и других чиновников, разойдясь по домам. Договорились встретиться утром 2 июня. Ночью в Новочеркасск вошли танки и военные, занявшие завод. Солдаты взяли под охрану почту, радио, телеграф, отдел МВД и КГБ, отделение госбанка.

«Утром вновь собравшиеся на заводе рабочие продолжили митинг. Многие держали в руках красные знамена и портреты Ленина», – пишет журналист Сарматов в статье «Новочеркасский расстрел: "Кровавое воскресенье" по-советски».

Танки и военные заняли мост на реке Тузлов. Ими командовал генерал-лейтенант, ветеран Великой Отечественной войны и герой СССР Матвей Шапошников. Толпа протестующих приблизилась к мосту и Шапошникову поступила команда разогнать бунтовщиков танками. Но герой Советского Союза счел распоряжение генерала Иссы Плиева преступным и отказался его выполнять. Впоследствии он утверждал, что в таком случае счет жертв шел бы на тысячи.

«Товарищ командующий, я не вижу перед собой такого противника, которого следовало бы атаковать нашими танками», – заявил Шапошников Плиеву.

Преодолев танки, рабочие дошли до горкома и, согласно официальному докладу местного отделения КПСС, «начали вести себя агрессивно»: портить мебель внутри здания, бить стекла, избивать милиционеров поблизости. Некоторые попытались отобрать оружие у солдат.

«Толпа кинулась на солдат, последовали автоматные очереди, митингующие начали разбегаться в разные стороны. Генерал Олешко кричал, чтобы солдаты прекратили огонь, но из-за выстрелов и криков его не было слышно», – пишет журналист Сарматов.

По официальным данным, погибли 26 человек и 87 были ранены. Семерых участников протестов советский суд приговорил к смертной казни.

Очевидцы активно давали интервью, но только спустя годы, после падения СССР, когда Прокуратура РФ начала расследовать случившееся. Житель Новочеркасска Павел Грибов утверждал, что она из пуль попала в парикмахера, будущий генерал Александр Лебедь, присутствовавший при расстреле в подростковом возрасте, «видел вроде бы и убитых малышей», писал журналист Вадим Карлов. Но в списках жертв дети не значатся.

Власти умолчали о подробностях произошедшего, а по всему СССР поползли слухи о «залитой кровью площади», раненых детях и «сотнях убитых», просочившиеся даже в американские и британские СМИ. Осенью 1962-го журнал Time опубликовал статью «И тогда полиция открыла огонь», в которой говорилось о сотнях жертв, но хронология событий была соблюдена верно.

Несмотря на декларируемую социалистической идеологией власть рабочих, в Новочеркасском горкоме КПСС на сторону бунтующих заводчан не встали. Партийцы не отрицали повышения цен на продукты, но не считали, что это может оправдать беспорядки: отмечалось, что пролетарии «стремятся сделать все необходимое для того, чтобы внести свой посильный вклад в дело увеличения производства продуктов животноводства».

В трагедии партия обвинила «группу хулиганствующих элементов и провокаторов, которые использовали недопонимание отдельными рабочими мер, принятых нашей партией и правительством, сорвали работу предприятий, вызвали беспорядки в городе и дезорганизовали всю нормальную жизнь».

«Хулиганы организовали нападение на представителей администрации завода, оказали сопротивление советским властям, устроили погром в ГК партии, в исполкоме городского совета, они проводили физическую расправу над некоторыми представителями партийных и советских органов и военнослужащими», – сказано в протоколе собрания Новочеркасского городского партактива.

Журналист и политолог Михаил Синельников-Оришак цитирует очевидца событий в Новочеркасске, утверждающего, что «не все так просто» – была попытка погрома остановленного бунтовщиками поезда, «желание сжечь главного инженера завода», избиения рабочих, не желающих присоединиться к погромам, штурм административных зданий, призывы «убивать ментов и коммунистов», разоружение солдат и много чего еще.

Публицист Николай Стариков, напротив, утверждает, что «хрущевцы отдали приказ применить оружие вместо того, чтобы договориться с народом». Он называет трагедию в Новочеркасске «позорными страницами нашей истории» и констатирует, что 2 июня 1962 года советская армия стреляла в советский народ – такое в сталинском Советском Союзе «было совершенно невозможно». Новочеркасская трагедия «безусловно повлияла» на отношение власти и общества вплоть до Августовского путча 1991 года.

«В народ стреляли не при Сталине, а при тех, кто ругал его самыми черными словами и пытался вычеркнуть и вымарать из нашей истории [речь идет об объявленной Хрущевым десталинизации, пик которой пришелся на 1960-е годы – прим.ред]. При Сталине не было ни подобных выступлений рабочих, ни решений о применении оружия против своего народа. Сталинское руководство думало о том, чтобы люди жили лучше, и постоянное понижение цен на протяжении многих лет играло свою роль», – заявил Стариков в комментарии «ПС».

Правительство Хрущева несет полную ответственность за трагедию, уверен Стариков: с одной стороны, власти увеличили цены, с другой – увеличили норму выработки. Люди должны были зарабатывать меньше, но покупать подорожавшие товары: это и вывело рабочих на улицы.

«Дальше вместо того, чтобы договориться со своим со своим народом, почему-то было применено оружие – это не ошибка, а преступление. А далее враги СССР использовали это в пропаганде. Помню, что будучи советским школьников в годы перестройки, когда прочитал об этом, испытал шок от того, что такое вообще могло произойти», – заключил Стариков.

Как неоднократно показал печальный исторический опыт, оружие, используемое армией против народа, рано или поздно «выстрелит»– крахом государственности. Поэтому Новочеркасская трагедия 1962 года требует обязательного осмысления даже спустя 60 лет.