Эпидемия коронавируса показала, насколько распространена в Китае ксенофобия
Пандемия коронавируса обострила многие проблемы, о которых в более спокойные времена предпочитали не вспоминать. Одна из них – бытовая ксенофобия, которая вновь разделила мир по национальному и даже расовому признаку. В начале года в Европе и Америке сторонились азиатов, подозревая в каждом из них носителя COVID-19. Сейчас ситуация изменилась с точностью до наоборот. В Китае обвиняют иностранцев в том, что они завозят заразу в страну, которая почти справилась с эпидемией. Острие народного гнева направлено на проживающих в КНР чернокожих, но с каждым днем все больше и больше сообщений о «перегибах на местах», от которых страдают уже и другие иностранцы, в том числе россияне.
«Сто лет унижений»
Недоверие и неприязнь всегда были такой же неотъемлемой частью контактов Европы и Азии, как и обоюдный интерес друг к другу. Начиная с XIX века в источниках фиксируется как синофобия в Америке и Европе (и «желтая угроза» в целом), так и ксенофобия в Китае – условная «вестофобия» (в нашей европоцентричной культуре нет даже термина для обозначения этого понятия).
Оба явления на самом деле возникли как минимум на несколько веков раньше. Например, в Поднебесной первых европейцев, прибывавших к берегам Южно-Китайского моря для торговли и грабежа, считали нецивилизованным нечистоплотным племенем, склонным к насилию и разрушению. Иностранцы в китайских текстах фигурировали как «янжэнь» – «заморские люди» или «янгуйцзы» – «заморские черти». Позже в обиход вошло словечко «лаовай». Сейчас сами экспаты в КНР с удовольствием называют друг друга «лаоваями», не придавая значения тому факту, что изначально это слово обозначало одно из субамплуа в пекинской опере – комичного придурковатого персонажа, невежду и простака. Особенно много их скопилось в Гуанчжоу – столице огромного региона, на который завязана большая часть торговых потоков в Африку (сейчас там проживают около 4,5 тыс. выходцев с этого континента, но до начала эпидемии их было в три-четыре раза больше). В районах Сяобэй и Саньюаньли сформировались настоящие этнические анклавы, населенные выходцами из Африки и с Ближнего Востока. В значительной степени это были бывшие студенты, привлеченные щедрыми грантами китайского правительства и решившие не возвращаться к себе на родину, а остаться в более комфортной и безопасной КНР.
Работу по специальности находили единицы, остальные же уходили все в тот же теневой бизнес, трудоустраиваясь «тичерами», охранниками, барменами и диджеями. Народная молва именно чернокожим приписывает распространение наркотиков в ночных клубах и студенческих кампусах. Так что недовольство местных жителей понять можно. И весной этого года они наконец показали, что думают по этому поводу.
Эффект бумеранга
Предпосылок для эскалации недовольства было две. Во-первых, в КНР не забыли, как всего пару месяцев назад, когда коронавирус еще не вышел за пределы страны, но китайские туристы, студенты и бизнесмены еще продолжали ездить по миру, к ним относились как к прокаженным. Во-вторых, к апрелю ситуация поменялась.
В Китае с заразой удалось более-менее справиться (хотя положение все еще шаткое, и радость от успеха может оказаться преждевременной), но в США, России и европейских странах, если судить по официальной статистике, все оказалось даже хуже, чем в КНР. Китайцы склонны винить во всем европейскую недисциплинированность и разгильдяйство – в то время как они послушно заперлись дома, итальянцы и русские, дескать, продолжали гулять, выпивать и целоваться. И хотя статистика показывает, что сегодня подавляющее большинство «привозных случаев» относится к самим китайцам, возвращающимся на родину, общественное мнение накалено и обращено против иностранцев в принципе.
Триггером для новой мощной волны ксенофобии стал совершенно дикий поступок 47-летнего зараженного коронавирусом нигерийца, который 1 апреля укусил за лицо медсестру, пытавшуюся помешать ему сбежать из больницы в Гуанчжоу. Параллельно по китайским соцсетям разошлись сообщения о том, что городские власти не контролируют ситуацию в Сяобэе и Саньюаньли, а там, внутри «черных гетто», якобы эпидемия продолжает набирать обороты.
Мэрия выступила с опровержением и негласно дала указание «закрутить гайки» в отношении иностранцев, многие из которых действительно не соблюдали 14-дневный карантин после приезда в город. Первыми «под удар» попали африканцы, которым стали отказывать в обслуживании в ресторанах, магазинах, перестали впускать в жилые комплексы и заселять в гостиницы. За всеми не уследишь, и в ряде мест сами владельцы бизнеса начали распространять и расширять ограничения на иностранцев в целом, включая тех, кто вообще не выезжал из Гуанчжоу в период эпидемии и проживал в Китае многие годы на легальных основаниях. Масла в огонь подлило и консульство США, которое 11 апреля опубликовало заявление о расовой дискриминации афроамериканцев со стороны китайских властей.
Эпицентром недовольства стал Гуанчжоу, но отдельные инциденты были зафиксированы и в других городах. Ранее, еще в феврале–марте, в соцсетях стали появляться сообщения «лаоваев» о притеснениях. Как правило, с ними спорили сами экспаты, приводившие в пример свою благополучную ситуацию. По состоянию на середину апреля большинство уже соглашалось, что в той или иной мере всем пришлось столкнуться с проявлениями ксенофобии, будь то выселение из арендованной квартиры или просто недобрый взгляд случайного прохожего. Впрочем, опережая вопросы, отметим, что до рукоприкладства и погромов дело не дошло и, надеемся, не дойдет.
Нужно сказать, что дискриминационные ограничения не были санкционированы центральными властями, так что все их можно списать на «перегибы на местах» (как, кстати, и различные жесткие меры времен строгого карантина). С одной стороны, это дает надежду на то, что государство вмешается и не допустит массовой дискриминации. С другой стороны, это показывает, что ксенофобия широко распространена, неразборчива, неконтролируема, и нет гарантий, что в будущем не случится новых ее всплесков.
Так или иначе, но золотые времена для жизни экспатов в Китае закончились. Массовый приток иностранцев здесь уже не нужен; китайские власти и общественность больше не готовы закрывать глаза на нелегальную работу и другие нарушения, да и стоимость жизни в крупных городах КНР сейчас такая, что оплачивать качественное образование или медицинское обслуживание человеку без очень больших доходов просто нереально.
С 2017 года Пекин последовательно упрощает получение рабочих виз и видов на жительство для высококвалифицированных специалистов и ужесточает требования для неквалифицированных. Есть основания полагать, что после снятия карантина, учитывая общественные настроения и пробуксовку экономики, эти требования ужесточат еще сильнее. Большинству иностранцев в «дивном новом Китае» места уже нет.