Можно ли верить Эрдогану?
Главной новостью прошедшей недели, несомненно, стало примирение России и Турции. Практически одномоментно Турция стала самым продаваемым туристическим направлением у россиян. Снова заговорили о возрождении стратегических проектов между нашими странами, таких как «Турецкий поток». Даже появились сведения о возможности военного сотрудничества: в понедельник, 4 июля, министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу заявил, что не исключает предоставление России возможности использовать базу Инджирлик для операций военно-воздушных сил против ИГИЛ — той самой, которую с момента ее открытия полвека назад активно используют американцы.
Немыслимо! Впрочем, Чавушоглу уже опроверг это, заявив, что его неправильно поняли турецкие журналисты. Но эффект достигнут, думаю, на кого надо эти слова подействовали. А слова имеют обыкновение облачаться в действия.
Разумеется, сразу нашлись критики. Кто-то сказал, что Эрдоган может засунуть свои извинения в … В общем, в память о погибшем летчике Пешкове не следует идти на примирение, ну или как минимум не следует вот так сразу мчаться отдыхать в Турцию – это по меньшей мере непатриотично. Кто-то призвал не верить Эрдогану, сравнив его действия с попыткой демонстративно пройтись с новой девушкой (Россией) на глазах старой (США), чтобы вызвать ревность последней. Для того, чтобы понять, хорошо это или плохо, следует ли нам полностью восстанавливать отношения с Турцией или делать это осторожно и постепенно, необходимо понять, чем вызван неожиданный шаг Эрдогана, который более чем полгода строил из себя несгибаемого и принципиального патриота, который ни при каких условиях не идет на уступки.
О чем вообще думал Эрдоган, сбивая наш самолет? Да, в общем-то, о том же, о чем постоянно думают все наши «партнеры» последние 25 лет – о том, что Москва в итоге уступит, «поломается» для виду (исключительно для внутренней аудитории, которая должна видеть исключительно «вставание с колен»), но в итоге не станет делать резких движений, не пойдет на обострение и в итоге найдет формулировку, которая позволит уступить с сохранением лица. Как это и было практически всегда последние четверть века.
Москва действительно не пошла на обострение, пропустив мимо ушей призывы немедленно «влепить ответку» и чуть ли не начать Третью мировую (по мнению «ура-патриотов» именно так бы поступили США, если бы сбили их самолет, да и та же Турция). Было принято другое решение – давить Эрдогана морально и материально. Некоторые называют эту тактику сидением на берегу реки в ожидании трупа врага и считают ее изначально проигрышной. Но именно в этой ситуации она сработала на все сто, да и не могла не сработать, ибо время работало исключительно на нас.
В итоге формулировку, которая позволит пойти на уступки с сохранением лица, пришлось искать Анкаре. И она была найдена. До сих пор продолжаются споры о том, было ли слово «извините» в речи Эрдогана (на эту тему пускай спорят лингвисты, не так уж важно, прозвучало ли то или иное конкретное слово). Формула, найденная Эрдоганом заключалась именно в том, чтобы извиниться так, чтобы факт извинения можно было поставить под сомнения. И вместо компенсации Москве за самолет были предложены компенсации семье погибшего летчика в виде дома, и не руководством Турции, а руководством города Кемера…
То есть вроде как все условия Москвы выполнены, при этом вроде бы и выполнены не совсем так, как этого требовала Россия. Да, было еще третье условие – наказание для убийцы пилота. Его вроде как в итоге оставили под стражей, и этот козырь, несомненно еще будет использован.
Как бы то ни было, формулировка Россию устроила. Сигнал Эрдогана был принят, ему ответили. Кто-то назвал это победой Москвы, кто-то победой Анкары. Важно то, что обе стороны смогли снять те психологические ограничения, которые мешали диалогу.
Почему психологические? Да потому, что по большому счету все то, что требовала Москва – это не более, чем имиджевые требования, по существу их выполнение или невыполнение ничего не меняет.
Извинения – это не более, чем слова. Компенсации за самолет как для России, так и для Турции это копейки. Это для какой-нибудь Эстонии, в армии которой полторы надувных самолета, можно трястись за каждый из них, и воспринимать потерю как трагедию вселенского масштаба. Для России и Турции это «мелочь». Тут просто важно было соблюсти принцип: вы виноваты, признайте это. Особняком, конечно стоит гибель летчика, но ведь это война, тут это неизбежно. Точно так же и наказание его убийцы по большому счету не изменит расклада на карте боевых действий, являясь разве что моральным удовлетворением для семьи погибшего и эффектной победой для государственной пропаганды.
К чему я все это пишу? К тому, что Москва и Анкара хотят друг от друга совсем иного. Тут речь идет действительно о национальных интересах, в столкновении которых извинения и компенсации – это только ключ к началу диалога, демонстрация открытой ладони без меча. Самое главное скрывается за дверьми, которые открывает этот ключ.
Итак, отдав приказ на уничтожение нашего самолета, Эрдоган, скорее всего, действительно думал, что ему это сойдет с рук, и Россия «утрется». Ну, в самом деле, не будет же она начинать войну со страной НАТО из-за этого. С другой стороны, можно задаться вопросом: а был ли у него выход?
Россия осенью прошлого года начала весьма болезненно ущемлять интересы Турции в Сирии. Более того, вытаскивая Асада из практически безвыходной ситуации, когда его полный разгром становился вопросом времени, и меняя расклад на карте боевых действий, лишив турецких и саудовских протеже, что называется, «верного гола» (возможности захватить Дамаск и объявить себя законной властью), Москва поставила под сомнения все то, ради чего Эрдоган влез в Сирию. Атака на самолет была не столько попыткой устрашения (хотя и это тоже), а выбрасыванием на стол главного и последнего козыря: если вы не прекратите немедленно – значит, война!
Но Россия дала понять, что отступать не намерена, даже ценой потери столь важных проектов, как «Турецкий поток». В реальную войну мало кто верил, особенно после того, как в НАТО объяснили Эрдогану, что на помощь Альянса в случае войны с Россией ему рассчитывать не стоит. Видимо, как раз в этот момент Эрдоган начал осознавать, что наломал дров, и что с Россией надо искать способы примирения.
Что он, собственно, и делал все эти месяцы. Вариант «извиниться и выплатить компенсацию» для него был неприемлем. Дело в том, что турецкий президент внутри собственной страны оказался гораздо более уязвимым, чем другие мировые лидеры. В стране фактически идет полноценная гражданская война, общество расколото, очень многие выражают неудовлетворение властью. Особая опасность исходит от армии, которую Эрдоган все годы своего правления зачищал от недовольных – пружина могла в любой момент распрямиться и вонзиться президенту в мягкое место. Военные с самого начала были против его сирийской авантюры, его предупреждали, что это может стать началом конца турецкого суверенитета. Собственно, так оно и начало происходить, и военный переворот вряд ли стал бы неожиданностью, тем более, что Турция накопила традицию таких переворотов в прошлом веке.
Единственное, что еще хоть как-то объединяло общество – неприятие выставленных Москвой условий. Большинство турок при своем в целом благосклонном отношение к России считало, что их лидер не должен идти на уступки.
Все это время турецкий президент искал ту самую формулу примирения, которая бы устраивала обе стороны. И в последнее время наиболее активно, потому что это самое время начало с неожиданной скоростью работать против него. Стало ясно, что бывшие союзники фактически его «кинули». Если раньше Эрдоган еще рассчитывал, что сможет договориться с Вашингтоном, что сможет припугнуть его той самой перспективой восстановления отношений с Россией, то к концу весны стало окончательно понятно: американцы сделали однозначную ставку на курдов, они ставят цель взять Ракку именно их силами без помощи Турции, которую та все это время предлагала, как намеками, так и прямым текстом.
Стало ясно, что Америке наплевать на интересы Анкары (возможно, в Вашингтоне уже начались консультации по кандидатуре нового президента для Турции), а Эрдогана давно списали в утиль. А еще стало ясно, что создание единого сирийского Курдистана, который будет полностью контролировать турецко-сирийскую границу (что, уж наверняка, было обещано курдам американскими покровителями) – вопрос времени. И тут еще замаячила перспектива прокладки через него иранского газопровода в Европу — Иран после снятия санкций будет стремиться вернуть себе лидерство не только в регионе, и, судя по всему, Турцию он не рассматривает в качестве перспективного партнера. Газопровод в обход Турции в условиях краха проекта «Турецкий поток» и намеков Москвы на возможность реанимации «Южного потока» ставил Турцию в совсем уж печальное положение. Особенно учитывая, что курдам для этого потребовался бы выход к морю, который проще всего было бы оттяпать у Турции. Ну, о перспективах быстрого перебрасывания огня гражданской войны из Сирии в Турцию с расползанием по всей стране, думаю, можно не напоминать. Турция и в лучшие времена боялась появления курдского государства у своих границ, как огня. А тем более, курдского государства, безопасность которого гарантируют США.
Несмотря на то, триумфальное шествие SDF по земле ИГИЛ очевидно несколько застопорилось, и взятие Манбиджа и Джералбуса с последующем замыканием курдской территории пока несколько откладывается, про Ракку я и вовсе мочу – вектор развития событий остается неизменным. Кто бы в итоге ни взял столицу ИГИЛ, курды своего уже не упустят. Свое – это та самая полоса безопасности от Азааза до Джералбуса, которую турки с самого начала пытались взять под контроль для создания буферной зоны, которая бы гарантировала Анкаре безопасность границы.
Наверное, последним ударом для Эрдогана стал разразившийся европейский кризис. Стало очевидно, что политика шантажа со стороны Турции натолкнулась на яростное сопротивление европейских элит. И если в едином и сильном Евросоюзе госпожа Меркель, попавшая в зависимость от решения Султана, еще могла продавить практически любые уступки Турции, то Brexit сделал реальностью перспективу развала ЕС или, как минимум, то, что национальные правительства добьются от Брюсселя права самостоятельно определять миграционную политику и контролировать свои границы. Это означало бы, что Эрдоган не только не получил бы обещанных денег (в которых он, безусловно, нуждался, особенно на фоне срыва туристического сезона от неприезда россиян), но и спровоцировал бы обещанный им Европе «миграционный хаос» в самой Турции.
Ну, и, конечно, власти Турции не могли не принять во внимание уже упомянутые мною потери турсектора, являющегося едва ли не основой экономики этой страны, и прочие последствия российских санкций, включая перспективу потери газовых контрактов.
Да, пробормотал извинения сквозь сжатые зубы. Наверняка, еще фигу в кармане сложил. Но сказал. Сказал, конечно, так, чтобы в его стране это выглядело как угодно, только не как извинения. А за ним другие официальные лица начали делать громкие заявления, порой противореча сами себе в один и тот же день. То, что Турция готова выплатить компенсацию. То, что не готова. То, что готова предоставить России авиабазу. То, что не так поняли. Объясняется все это просто. Анкара делает Москве намеки, тут же подвергая их сомнению для того, чтобы не злить внутреннюю аудиторию.
Но все это, повторюсь, пока слова. За ними должны последовать конкретные дела. Кстати, с нашей стороны они уже последовали – россияне вот-вот снова заполнят турецкие пляжи. Что в ответ готова сделать Турция?
Думаю, об этом мы скоро узнаем. Конечно, самое интересное тут — как будут решаться противоречия по самому главному вопросу, ставшему яблоком раздора для наших стран, который в итоге и привел к атаке на наш самолет.
Я, конечно, о противоречиях по Сирии, которые до сих пор никак не сглажены, и наши позиции остаются противоположными.
Или уже нет?
Помните, совсем недавно Reuters сообщал, в котором говорилось о возможности союза между Москвой, Анкарой и даже Дамаском. Тогда это казалось горячечным бредом. А сейчас не кажется?
Что там по поводу «Асаддолженуйти»? Думаю, это более не в интересах Турции.
Асаду выбирать не из чего, он сейчас в той ситуации, что пойдет на любые «договорняки», которые предложит Москва, от которой он полностью зависит. Для Турции, теряющей контроль над буферной зоной, сегодня Асад является, по сути, спасительной палочкой, т.к. власть Дамаска над этой территорией пока что является единственной легитимной, а курдское государство не признали даже их покровители из США. Поскольку решить вопрос военными средствами, как хотели раньше, уже не представляется возможным, единственным вариантом для Эрдогана сегодня остается уцепиться за легитимность официального Дамаска и соответственно, нелегитимность курдской автономии, которую Дамаск пока не признал. Кто бы там ни сидел в Дамаске. Думаю, Эрдоган уже понял, что все изначальные замыслы по свержению Асада и переформатированию Сирии потерпели фиаско, и что с легитимной властью придется договариваться, чтобы не встать перед перспективой договариваться с нелегитимными курдами.
А значит – договариваться с Москвой. Это, кстати, судя по всему, уже оценили в Дохе и Эр-Рияде. Вы обратили внимание, что теракт в аэропорту Стамбула стал едва ли не первым, где турецкие власти сразу обвинили ИГИЛ. Не то ли курдов, то ли ИГИЛ, как раньше, а именно исключительно ИГИЛ. Тот самый ИГИЛ, у которого Турция покупала нефть. Тот самый ИГИЛ, соседство с которым турки сочли бы гораздо более предпочтительным, чем соседство с Курдистаном. Но так получилось, что не сложилось. И ИГИЛ превратился из декларированного врага, с которым Турция толком никогда не воевала, в самого натурального. И то, что теракт практически совпал по времени с примирением с Москвой, и то, что его организатор выходец из России – тоже не случайно. Как и то, что он был близок к Доку Умарову, который, как известно, находился на содержании у саудитов, впоследствии финансировавших ИГИЛ. Так что Турция, можно сказать, уже пострадала за свой выбор…
Другой вопрос, а можно ли верить Эрдогану после «ножа в спину» и всего такого? Разумеется, нет. Но это не значит, что нужно в порыве патриотизма не покупать никогда больше турецкие помидоры и не ездить в Турцию отдыхать (ваш покорный слуга, например, этого никогда не делал и не собирается, в отличие от тех, кто это делал раньше, а сейчас выглядят, как минимум, непоследовательными). Хотя опять же, повторюсь, помидоры и пляжи — это всего лишь вершина айсберга. Турцию и Россию связывает нечто гораздо большее, и интересы наших стран посерьезнее помидоров. То, что Эрдогану нельзя класть палец в рот, мы убедились. Но работать и взаимодействовать с Турцией все же придется, как и им с нами. Обе стороны в этом заинтересованы. Так что, как говорится, доверяй, но проверяй. Просто не надо тешить себя иллюзиями в отношении кого бы то ни было. Их (иллюзий) в политике вообще быть не должно.