УНА-УНСО: кто предшествовал «Правому сектору»
УНА-УНСО была и остается не самой многочисленной националистической организацией на Украине. Но она часто заставляла говорить о себе политиков и журналистов. Именно эта организация создала современный образ украинского национал-радикала.
Федеральное агентство новостей негативно относится к идеологии и деятельности экстремистских организаций. Сведения об истории, действиях, воззрениях и целях экстремистских организаций приводятся исключительно в информационных целях и не являются пропагандой. Группировки «Правый сектор», УНА-УНСО, ОУН-УПА, «Братство» признаны в России экстремистскими и запрещены по решению суда.
В 2014 году широкая общественность узнала о существовании движения «Правый сектор». Украинские националисты сыграли огромную роль в «Евромайдане» в качестве боевых отрядов протестующих, а затем — в войне за Донбасс, находясь в составе армейских частей и добровольческих батальонов.
Разумеется, сплоченные структуры с четкой идеологией, лидерами, внутренней дисциплиной не могли возникнуть в одночасье сами по себе. История националистического активизма и политически мотивированного насилия на Украине началась задолго до событий на майдане.
Организация с несколько громоздким названием «Украинская национальная ассамблея — Украинская народная самооборона» (УНА-УНСО) стала наиболее знаменитой и, пожалуй, самой активной националистической организацией Украины до 2014 года. Хотя реальная роль УНА-УНСО в украинской политике была менее значимой, чем хотелось бы ее деятелям, эта группировка долгое время олицетворяла украинский национализм. А ее роль в становлении боевого крыла ультраправых группировок в своей стране огромна.
Международная редакция ФАН рассказывает о зарождении и развитии самой известной до 2014 года украинской праворадикальной группировки УНА-УНСО.
Украинский национализм оформился сравнительно поздно и долго оставался неудачливым движением. Попытки создания отдельного государства между мировыми войнами и в ходе Второй мировой стабильно проваливались. Длительная партизанская война, которую вели националисты в западных областях УССР и на юго-востоке Польши в 40-е, также ни к чему не привела. Хотя «бандеровцы» (ОУН-УПА) воевали в лесах несколько лет, сопротивление было постепенно подавлено советскими войсками и органами безопасности.
Однако в действительности с националистами не было покончено. Значительная часть функционеров ОУН выехала за рубеж. В эмиграции они сохраняли прежние взгляды, в основном придерживаясь праворадикальных позиций: национализма, антикоммунизма, авторитаризма.
С другой стороны, многие деятели антисоветского подполья выжили, были захвачены с оружием в руках и отбыли сроки заключения. Часть этих людей ушла в диссидентское движение. Так, Юрий Шухевич, сын военного руководителя националистов времен Второй мировой Романа Шухевича, несколько раз оказывался в лагерях за антисоветскую деятельность, однако не стал аполитичным человеком и не изменил взглядов. Эти взгляды обе группы транслировали более молодому поколению эмигрантов и советских украинцев. Таким образом, к началу перестройки и в СССР, и в украинской диаспоре за рубежом сохранялись активные сторонники националистических идей.
К концу 80-х и началу 90-х на Украине сформировался целый набор националистических партий и движений. Ресурсы каждой из них в отдельности были незначительными. Летом 1990 года ряд микроскопических групп объединился в Украинскую межпартийную ассамблею. Ее первоначальной задачей был выход из состава СССР и создание независимого государства. В августе 1991 года во время путча ГКЧП УМА начала формировать собственные военизированные группы.
«Мы видели, что происходило в Москве, поэтому ожидали танки в Киеве», — замечал один из первых боевиков зарождающегося движения. Эти боевые отряды и сформировали то, что стало называться Украинской народной самообороной, УНСО. В подавляющем большинстве «Самооборона» состояла из молодых людей, готовых к активным действиям.
Осенью 1991 года после «августовского путча» в Москве и провозглашения независимости Украины сложилась структура движения. УМА переименовалась в УНА — Украинскую национальную ассамблею, политическое крыло организации, и составила пару с боевым крылом УНСО.
Формальным руководителем УНА-УНСО был Юрий Шухевич, который с точки зрения «послужного списка» смотрелся выгодно: старый диссидент, участник Украинской Хельсинской группы, сын «того самого» Шухевича. Однако он был уже далеко не юноша и имел серьезные проблемы со здоровьем. Поэтому Шухевич-младший достаточно быстро стал «свадебным генералом», скорее олицетворявшим преемственность между националистами советской эпохи и молодежью.
Другим заметным деятелем УНА-УНСО, начавшим политическую карьеру с участия в диссидентских кружках, стал Анатолий Лупинос. Этот человек также провел много лет в заключении. Кроме того, он подвергался принудительному лечению в психиатрической больнице. Хотя Лупинос лишь немного младше Шухевича (родился в 1937 г.), он был значительно энергичнее и активно участвовал в сколачивании политической партии.
Наконец, боевое крыло УНА-УНСО, собственно, «самооборону», возглавил Дмитрий Корчинский. Этот человек формировался совершенно в других условиях. Молодой (младше тридцати), не окончивший университета, Корчинский отличался неуемной энергией и эпатажным характером.
В реалиях начала 90-х для национал-радикалов, казалось бы, нет никакого места. Украина легко получила независимость и так же, как Россия, быстро погрузилась в пучину экономических неурядиц и внутренних политических свар. Однако националисты быстро начали самостоятельно искать себе занятие. Основной точкой приложения сил для УНСО была именно борьба с российским влиянием на постсоветском пространстве и внутри Украины.
Своего рода «подарком» для УНА-УНСО стал неурегулированный статус Крыма. В автономной республике с преимущественно русским населением и тесными связями с Россией отношение к Украине изначально было неоднозначным.
С точки зрения лидеров УНСО, волнения в Крыму были возможностью заявить о себе. Последовавшие события и получили ироничное неофициальное название «поезд дружбы».
В пропагандистской акции приняли участие сами активисты УНСО (по их заявлениям, до пятисот человек), священники Украинской автокефальной православной церкви, а также любительский хор «Гомон» из Киева. Политическое прикрытие всей акции осуществлял Степан Хмара, националистически настроенный политик и депутат Верховной Рады. Всю акцию провели с помощью специально заказанного пассажирского поезда.
В Одессе дело ограничилось молебном, маршем по городу, митингом, а также запугиванием городского прокурора. Одесская прокуратура незадолго до этого санкционировала обыски на квартирах некоторых участников УНСО. Корчинский с группой боевиков посетил здание и, по собственным словам, «покуражился» над прокурором.
В Крыму конечной точкой путешествия стал Севастополь. Поезд был сначала задержан на станции Верхнесадовая, затем без остановок проследовал до станции Инкерман, откуда колонна УНСО добралась до города катерами. Милиция и персонал Черноморского флота отделили националистов от пророссийски настроенных жителей города, поэтому столкновения были минимальными: националисты провели митинг и на катерах уехали обратно из города.
Реальных последствий эта акция практически не имела. Однако общественный резонанс получился немалым. Организация стала широко известна и на Украине, и за ее пределами. Сам по себе оборот «поезд дружбы» известен по сей день, как и выражение Корчинского «Крым будет украинским или безлюдным».
В 1992 году многих в Крыму шокировал сам факт успешной демонстрации националистов. Однако вскоре те показали, что маршами не ограничатся.
Распад СССР сопровождался целой серией вооруженных конфликтов в его бывших республиках. Горячие точки на постсоветском пространстве интересовали лидеров УНСО в нескольких аспектах. Они позволяли обкатать боевиков в реальных столкновениях и, кроме того, нелегально обзавестись оружием. Идеологические вопросы тоже никуда не делись.
Первым выходом радикалов на международную арену стало участие в войне за Приднестровье. Повстанческая республика была населена в основном славянами, причем практически поровну — русскими и украинцами. Деятели УНСО исходили из того, что в Приднестровье распространится украинское влияние, а возможно, республику удастся полностью присоединить к Украине. По крайней мере, такой была позиция рядовых бойцов и публично озвученная точка зрения.
В реальности, видимо, первичным было именно желание получить обстрелянных боевиков и оружие. УНСО действовала обособленным подразделением, однако практически все время националисты находились в спокойном районе. Участие в боях и потери у отряда УНСО были ограниченными. В общей сложности на стороне Приднестровской Молдавской республики воевало до 400 украинцев при одновременной численности отряда около 150 человек.
«Программа-максимум» в виде присоединения Приднестровья, разумеется, не реализовалась. Однако сотни людей с опытом боевых действий УНА-УНСО приобрела. Ходили также слухи об участии боевиков организации в войне в Югославии, причем и на стороне сербов, и на стороне Хорватии, и даже одновременно на обеих. Однако никаких данных об организованном выезде туда не имеется, и дело ограничилось буквально считанными людьми, воевавшими на свой страх и риск самостоятельно.
Следующим шагом стала экспедиция в Абхазию. На этот раз националисты намеревались воевать на стороне Грузии. Идеологически этот шаг обосновывался следующим образом: с точки зрения националистов, необходимо держать Россию в напряжении на Кавказе, чтобы избежать ее активных действий на Украине.
Подразделение получило название «Арго». В печати его иногда называли батальоном, но фактическая численность никогда не превышала нескольких десятков человек одновременно. Подразделением командовал бывший офицер Советской армии Валерий Бобрович (Устим). Грузия переживала не лучшие времена, ее вооруженные силы отличались крайне низкой дисциплиной, поэтому сколоченный боеспособный отряд оказался ценным приобретением.
«Арго» воевал в районе Сухуми, и в целом оставил положительное впечатление у своих грузинских командиров. Правда, унсовцы полагали, что кашу маслом не испортишь, и описывали свою службу в невероятных красках. Согласно утверждениям ветеранов «Арго», они успели нанести чудовищные удары казакам, воевавшим на стороне Абхазии, а также разгромили крупное подразделение ВДВ России у села Шрома, севернее Сухуми. В реальности, хотя за Шрому действительно шли ожесточенные бои, противником УНСО там было вполне прозаическое абхазское ополчение.
Наиболее обсуждаемой и мифологизированной стала деятельность УНА-УНСО в Чечне. Контакты между лидером сепаратистов Джохаром Дудаевым и руководством УНСО начались до старта боевых действий. Дальнейшее участие украинцев в войне на стороне дудаевцев было чрезвычайно широко разрекламировано, причем и российской прессой, и самими унсовцами.
Действительность оказалась более прозаичной. Националисты воевали на стороне боевиков поодиночке или маленькими группами. Пресс-секретарь Дудаева Мовлади Удугов утверждал, что к февралю 1995 года в Чечне успели повоевать только семь боевиков с Украины.
Общую численность прошедших через Чечню участников УНСО оценивают по-разному и всегда «на глазок». Однако во всех случаях речь идет не более чем о нескольких десятках боевиков украинского происхождения за все время. Курировавший отправку украинцев в Чечню Анатолий Лупинос в частной беседе говорил о нескольких десятках; некий, не названный по фамилии боевик по имени Игорь (вероятно, Игорь Мазур, один из активистов УНСО) в интервью оценивал их численность «человек в сто». Возможно, и эта цифра завышена. Характерно, что, когда идет речь о воевавших в Чечне украинцах, почти всегда упоминаются буквально несколько человек, в первую очередь Александр Музычко (Билый, Консул) и Олег Челнов. Тезисы о нанесении этими людьми тяжелых потерь российским войскам при всем желании трудно подтвердить. Музычко, например, приписывали уничтожение трех танков, но проверить эти данные и идентифицировать машины, непосредственно подбитые им, попросту невозможно.
Характерно, что при чрезвычайном изобилии конкретных данных об участии унсовцев в войне за Приднестровье и преувеличенных, но весьма подробных их похождениях в Абхазии, в Чечне унсовцы воевали разрозненно, действия организованных отрядов попросту не просматриваются. Вообще, практически все данные о выдающихся успехах УНСО в Чечне объединяет одна черта: они исходят от самих участников УНСО. Например, капитан Вячеслав Мычко, попавший в плен в районе «президентского дворца» во время новогоднего штурма Грозного, упоминал, что видел среди боевиков двух украинцев. Один из них — Музычко, а другого, по словам Мычко, звали Олегом, как Челнова.
Аналогично выглядела история украинского бойца под псевдонимом Дождь, воевавшего в 1996 году в районе Бамута: УНА-УНСО была представлена в поселке двумя боевиками, составлявшими расчет гранатомета. Кроме того, в отряде Басаева находилось пятеро украинцев. По словам Дмитрия Яроша, будущего лидера «Правого сектора» (организация запрещена в России), попытка сформировать отдельное украинское подразделение была, однако Джохар Дудаев отказал в этой возможности.
Таким образом, чеченские похождения УНА-УНСО — самая перепиаренная страница истории движения. Медийный эффект для группировки оказался немалым, а вот фактическую роль движения в боевых действиях трудно разглядеть без микроскопа.
Впрочем, горячими точками политическая деятельность УНА-УНСО не ограничилась.
В 1993 году проблему для УНА-УНСО создали украинские законодатели. Верховная Рада приняла закон, установивший уголовную ответственность за наемничество, причем отдельно оговаривалось, что участие в вооруженных конфликтах иных государств без цели получения материального вознаграждения — также уголовно наказуемое деяние. Кроме того, Украина предусматривала ответственность за создание противоречащих законодательству военизированных групп. Эти положения законов оставались «мертвыми». В соответствии с ними так никого и не осуждали.
УНА же пыталась участвовать в легальной политике. В 1994 году она была зарегистрирована как политическая партия. Наиболее успешными для организации стали парламентские выборы 1994 года. Депутатами избрали сразу трех представителей националистов — Олега Витовича, Ярослава Илясевича и Юрия Тыму. Витович стал новым председателем УНА-УНСО, сменив Юрия Шухевича, который тяготился ролью живого талисмана.
Однако превращение в обычную партию не задалось с самого начала. Реальный уровень поддержки в обществе у националистов никогда не был высоким, и выборы 1994 года так и остались для УНА пиком успехов. Зато партия постоянно оказывалась в центре скандалов, связанных с уличным насилием. Так, летом 1995 года активисты УНА-УНСО участвовали в массовых беспорядках и драках с милицией на похоронах патриарха Украинской православной церкви Киевского патриархата Владимира (Романюка).
Сам по себе инцидент не назовешь значительным: конфликт произошел из-за разногласий о месте захоронения праха священнослужителя, в ходе драки никто не погиб. В том же духе прошел «чернобыльский шлях» 1996 года — акция протеста белорусской оппозиции, приуроченная к десятилетию аварии на Чернобыльской АЭС. УНСО участвовала и в этом мероприятии на стороне оппозиции, причем украинские националисты активно дрались с милицией. По итогам столкновений семерых активистов УНСО задержали и приговорили к небольшим срокам лишения свободы.
Эскапады УНА-УНСО позволяли организации регулярно появляться на страницах газет, а лидер «силовой» части группировки Дмитрий Корчинский неустанно печатал беллетризированные описания подвигов своих подопечных и околофилософские трактаты о революции и национальном духе. При этом общественная поддержка радикалов так и не стала массовой. Активисты УНСО сосредоточились на идеологических проблемах, статусе украинского языка, борьбе против России, автономной церкви — словом, на вопросах, которыми было трудно заинтересовать массы, тем более в 90-е годы с тяжелой социальной и экономической обстановкой. На всю Украину организация имела лишь несколько тысяч, а то и несколько сотен активных сторонников.
К тому же легальный статус «Украинской национальной ассамблеи» постоянно оказывался под вопросом: в сентябре 1995 г. министерство юстиции Украины отменило регистрацию УНА в качестве политической партии после инцидента на похоронах Романюка. Причиной служил военизированный характер УНСО. Движение постоянно балансировало между легальной партией, участвующей в политической борьбе, и маргинальной структурой, способной вывести на улицы боевиков. В конце 90-х начался закат партии.
В 1997 году УНА-УНСО покинул Дмитрий Корчинский, олицетворявший маргиналов, а УНА вновь смогла получить легальный статус. Однако парламентские выборы 1998 года обернулись оглушительным провалом: 0,37% голосов избирателей и ни единого депутата в Раде. Планы войти в политику с парадного входа рухнули. После этого из партии вышел ее тогдашний лидер Олег Витович. Новым главой УНА-УНСО стал Андрей Шкиль.
Поражением на выборах кризис в УНСО не окончился. Долгое время на деятельность партии смотрели сквозь пальцы. Однако на рубеже 2000/2001 годов националисты серьезно раздразнили украинское МВД.
В 1999 году президент Украины Леонид Кучма был переизбран на второй срок. Осенью 2000 г. в Киеве исчез оппозиционный журналист Георгий Гонгадзе. Вскоре в лесополосе было обнаружено его обезглавленное тело. А 28 ноября лидер Социалистической партии Александр Мороз признался, что располагает аудиозаписями разговора между Кучмой, офицером президентской охраны Николаем Мельниченко и рядом других чиновников по поводу Гонгадзе. Мороз заявил, что президент причастен к убийству журналиста. Скандал быстро вылился в акции протеста в Киеве, получившие общее название «Украина без Кучмы». Митинги и демонстрации длились до марта 2001 года, УНА-УНСО активно в них участвовала.
Очередная манифестация увенчалась столкновениями протестующих с подразделением МВД «Беркут» 9 марта, когда участники акции попытались прорваться к администрации президента. В результате около 300 демонстрантов были задержаны, а штаб УНА-УНСО захвачен милицией.
За участие в массовых беспорядках и нанесение телесных повреждений работники милиции арестовали 19 человек. Лидер партии Андрей Шкиль провел в СИЗО более года. Когда вышел, был избран народным депутатом в качестве самовыдвиженца. Кроме него в колонию отправилось сразу несколько лидеров УНА-УНСО. Так, Николай Карпюк получил 4,5 года лишения свободы, Игорь Мазур — 4 года.
После этих событий УНА-УНСО начала распадаться. Сам Шкиль, Юрий Тыма и Николай Карпюк объявили каждый о создании собственной организации. Отдельную партию собрал бывший идеолог и лидер УНСО Дмитрий Корчинский. К тому моменту делить уже было почти нечего. Еще недавно заметная и способная выводить на улицы активных сторонников группировка теперь могла собрать на свои акции едва ли десятки людей.
В течение нескольких лет если не влиятельная, то, по крайней мере, заметная партия влачила жалкое существование. В 2005 году она была восстановлена, номинальным руководителем вновь стал Юрий Шухевич, а его помощником — Николай Карпюк. Шкиль к тому моменту ушел под крыло Юлии Тимошенко. Однако кадровые перестановки, конечно, не могли исправить общей слабости группировки.
В виде карликовой маргинальной структуры УНА-УНСО дожила до 2013 года.
Нечто вроде ренессанса пережила группировка во время событий на майдане. УНА-УНСО вошла в состав движения «Правый сектор». Последний не являлся единой партией в узком смысле, он собрал воедино ряд малочисленных националистических движений. Часто встречающаяся в печати формула «Правый сектор» создан на базе УНА-УНСО» не совсем верна: организация Шухевича стала одной из группировок, на базе которой сложилось новое движение.
Боевики, входившие в УНА-УНСО, с самого начала событий на майдане участвовали в боях с подразделениями МВД Украины. Член группировки Михаил Жизневский стал одним из первых погибших во время противостояния. Кроме действий в Киеве, УНСО участвовала в захвате власти в регионах. Именно этот момент стал последней «минутой славы» Александра Музычко, получившего скандальную известность во время войны в Чечне. Музычко координировал деятельность «Правого сектора» на западе Украины. За это время он успел явиться к прокурору Ровенского района Андрею Таргонию, устроить ему выволочку, а кроме того, обратить на себя внимание обычными общеуголовными преступлениями, включая вымогательство. Музычко был застрелен при задержании милицией в ночь на 25 марта 2014 г.
Другого заметного деятеля УНА-УНСО, Николая Карпюка, в марте 2014 года задержали при попытке пересечь границу с Россией. Карпюку предъявили обвинения в участии в боевых действиях в Чечне в 1995 году. В 2016 году он был приговорен к 22,5 годам лишения свободы, а в 2019 — освобожден в ходе обмена удерживаемыми лицами между Россией и Украиной.
Самостоятельная роль УНА-УНСО в ходе последующих событий оказалась очень умеренной. Иногда неформально именуют «батальоном УНСО» 131-й отдельный разведывательный батальон, воюющий в Донбассе. В нем служил офицером один из активных деятелей УНА-УНСО Игорь Мазур, однако фактически это обычная воинская часть, где в составе одной из рот первоначально присутствовали активисты.
Серьезной самостоятельной политической силой УНА-УНСО сейчас не является. На фоне множества появившихся в 2010-е годы националистических движений группировка выглядит реликтом прежней эпохи.
УНА-УНСО в конечном итоге сыграла роль в украинской политике скорее как медийный феномен. Это движение всегда стремилось казаться чем-то большим, чем являлось. История УНА-УНСО, пожалуй, способна даже разочаровать: при пафосной самопрезентации дело оборачивалось драками с милицией и считанными боевиками, уехавшими в горячие точки. Однако группировка в значительной степени создала мифологию современных украинских ультраправых.
Кроме того, УНСО стала трамплином для некоторых общественных и политических деятелей современной Украины. Так, в движении состоял Игорь Мосийчук, бывший замкомандира батальона «Азов» и народный депутат. Журналист и политик Татьяна Черновол в молодости участвовала в акции «Украина без Кучмы» вместе с активистами УНСО.
Малочисленное движение в 90-е годы часто заставляло говорить о себе за счет энергии, эпатажа и готовности к насилию. Хотя сама УНА-УНСО сейчас почти незаметна, можно сказать, что она задала стиль современных ультраправых групп на Украине.