Сдача серба

Сдача сербаГоворят, после гайдаровского экономического форума нас ждет козыревский по внешней политике…

Из Кургана мне позвонила литератор Елена Кибирева, главный редактор православного журнала «Звонница», со слезной просьбой о помощи. Ее муж, сербский патриот Ратко Самац взят под стражу, отправлен в российскую тюрьму и в скором времени его ожидает выдача врагам.

Во время гражданской войны в Боснии Ратко Самац был лейтенантом, и как многие сербы защищал свою землю и право своего народа на самоопределение. Закончилось все разгромом, потоками беженцев… Ратко, нашпигованный пулями, долгие годы лечился и жил в России. В марте 2013 года окружной суд города Баня-Лука в Боснии и Герцеговине объявил его в розыск по обвинению в преступлениях, якобы совершенных в период с 1991 по 1994 годы, то есть два десятка лет назад.

Самац ни от кого не скрывался, в сентябре 2015-го ему был еще на пять лет продлен вид на жительство в России. Но в январе этого года он был арестован Курганским горсудом и помещен в СИЗО для решения вопроса об экстрадиции.

Поражает, конечно, быстрота карательной реакции нашего правосудия, несмотря на явный политический подтекст всей истории. Босния и Герцеговина никогда не была нам особо дружественным государством, скорее — наоборот. Не приходится ждать и объективности от возможного суда, тем более, если выдать серба тем, с кем он воевал. Вот пример честности европейского следствия: в рождественскую ночь в январе 1993 года боснийские военные под руководством Насера Орича устроили в сербском селе Кравица массовую резню. Ответственен Орич и за другие зверства, которые творились под его командованием. С 2003 по 2008 его дело рассматривал Международный трибунал по бывшей Югославии в Гааге. В итоге Орич был полностью оправдан. Крайними принято выставлять именно сербов…

Удивляет готовность нашего государства внимать любым запросам из-за рубежа. С высоких трибун мы слышим про «русский мир» и славянское единство, но если возобладает «репрессивный формализм», то недолог час, когда наши правоохранительные органы начнут хватать ополченцев Донбасса и выдавать их украинской стороне по запросу прокуратур Львова и Тернополя. Кажется абсурдом?

А про аресты приднестровцев по запросам Кишинева не слыхали? К счастью, в этих случаях не доходило до экстрадиции.

В связи с арестом в России серба псевдолиберальные человеколюбцы с трудом скрывают ликование. «Военные преступления окопались в Кургане», — озаглавил корреспондент «Коммерсанта» Игорь Лесовских свою статью. В своем блоге Лесовских даже похвастался благодарностью боснийцев.

А было в новейшей истории и так: в конце 1991 года оставшийся верным советской присяге отряд рижского ОМОН прибыл для прохождения службы в Тюмень. Но вскоре российская власть дала «добро» латвийской группе захвата и санкционировала депортацию омоновцев. В Риге начался суд над капитаном Сергеем Парфеновым. В 1992 году вопреки договоренностям тяжело больной Эрик Хоннекер был выдан в Германию, где попал в тюрьму.

В 1994 году литовские спецслужбы при попустительстве белорусских властей во главе со Станиславом Шушкевичем смогли выкрасть с территории Белоруссии лидеров Компартии Литвы Миколаса Бурокявичюса и Юозаса Ермалавичюса. В том числе и из-за этого авторитет белорусской власти упал почти до нуля. На ближайших выборах, через несколько месяцев, президентом стал Александр Лукашенко.

Так стоит ли нам сегодня слепо удовлетворять запросы иностранных государств и влегкую сдавать тех, кто видит в нас братьев?

Для начала — рассказ Елены Кибиревой, жены Ратко Самаца:

— Ратко отправили лечиться в Россию еще из Белграда в 1999 году его соратники в тот момент, когда Сербия подвергалась бомбардировкам НАТО. Он прибыл в Курган по благословению Патриарха Алексия Второго. Ему требовалось лечение после ранения во время войны в бывшей Югославии. Ратко спокойно лечился в Кургане, приезжал в Россию на реабилитацию, возвращался периодически в Сербию. Три года назад он получил в России вид на жительство, в сентябре прошлого года оно было продлено еще на пять лет, до 2020 года. Никаких претензий к нему у российских правоохранительных органов никогда не было.

Злоключения начались примерно год назад. Боснийские блогеры инициировали кампанию по так называемому расследованию преступлений времен гражданской войны. Им надо найти виноватых. Никаких доказанных преступлений пока нет, только голословные обвинения.

Сейчас власти Боснии и Герцеговины затребовали через Интерпол выдачи Ратко Самаца. Он постоянно нуждается в лечении. В теле несколько пуль, одна из них под сердцем.

Ратко всегда считал Россию надежным союзником сербов и не предполагал, что ему могут отказать в убежище. Но 15 января этого года Курганский городской суд вынес постановление об аресте на 40 суток и поместил Ратко в СИЗО. Якобы, он может скрыться, куда-то бежать, а власти Боснии и Герцеговины требуют его выдачи.

Ратко просил поместить его под домашний арест, он пребывания в СИЗО может просто не выдержать. Он постоянно нуждается в медицинской помощи. Раньше нам говорили, что вид на жительство до 2020 года и есть гарантия государства. Сейчас нам остается только молиться и рассчитывать на поддержку людей.

К сожалению, история Ратко не единственная подобного рода. В последнее время боснийцы проявляют какую-то непонятную активность. Ратко жил раньше в местах компактного проживания сербов в мусульманском окружении боснийцев. Понятно, что разделение людей с момента гражданской войны осталось. Слишком много было ненависти. Но ведь люди воевали за свою землю, свои семьи, их нельзя осуждать за это. Да и преступлений, подчеркну, никаких не доказано. В отношении Ратко пока существуют только какие-то подозрения.

Я призываю защитить не только Ратко, но и Россию в целом. Если мы будем своих отдавать на растерзание, то ничего хорошего не будет. В Боснии Ратко Самаца будут просто-напросто пытать. В тюрьмах Сараево работают те, кто в свое время воевал против сербов. Каждый народ Боснии и Герцеговины воевал за свои интересы, зерна вражды посеяны и дали всходы.

Сергей Шаргунов: Как я понимаю, раньше у Ратко не было проблем и в Боснии.

Елена Кибирева: Да, он гражданин Боснии и Герцеговины. Он спокойно ездил к себе домой, менял документы на новые взамен утративших силу, посещал и Сербию. Но сейчас какие-то круги в Боснии требуют расправы. Более 20 лет Ратко никто не трогал, он давал показания только как свидетель. Но за это время другие свидетели умерли, остался он один, теперь, видимо, его стало просто обвинить во всех преступлениях. Фактически, его сейчас обвинили заочно, когда он лечился в Кургане.

Кому-то нужно сделать сербов повинными во всех грехах. На мой взгляд, мы видим преследование по религиозным и политическим мотивам.

Я много лет общалась с сербами, которые как и Ратко лечились в России. Ратко хорошо знает русский язык и помогал другим людям с переводом. Он участвовал в переводе текстов для нашей местной православной епархии.

Хочу еще заметить, что все соратники Ратко давно говорили ему о начавшихся репрессиях, особенно против жителей мест компактного проживания сербов.

— Сейчас мой подзащитный в СИЗО ждет своей участи, — рассказывает адвокат Сергей Саласюк. — Его судьба должна решаться на уровне Генпрокуратуры. Должно быть принято решение, экстрадировать Ратко Самаца или нет. Если Генпрокуратура согласится с доводами властей Боснии и Герцеговины, то его выдадут. Вопрос нынче решается в Москве. Все права на пребывание в России у Ратко Самаца есть, он может спокойно проживать в городе Кургане. Но получилось так, что его нашли, арестовали. У него нога укорочена на 20 сантиметров, он физически не может сбежать. Он больной человек. Но это во внимание не принимается.

— Наша страна должна проявить политическую ответственность, — говорит первый заместитель председателя комитета Госдумы по международным делам Леонид Калашников. — Нам надо понять, сколько в деле Ратко Самаца политики. Во временаЕльцина мы выдавали всех направо и налево. Потом уже пришло понимание, что надо навести порядок хотя бы в отношениях с нашими союзниками. Скажем, мы не выдали Грузии бывшего министра госбезопасности этой страны Игоря Гиоргадзе. Мои коллеги-депутаты Вячеслав Тетекин и Павел Дорохин возглавляют комитет в защиту генерала Ратко Младича, бывшего начальника штаба Войска Республики Сербской. Они постоянно ездят на трибунал в Гаагу, который превратили в судилище. Мы помним, как фактически замучили Слободана Милошевича.

Думаю, что сейчас надо проявить политическую волю. Ратко Самац должен обратиться к российским властям, что он преследуется по политическим мотивам.

Я подчеркну, что любая уважающая себя страна проявляет волю, когда встает вопрос о выдаче другим государствам тех или иных людей. США защищают своих людей, не выдает бывшего президента Киргизии Белоруссия.

— Меня история с Ратко Самацем повергла в шок, — возмущается специалист по Балканам профессор МГИМО Елена Пономарева. — В Боснии и Герцеговине война велась всеми сторонами, она была жесткой и кровопролитной. Но, к сожалению, виновными были назначены фактически одни сербы. Из-за политики западных держав. Были неоправданно жестокие приговоры. Правосудие шло по двойным стандартам. И в отличие от россиян международное сообщество до сих пор не знает истинных причин и последствий войны на Балканах.

Сейчас получается, что Боснии и Герцеговине может быть выдан этнический серб, который имеет вид на жительство в России. Он сражался, защищая честь, достоинство, право на историю своего народа и свое видение мира. Сейчас за это он должен страдать.

Сам вопрос об экстрадиции выглядит тем более странно, что Россия крайне критично относится к трибуналу в Гааге. Наши представители неоднократно на площадках ООН поднимали вопрос о прекращении работы трибунала. Ангажированность этого суда очевидна.

Все разбирательства по бывшей Югославии во многом неправосудны даже на международном уровне. Что уж говорить о законодательстве Боснии и Герцеговины! Если мы выдадим Ратко Самаца, то фактически отдадим его на верную смерть. Естественно, он будет осужден. Никакие оправдательные документы и свидетельские показания не будут приняты в расчет. Это будет политическая акция. Она не будет иметь никакого отношения к праву.

Кстати, есть большое количество международных прецедентов, когда граждан другой страны не выдают, если дело кажется политическим. Скажем, Российской Федерации не выдавали Бориса Березовского, Владимира Гусинского. Нам не выдали даже известного деятеля террористического движения Ахмеда Закаева.

Сергей Шаргунов: Как выдача серба Боснии может сказаться на авторитете России на Балканах?

Елена Пономарева: Сейчас отношения с балканскими государствами развиваются в очень сложной, турбулентной ситуации. С одной стороны, у нас выстраиваются военные и гуманитарные отношения с Сербией. На Россию смотрят с надеждой. В то же время Черногория семимильными шагами идет в НАТО. Поднимается вопрос об интеграции Республики Сербской в Боснию и Герцеговину. То есть, любое присутствие России на Балканах рассматривается Западом очень внимательно и встречает противодействие.

Сергей Шаргунов: И поражает, что дело Самаца стали поднимать совсем недавно.

Елена Пономарева: Сейчас мы активизируем сотрудничество с Сербией. Недавно успешно завершился визит в эту страну российского вице-премьера Дмитрия Рогозина. У Москвы опять появился сербский вектор. Если мы выдадим серба Боснии, то в отношениях с Белградом наступит охлаждение.

Но этот случай может быть на пользу и нам, если проявим принципиальность.

Выдача же на судилище в Боснию и Герцеговину этнического серба будет воспринята в Сербии как очередное предательство России.

Сергей Шаргунов: Но наверняка будет иметь резонанс и в самой России. На мой взгляд, то, что сербский патриот безо всяких разбирательств сразу же брошен в российскую тюрьму — уже повод для серьезных выводов…

Сергей Шаргунов

Фото: AP/TASS