Летать — это ведь не просто хлопать крыльями, таскаясь туда-сюда, как москит какой-то! Неужели они ни на секунду не задумываются о том, какие перспективы откроются перед ними, если они научатся летать по-настоящему? Ричард Бах, писатель, мыслитель, летчик В полете ты свободен, и поэтому нельзя лгать даже самому себе Из отчетов летчиков-респондентов В.А.Пономаренко 3 июня на 93 году жизни ушел Владимир Александрович Пономаренко, врач и психолог, академик Российской академии образования, доктор медицинских наук, профессор, генерал-майор медицинской службы, главный научный сотрудник Научно-исследовательского испытательного центра авиационной, космической медицины и военной эргономики ЦНИИ ВВС Минобороны России (в прошлом – начальник этого Центра, тогда Института авиационной и космической медицины), профессор кафедры восстановительной медицины, реабилитации и курортологии Института профессионального образования Первого Московского государственного медицинского университета им. И.М. Сеченова, главный редактор журнала «Вестник Международной академии проблем человека в авиации и космонавтике». Он был из тех, кто не ходил – летал. В том числе, буквально: не будучи летчиком, имел опыт преодоления звукового барьера во второй кабине сверхзвукового истребителя, который удивительно описал. Опыт ощущений человека на вершине и за пределами. В.А.Пономаренко ввел термин «Человек летающий» для обозначения людей летной профессии, которых он называл «небожителями». В его трудах, содержащих тончайший, филигранный психологический и психофизиологический анализ с применением сложных аппаратурных методик, звучит Гимн небу и его гражданам. Блистательный стилист, с суровой научной прозы он переходил практически на поэзию. Он ставил вопрос: «Есть ли Бог в душе летчика?». И отвечал на него утвердительно. Встретиться с Ним может именно летчик. Но не на небесах, а внутри, когда поднялся в небеса. В какой-то непостижимый миг, хотя условия встречи примерно ясны. В.А.Пономаренко приводит отчеты «небожителей», - они об этом пишут. Любой профессионал – это редкое совпадение собственно профессиональных, личностных и духовных вершин. У летчика оно выражено еще и пространственно. Поэтому летный труд В.А.Пономаренко рассматривал как модель всякого профессионализма, в котором нет места бездуховности, безнравственности и бездарности. Летчик – это ответственный дар духа, а не сумма компетенций. Два штриха. Первый. Мой покойный друг Михаил Юрьевич Кондратьев баллотировался в члены-корреспонденты Российской академии образования. В момент атаки на его научного руководителя А.В.Петровского. Михаил открыто занимал сторону учителя. У А.В.Петровского с В.А.Пономаренко были непростые отношения, хотя конфронтации не было. Владимир Александрович подошел к Мише и сказал: «Я буду голосовать за тебя, потому что учителей не предают». Его голос оказался решающим. Второй. В бытность директором Института дошкольного образования и семейного воспитания той же Академии мне не раз доводилось докладывать на заседаниях Президиума о наших исследованиях. Всякий раз выступал Владимир Александрович и всякий раз демонстрировал поразительно тонкое понимание проблем детства. Человек летающий эмпатийно чувствовал детей, - они ведь тоже летают… И восхищался работами Александра Владимировича Запорожца. И еще один штрих. Многие годы генерал Пономаренко возглавлял Государственную комиссию по расследованию обстоятельств авиационных катастроф. О том, что видел и знал он, можно только догадываться. В своих открытых отчетах (в общедоступных публикациях) он описывал далеко не все, хотя кое-о-чем можно прочитать в его удивительной книге «Страна Авиация. Черное и белое». И был уверен в том, что никакого отдельного «человеческого фактора» не существует. Он придерживался формулы основоположника советской психотехники Соломона Геллерштейна: ошибка – это результат «экстремальной встречи» человека с собственной профессией. И еще один штрих. Многие годы генерал Пономаренко возглавлял Государственную комиссию по расследованию обстоятельств авиационных катастроф. О том, что видел и знал он, можно только догадываться. В своих открытых отчетах (в научных публикациях) он описывал далеко не все. И был уверен в том, что никакого отдельного «человеческого фактора» не существует. Он придерживался формулы основоположника советской психотехники Соломона Геллерштейна: ошибка – это результат «экстремальной встречи» человека с собственной профессией. С профессией – значит, с личностью. Недаром его коллегу и друга знаменитого психолога космоса Федора Дмитриевича Горбова интересовала проблема «Я – второе Я», которой он посвятил книгу. Владимир Александрович ушел в свои небеса, получил «вечную прописку» Небожителя. Но таким, Человеком летающим, он был и в жизни, во всем. Он был и остается в вечном полете, вдохновляя и окрыляя других. Солнечное июньское небо улыбается его неподражаемой улыбкой. Владимир Кудрявцев
