«Господи, радость-то какая!»
В преддверии общегородского крестного хода от Храма Христа Спасителя до Новодевичьего монастыря, который пройдет 7 сентября 2025 года, в день памяти Собора Московских святых, секретарь Патриарха Московского и всея Руси по г. Москве, настоятель храма Вознесения Господня («Большое Вознесение») у Никитских ворот протопресвитер Владимир Диваков поделился воспоминаниями о первом после гонений большом Крестном ходе, который состоялся 35 лет назад, в 1990 году.
– В дореволюционное время традиция Крестных ходов в Москве была широко распространена. Шествия следовали из разных храмов, потом соединялись в единый поток на Красной площади. Это было особое торжество, великое ликование. В первое время после событий 1917 года Крестные ходы продолжались. Сохранились фотографии, на которых видно, что Красная площадь была переполнена верующими людьми.
Говорят, что В.И. Ленин, находясь на кремлевской стене, наблюдал однажды за этим и, конечно, пришёл в ярость. И после того большие Крестные ходы были запрещены.
В советские годы разрешалось только проводить Крестные ходы (и то как исключение) в пределах церковной ограды – там, где эта ограда была, а если требовалось выйти за этот периметр – только с разрешения властей. Бывало, на том или ином приходе на Пасху из-за этих требований не могли обойти полностью храм, а проходили половину пути: из одних боковых дверей выходили, в другие входили.
Но даже такие Крестные ходы порой были сопряжены для верующих с настоящими испытаниями, например во времена Хрущева, которые я застал, – что уж говорить про 20-е годы прошлого века... В хрущевские времена, бывало, мы шли на Крестный ход под улюлюканье и крики, в верующих бросали испорченными овощами и тухлыми яйцами, а то и камнями.
Вспоминается Крестный ход, который состоялся в 1963 году, при Патриархе Алексии I, в ограде Богоявленского кафедрального собора в Елохове: мы идем, а вокруг крики, кто-то пищит, кто-то играет на гармошке – что только ни делают, чтобы заглушить пение церковного хора. С южной стороны собора какая-то женщина пьяная повисла на заборе, зацепившись за него юбкой, визжит…
Толпа неизвестных лиц перескочила через забор и попыталась ворваться в храм через боковую дверь, которая вела прямиком на солею и использовалась только для служебных целей. Там дежурила монахиня, но с подбежавшими людьми она справиться не смогла. Ей пытался помочь находившийся в храме мужчина, но получил сильный удар по лицу. На следующий день разразился настоящий международный скандал: там, в передней части храма, стояли иностранные послы, и мужчина, который предпринял попытку помочь, оказался не кем-нибудь, а послом Франции. Была подана нота протеста. Властям надо было как-то оправдываться, и в результате начальника местной милиции сняли за то, что он не обеспечил должный порядок.
А в Троице-Сергиевой Лавре, кажется, в том же году комсомольцы организовали около ста «активистов», и когда Пасхальный Крестный ход вышел из храма, они сцепились руками друг с другом и не давали духовенству войти в храм после шествия, чтобы начать службу Пасхи. Так прошло очень много времени – час или больше. В конце концов кто-то из духовенства догадался проскользнуть мимо этого «пикета» и пройти в храм через боковые двери. Пасхальная служба началась. Комсомольцы увидели, что задуманное ими не получилось, тогда они рассеялись среди народа и стали включать на полную громкость имевшиеся у них с собой транзисторные радиоприемники, чтобы заглушить звуки службы. А еще, стоя в толпе, начинали двигаться и «раскачивать» людей.
Возможно, это скандал с послом повлиял, но после того года в Москве столь ярко выраженных попыток сорвать Крестный ход больше не было. Хотя разные случаи бывали… Помню, я, будучи еще пономарем, шел как-то раз со свечой, а ребята, которые разместились неподалеку на крыше сарая, кинули в меня что-то черное. Я даже не понял, что это такое, и рефлекторно отбросил предмет обратно. Впоследствии оказалось, что в меня бросили дымовую шашку. Случившееся обернулось некоторыми неприятностями: утром пришли из милиции с вопросами. Оказалось, когда я отбросил дымовую шашку, те ребята на крыше попятились назад, один из них упал и сломал ногу. И родительница этого парня потребовала наказать бросившего. Но меня выручил участковый милиционер, установивший, что шашку на сарай принесли сами эти ребята. А мне он сказал: «Вы ничего не бросали, шашка просто отрикошетила от руки». На том дело закончилось.
Подобные испытания во время Крестных ходов, которые даже не выходили за пределы церковной ограды, были и в других храмах в разных городах.
Вчера, 5 сентября, Святейший Патриарх Кирилл в слове после панихиды по митрополиту Никодиму (Ротову) рассказывал, как в свое время в городе на Неве в являвшемся тогда кафедральным храмом Никольском соборе владыка сказал настоятелю в Пасхальную ночь: «Готовьте Крестный ход». Тот ответил, мол, нельзя – улюлюкающая, беснующаяся молодежь обступила весь храм, они просто сметут Крестный ход. Но митрополит Никодим настоял, и Крестный ход начался. Собравшиеся же возле храма «активисты» не ожидали этого. И вот Крестный ход вышел из дверей храма, люди запели «Воскресение Твое, Христа Спасе…». А те растерялись; примерно до половины шествия улюлюканье было сильно слышно, а потом понемногу стихло, и Крестный ход благополучно завершился.
А в 1990-м году состоялся первый за столько десятилетий большой Крестный ход вне храмовой ограды.
То были уже перестроечные времена, верующие люди начали дышать более свободно, полной грудью. В 1988 году прошел Поместный Собор, принявший новый Устав Русской Православной Церкви, огромную роль в разработке которого сыграл архиепископ Смоленский и Вяземский Кирилл (ныне Патриарх Московский и всея Руси). В декабре того же года состоялось Епархиальное собрание города Москвы, которое не совершалось уже около шестидесяти лет. Избрали Епархиальный совет – для нас такое было впервые. Как рассказал тогдашний секретарь Патриарха, предложил это владыка Кирилл.
Таким образом, верующие определенные послабления чувствовали, но как-то особо выражено это не было. Крестные ходы спокойно проводились внутри ограды храма, но чтобы молитвенное шествие двинулось по улицам Москвы – такого не бывало.
И вот близится День города, который в 1990 году отмечался 23 сентября, и приснопамятный Патриарх Алексий II мне говорит: «Отец Владимир, вы когда собираетесь храм освящать?» Я отвечаю: «Ваше Святейшество, как благословите. Он еще не освобожден арендаторами, но мы могли бы начать службу в какой-то части храма». Предстоятель принял решение: «Давайте так и сделаем на День города».
А на этот праздничный день также была уже согласована первая после периода гонений служба в Успенском соборе Московского Кремля. В этой торжественной Литургии, которую возглавил Патриарх Алексий II, участвовали члены Священного Синода, в том числе архиепископ Кирилл, будущий Патриарх, и другие архиереи.
Когда верующие люди в Москве узнали, что в Кремле будет служба, оказалось множество желающих на нее попасть. В музее же сказали, что пропустят только 400 человек в Кремль, но какое там – хотя не все смогли попасть, тысяча людей точно была, и в Успенском соборе, и возле него стоял народ.
А после службы начался Крестный ход из Кремля через Троицкие ворота по тогдашнему проспекту Калинина (это современные улицы Воздвиженка и Новый Арбат – прим.), шел до Арбатской площади и дальше по бульвару в сторону Никитских ворот, а оттуда поворачивал к нашему храму. Маршрут был оцеплен несколькими рядами милиции. Но народу собралось такое множество, что люди прорывали эти милицейские кордоны, просачивались сквозь оцепление и вливались в Крестный ход. Многие, увидев это шествие, плакали от радости прямо на улице: «Господи, радость-то какая, впервые с 1918 года Крестный ход по улицам Москвы!»
В этот день мы совершили малое освящение нашего Вознесенского храма у Никитских ворот – как его называют москвичи, храма «Большое Вознесение». Патриарх Алексий пришел к нему вместе с Крестным ходом и отслужил на южном храмовом крыльце молебен, за которым молилось множество народа – вся площадь Никитских ворот и соседние улицы оказалась запружены народом, принявшим участие в шествии, такой порыв был у всех.
В тот день хмурая погода была, но начался молебен, и солнце начало проглядывать, а в конце яркий луч нас озарил. Это произвело на нас огромное впечатление. И ежегодно мы этот день вспоминаем как день малого освящения храма.
Впоследствии мне Патриарх рассказал, что вообще-то планы были другие. Предполагалось, что Крестный ход из Кремля пойдет к тому месту на Красной площади, где стоял прежде Казанский собор, разрушенный в 1936 году, чтобы положить начало его воссозданию. Но в то время там шла расчистка фундамента, и ведущие работы специалисты стали просить: «Не надо пока, дайте нам расчистить все, чтобы это место выглядело более празднично. А сейчас тут строительная площадка, неудобно делать торжественную закладку камня восстанавливаемого храма. Давайте перенесем Крестный ход на осеннее празднование в честь Казанской иконы, то есть на 4 ноября». Так потом и случилось, но это уже был следующий Крестный ход из Кремля, а первый состоялся 23 сентября 1990 года.
Народ ликовал: «Господи, что неужели теперь будут Крестные ходы?» Да, действительно, потом молитвенные шествия стали проходить в столице и других местах.
И вот сейчас будет 7 сентября Крестный ход по московским улицам. В ходе его подготовки во взаимодействии с властями обсуждаются все особенности маршрута, необходимые меры для обеспечения порядка, организации дорожного движения и т.д. Тридцать пять лет назад о таком и помыслить сложно было. Слава Богу, мы живем сейчас не в те времена. Порой говоришь молодежи: вы не представляете, насколько счастливы, что живете в такую пору, когда не приходится, участвуя в Крестном ходе, оглядываться – не хочет ли кто-то тебе в спину камень кинуть. Сейчас вы идете спокойно, с уважением.
А в 90-м году было сложно получить разрешение на Крестный ход?
– Я думаю, что нелегко, но как именно это происходило, не знаю. Проведение Крестного хода согласовал Патриарх Алексий II, избранный Предстоятелем Русской Православной Церкви в июне 1990 года после кончины Патриарха Пимена.
Разрешение на то, чтобы Крестный ход прошел по улицам Москвы, как мне сказали в то время, подписывал председатель Президиума Верховного Совета РСФСР.
Думаю, в немалой степени влияние на принятие положительного решения по этому вопросу оказал Юрий Лужков, который был более других представителей власти к Церкви расположен (Ю.М. Лужков в то время занимал пост председателя Мосгорисполкома, впоследствии был избран вице-мэром столицы, а в 1992-м стал московским градоначальником – прим.). В конце концов, 23 сентября был День города Москвы, а Лужков представлял московское руководство – возможно, он предложил, мол, давайте проведем, чтобы память осталась и чтобы все видели, что Церкви свободу дали.
А после Крестного хода были какие-нибудь возмущения со стороны приверженцев коммунистической идеологии?
– Какие-то коммунисты выступали, говорили: да как же так, на таком году советской власти мы дожили до того, что Крестный ход идет по городским улицам. Но тогда на эти заявления особенно уже не реагировал никто.
А как получилось, что столько людей участвовали в Крестном ходе? Сработало «сарафанное радио» между прихожанами разных храмов? Или просто люди мимо шли и, увидев шествие, присоединялись к нему?
– Не знаю, промелькнуло ли где-то в печати сообщение, что впервые за столько десятилетий будет совершена служба в Успенском соборе Кремля. А по московским церквам о предстоящей службе и о том, что после нее будет Крестный ход, информацию передали. Хотя куда Крестный ход пойдет, не сообщалось. Но люди все равно собрались. Потом уже по установленным кордонам милиции, да и по направлению движения всем стало ясно, куда Крестный ход идет. И людей по дороге становилось всё больше, в шествие вливались всё новые люди.
А как в храме «Большое Вознесение» готовились встретить Крестный ход?
– В то время ничто внутри нашего храма не напоминало то, что мы можем сейчас в нем увидеть. Не было возможности даже найти метки, указывающие, каким должен быть уровень пола в здании. Сейчас у нас в храме пять алтарей, а тогда на тех местах, где они сейчас, практически невозможно было и один временный алтарь устроить.
Вечером в преддверии Крестного хода Патриарх Алексий сам приехал в храм посмотреть, где лучше будет совершить молебен. Я говорю, мол, можно с западной стороны, и иду открывать дверь из храма на улицу. А ее не открывали многие годы – у меня все руки в саже, пыли, в паутине. Патриарх посмотрел и говорит, что этот вариант не подойдет, тем более, там еще и проезд был в то время. И решил, что молебен будет совершаться на южном крыльце.
Дальше он меня спрашивает: «А где Вы будете служить после малого освящения храма?» И действительно алтарь, по сути, негде было устроить. Посередине передней части храма находился котлован. В этих стенах в свое время искусственные молнии испытывали, соответствующий агрегат, многотонная махина, висел. От разрядов создаваемых молний содрогались не только храм, но и соседние здания. Боковые части храма тоже невозможно было использовать – с одной стороны проход организовали, а с другой лестницу на второй этаж соорудили, там перекрытия были. Поэтому я обратился к Патриарху: «Благословите Ваше Святейшество, мы на середине храма сделаем алтарь временный». Он согласился.
Мы сделали настилы на полу, иначе провалиться можно было, сверху положили фанеру, на которую постелили палас. Работали даже ночью. Установили фанерную перегородку с иконами. Кроме того, попросили временно дать нам престол из другого храма, который готовился к освящению. Вот так и возобновилась в нашем храме богослужебная жизнь.
Когда после молебна выступал Юрий Лужков, было заявлено, что храм передаётся общине. Еще ранее было выпущено постановление московских властей о передаче Церкви большого числа храмов, по-моему, речь шла о семидесяти пяти. Среди них был и «Большое Вознесение». Однако юристы, которые создавали формулировки этого постановления, написали так, что документ можно было двояко трактовать: в заголовке говорится о передаче, а в самом тексте – о возможности передать…
И вот после Крестного хода и молебна, даже несмотря на заявление Лужкова, прежние арендаторы пытались нас заставить покинуть помещение. Но мы заявили: «Нет, народ из храма не уйдет». И действительно, мы день и ночь дежурили, каждый день совершались богослужения. С тех пор такая традиция у нас и пошла: ежедневные богослужения утром и вечером без пропуска.
Вот и получается, что Крестный ход 35 лет назад прошел, а добрые последствия от него остались до сих пор.
А Святейший Патриарх Кирилл, когда приезжал потом к вам в храм, когда-нибудь упоминал об этом Крестном ходе?
– У меня в кабинете стоит фотография с молебна после Крестного хода. Я показывал Святейшему Патриарху это фото, и Его Святейшество сказал: «Да, помню, очень хорошо помню этот день».
Не сомневаюсь, что и он приложил руку к тому, чтобы этот Крестный ход был проведен, он старался сделать все, что можно было в тот момент, для нормализации положения Церкви после гонений.
Беседовала Наталия БУБЕНЦОВА