«Нахлебничество» Белоруссии как минимум неочевидно
Слова главы МИД Белоруссии о том, что его страна «не является нахлебником России», оживили старый спор: действительно ли Россия кормит Белоруссию или же партнерство взаимовыгодно? Спор этот по-прежнему ведут не только политики, но и независимые экономисты. И у обеих сторон есть серьезные аргументы в поддержку своих позиций.
Высказывание министра иностранных дел Белоруссии Владимира Макея о том, что его страна не является нахлебником России, чересчур эмоционально для дипломата такого уровня. Российское руководство и значительная часть экспертного сообщества рассматривают Белоруссию в качестве равноправного партнера и не склонны к подобной риторике. Однако специфика географического положения Белоруссии и характер ее торговли с Россией неизбежно будут и впредь ставить вопросы о границах дозволенного в отношениях между двумя партнерами.
Асимметричная торговля
Безусловно, зависимость Белоруссии от российской экономики очень высока, доля РФ в ее внешнеторговом обороте в прошлом году, по данным местных органов статистики, составляла 48%. Во многом поэтому экономический кризис в РФ моментально отразился на Белоруссии, так что здесь вполне уместна аналогия с принципом сообщающихся сосудов. Экспорт белорусских товаров в Россию, на который в прошлом году пришлось почти 39% от его общего объема, упал почти на треть.
Характерный признак зависимости белорусской экономики от российской – устойчивый дефицит торговли в пользу России. В прошлом году он составил почти 6,8 млрд долларов (экспорт из Белоруссии в Россию – 10,4 млрд долларов, импорт из России – 17,1 млрд) – это самый большой дефицит среди всех стран, с которыми торгует Белоруссия. Однако с точки зрения товарной номенклатуры белорусское предложение гораздо богаче, чем российское. Более половины российского экспорта (порядка 9 млрд долларов за прошлый год) приходится на нефть, нефтепродукты и газ, значимыми статьями также являются автомобили (865 млн долларов) и черные металлы (846 млн). Ассортимент белорусского экспорта в Россию включает различную продукцию машиностроения (грузовики, комбайны, тракторы и прочая сельхозтехника) и легкой промышленности, мебель, лекарственные средства, продукты питания («молочка», фрукты, сахар и др.). В последнем случае белорусские производители создали очень эффективную товаропроводящую сеть – во многих российских городах действуют магазины типа «Продукты из Белоруссии», зачастую расположенные неподалеку от магазинов российских розничных сетей.
Такую асимметрию в торговле можно интерпретировать по-разному. Управляющий партнер компании «ФОК (Финансовый и организационный консалтинг)» Моисей Фурщик подчеркивает, что белорусская экономика в значительной степени держится на дешевых российских энергоносителях и льготном доступе к обширному рынку нашей страны. «Кризисы, регулярно возникающие в Белоруссии, гасятся кредитами из российского бюджета. Еще одним подарком для этой страны стало введение Россией продуктовых контрсанкций. Это позволило Белоруссии увеличить объем и цены по своим экспортным товарам, а возможно, и зарабатывать на реэкспорте продукции из санкционных стран. А что в ответ дает Белоруссия России? В основном заявления о большой дружбе», – полагает Фурщик.
Напротив, доцент Финансового университета при правительстве РФ Геворг Мирзаян убежден, что Минск на сегодняшний день, безусловно, ни в коем виде не является российским нахлебником: «В Белоруссии создана своя промышленная и сельскохозяйственная база, это экономически развитое государство, чья продукция прекрасно зарекомендовала себя на иностранных (в том числе и европейских) рынках».
Доцент МГИМО политолог Кирилл Коктыш, в свою очередь, напоминает, что Белоруссия является незамещаемым транзитером российских углеводородов на Запад – в денежном выражении в докризисный период через ее территорию прокачивалось нефти и газа на 100–120 млрд долларов. «В этом плане три–пять миллиардов долларов в год, которые Белоруссия получала в виде прямых и косвенных (льготные цены) дотаций России, можно, конечно, называть и дотациями, а можно и долей в большой углеводородной торговле России и Запада, – считает Коктыш. – Если мы говорим о партнерстве в торговле, то каждый из партнеров получает свою долю прибыли сообразно выполненным функциям. Вы же не будете называть миноритария нахлебником только за то, что он миноритарий?»
Сумма претензий
Обратной стороной высокой степени взаимозависимости двух экономик становится то, что Москва и Минск, несмотря на в целом дружественные отношения, постоянно находят поводы для конфликтов. Впоследствии эти конфликты неизбежно приходится улаживать, тратя драгоценное время, поскольку стороны никак не могут обойтись друг без друга.
Так было, в частности, в истории с «Уралкалием» в 2013 году, когда белорусские власти задержали в Минске гендиректора этой российской компании Владислава Баумгартнера, а затем объявили в международный розыск ее основного владельца Сулеймана Керимова. В итоге, чтобы вызволить Баумгартнера, в его отношении пришлось возбуждать уголовное дело на родине (вскоре после экстрадиции топ-менеджера оно было закрыто), а Керимов был вынужден продать свой пакет «Уралкалия» структурам Михаила Прохорова.
Так было и вскоре после того, как Россия ввела в отношении ряда западных стран ответные санкции и на полках отечественных магазинов вдруг стали обнаруживаться как бы белорусские продукты, страной происхождения которых Белоруссия не могла быть никак – разве что они упали с неба. Словосочетание «белорусские креветки» быстро стало интернет-мемом, и в сентябре прошлого года вопрос о возможном реэкспорте через Белоруссию санкционных товаров даже был поднят на встрече российского премьер-министра Дмитрия Медведева с его белорусским коллегой Андреем Кобяковым. «Конечно, папайю и киви мы не заменим. Это, наверное, больше шутка была», – заметил тогда Кобяков. «Но пытаетесь», – парировал Медведев.
Поводом для очередного витка взаимных претензий стала формула определения стоимости российского газа для Белоруссии, которую обе стороны обсуждали на протяжении нескольких последних месяцев. Несмотря на то, что Минск имеет самую низкую цену на газ в СНГ (132,77 доллара за тысячу кубометров) и накопил значительный долг (не менее 270 млн долларов), он продолжал требовать дополнительных скидок и даже грозил закупать газ в Казахстане и Узбекистане по более низкой цене.
В конечном итоге в начале этой недели Россия и Белоруссия о цене на газ договорились. Согласно заявлениям министра энергетики РФ Александра Новака, голубое топливо будет оплачиваться в соответствии с соглашением по прежней формуле, но при выполнении условия погашения задолженности. Однако прозвучавшее примерно тогда же заявление главы белорусского МИДа (причем в рамках интервью польской общенациональной газете Rzeczpospolita) оставило ощущение недомолвок.
«Дело тут даже не в том, что министр Макей ошибся в своем суждении, а в том дело, что его слова являются лишь дестабилизирующими с точки зрения российско-белорусских отношений. Он сам, своими руками поднимает подгнивший лозунг о том, что Белоруссия якобы является паразитом на теле России, — говорит Геворг Мирзаян. — Медиавойны между Москвой и Минском давно прошли, и сейчас широкой российской публике не нужно ничего доказывать, а радикалов министр не переубедит. Зато его слова с радостью возьмут на щит белорусские националисты и российские псевдолибералы. Поэтому, перефразируя известное изречение Грейджоев из «Игры престолов», «то, что умерло, не нужно воскрешать»».
Однако сложность в том, что у белорусской стороны всегда найдется, чем аргументировать свою позицию. Невозможно говорить о том, что ее претензии Минска к Москве носят исключительно эмоциональный характер. Например, в случае с ценой на газ Макей апеллировал к договоренностям в рамках Евразийского экономического союза и Союзного государства, направленных на создание единого энергетического рынка. «Это означает создание равных условий для субъектов хозяйствования. Пусть цены на газ будут отличаться немного в России и Беларуси, но не таким радикальным образом, потому что сегодня разница огромная», — пояснил Макей.
Такая позиция находит понимание в российском экспертном сообществе. «Белоруссия является единственным и естественным лоббистом промышленного развития ЕАЭС, поскольку сохранила инфраструктуру не только производства, но и массовой подготовки квалифицированных инженерных кадров. И это ещё дальше отодвигает метафору «нахлебничества»», — говорит Кирилл Коктыш, напоминая, что не только в газовой сфере, но и в других отраслях белорусские компании имеют далеко не равные условия с российскими, несмотря на декларируемые принципы евразийской интеграции.
Например, белорусская авиакомпания «Белавиа», отмечает эксперт, продолжает считаться иностранной и платит за пролет каждой сотни километров российского неба на порядок больше российских авиаперевозчиков. Можно также вспомнить о серьезных проблемах крупнейшего в Белоруссии производителя сельхозтехники «Гомсельмаш», который в прошлом году снизил экспорт комбайнов в России сразу на 46%. Но на этом фоне российские власти пошли на невиданные в условиях санкционной войны уступки одному из известных европейских производителей сельхозтехники, признав его продукцию, выпущенную в России, отечественной и имеющей право на участие в программах субсидирования. Даже, казалось бы, беспроигрышная для России претензия к Белоруссии по поводу реэкспорта санкционных товаров тоже не столь однозначна, если вспомнить, что подавляющая часть фур с выявленным контрафактом принадлежали российским перевозчикам.
Все это говорит о том, что прощупывание границ дозволенного в российско-белорусских отношениях будет продолжаться и дальше – в соответствии с меняющейся экономической конъюнктурой.