Польских историков загоняют под следствие
9 февраля 2021 года Варшавский окружной суд вынес приговор в отношении польских историков Барбары Энгелькинг и Яна Грабовского, обязав их «принести извинения» за своё исследование «Ночь без конца» («Dalej jest noc»).
При этом фактический организатор процесса - неправительственная организация «Польская лига против диффамации» - не скрывает своё намерение добиваться уголовного производства в случае невыполнения историками вердикта суда.
«Лига против диффамации» - это структура, аффилированная с правящей националистической партией «Право и справедливость». Логичен вопрос: почему правящая политсила озаботилась работами своих историков? Тем более, что данный процесс далеко не единственный. Процессы, аналогичные «делу Энгелькинг-Грабовского», инициированы против 70 польских историков и журналистов. И в каждом случае инициатором является «Лига против диффамации».
Разберёмся. В своём исследовании «Ночь без конца» Энгелькинг и Грабовский представили документы, свидетельствующие об участии поляков в Холокосте. Тем самым, по мнению польских судей, нарушили нормы закона «Об Институте национальной памяти». В 2018 году в этот закон были внесены изменения, запрещавшие любые упоминания об участии поляков в Холокосте, а также «в иных военных преступлениях или преступлениях против человечности».
Причиной для этого нововведения послужили следующие обстоятельства. После ликвидации Польской народной республики в 1989 году постепенно стали открываться ранее засекреченные архивы. Несмотря на то, что польское руководство тут же постаралось ограничить к ним доступ, часть документов попала в поле зрения исследователей. Из этих материалов следовало, что поляки активно привлекались для обслуживания нацистских концлагерей.
В частности, после освобождения концлагеря Освенцим-Биркенау советско-польская следственная комиссия выявила, что большинство членов лагерной зондеркоманды являлись поляками или польскими евреями. Именно они выполняли наиболее грязные «работы»: избивали, мучили «провинившихся», обслуживали газовые камеры, сжигали тела, извлекали золотые коронки изо ртов убитых и др.
При этом следует учесть, что наибольшее количество нацистских концлагерей, а именно – до 500, т.е. немногим меньше 1/3 от общей численности, было создано именно на этнически польских землях. Для сравнения: на территории самой Германии было чуть более 400 лагерей. При этом в Польше находились все 6 «лагерей смерти», т.е. специально построенных для «конвейерного» уничтожения заключённых. Это лагеря Хелмно, Треблинка, Белжец, Собибор, Майданек и Освенцим. Персонал каждого из них в подавляющем большинстве состоял из местных поляков.
Добавим, что нацисты не были авторами концлагерной системы на территории Польши. Они лишь использовали и «модернизировали» польскую сеть лагерей, созданную ещё правительством Юзефа Пилсудского в 1918-1922 годах. Приведём лишь некоторые примеры.
Польский концлагерь № 15 в Торуни был преобразован в Шталаг XX-А для советских военнопленных. Вместе с польскими концлагерями № 6 (Александрув-Куявски) и №7 (Тухоля) он также служил в качестве филиала нацистского «лагеря смерти» Хелмно.
Лагерь для военнопленных № 4 в Пикулице был преобразован в Шталаг-327. Как и польский концлагерь № 3 (Ланьцут) он использовался в качестве филиала «лагеря смерти» Белжец.
Польские концлагеря №I (Домбе), № 2 (Вадовице), № 17 (Сосновец) стали филиалами Освенцима. Концлагерь № 24 (Пулав) служил филиалом для нацистского «лагеря смерти» Собибор, а концлагеря № 10 (Калиш) и № 12 (Честохова) использовались для транзита евреев в Треблинку и Хелмно.
В 1920 году в Яблонне в специальном концлагере поляки содержали евреев. В 1943-1944 гг. здесь же над евреями, а заодно и советскими военнопленными измывались нацисты.
Причём, все эти лагеря являлись не только «фабриками смерти», но и инструментами массового ограбления. Во времена Второй Речи Посполитой сюда «интернировали» граждан самой Польши («неблагонадёжных»), а также других стран. Их грабили, обирая до нитки, а затем уничтожали. Случайно или нет, но существование польских концлагерей очень точно совпало с формированием польского золотого запаса. Данные статистики показывают, что на момент формирования Второй Речи Посполитой (ноябрь 1918 года) в распоряжении Варшавы не было и одного килограмма золота, а уже в 1924 году золотой резерв достиг 70 тонн.
Нацисты не только переняли эту практику, но и с присущей немцам педантичностью довели до совершенства. Теперь в польских лагерях происходило ограбление и убийство не десятков тысяч, а миллионов.
Когда же историки стали всё глубже и глубже исследовать архивы нацистских «лагерей смерти», неизбежно возник вопрос о судьбе драгоценностей, награбленных как во времена «Третьего рейха», так и Второй Речи Посполитой. Тут-то польское правительство и забеспокоилось. Причём, его реакция оказалась настолько неуклюжей, что вызвала ещё больше подозрений.
Поправки к закону «Об Институте национальной памяти», принятые в 2018 году, вводили уголовную ответственность за любые упоминания об участии поляков в Холокосте не только гражданами Польши, но и иностранцами. В итоге едва ли не первым под суд попал… американский журнал «Newsweek». В январском номере его польскоязычной версии за 2017 год было использовано слово «польский» по отношению к одному из нацистских концлагерей. Сделано это было с целью показать территориальную локализацию данного лагеря. В таком виде данная публикация и попала под действие новых законодательных норм.
В ответ последовала гневная реакция из Вашингтона, после которой польским законодателям пришлось перестраиваться.
В новой редакции закона «Об Институте национальной памяти», принятой в том же 2018 году, речь уже шла не о криминальной, а о гражданско-правовой ответственности. В случае нарушения закона, виновные подлежали наказанию не автоматически, а только в случае подачи против них гражданско-правовых исков. При этом ответственность за организацию этих исков взяла на себя упомянутая «Лига против диффамации». Это позволило привлекать к ответственности «только тех, кого нужно». В числе «кого нужно» и оказались Энгелькинг с Грабовским.
Вопрос только в том, что с каждым новым процессом Варшава всё глубже и глубже погружается на историческое дно, всё больше и больше приоткрывающее подробности ограбления и уничтожения миллионов людей. А это значит, что рано или поздно, но на неудобные вопросы придётся ответить.