Филологи в России бьют тревогу: современные дети не понимают значения фразеологизмов, неверно их толкуют и детские словари. Об этом в интервью RT рассказала профессор ПсковГУ, доктор филологических наук Татьяна Никитина. Она также объяснила, почему при изучении русского языка сегодня не стоит полагаться на ИИ и как научить детей понимать фразеологизмы. — Проблема понимания фразеологизмов недавно обсуждалась в Пскове на всероссийском фестивале «#Вместе с российской наукой», организованном Псковским государственным университетом при поддержке Минобрнауки. Опросы показывают, что студенты и взрослые не всегда могут правильно определить значение фразеологизмов и плохо представляют, откуда они произошли. Можно ли предположить, что дети будут понимать значение фразеологизмов ещё меньше? — Ситуация из жизни: шестилетний мальчик приходит из детского сада и спрашивает маму, почему воспитательница сказала про его старшего брата, что у него «семь прядей во лбу». Современный родитель оказывается в затруднительном положении. Ребёнок услышал «пряди» вместо «пядей» и недоумевает, при чём здесь волосы. Такие курьёзы детской речи не просто забавны — они обнажают серьёзную проблему: наступила эпоха, когда даже взрослые не всегда могут объяснить происхождение привычных выражений. Мы сравниваем фразеологизмы с пирожками с начинкой, потому что в них под обыденной оболочкой скрываются удивительные истории. «После дождичка в четверг» кажется набором понятных слов, но общее значение «неизвестно когда» не связано ни с атмосферными осадками, ни с днём недели. В каждом таком выражении — память народа, отголоски забытых ремёсел, игр, обычаев. — Когда взрослые не могут объяснить ребёнку значение фразеологизма или интересуются им сами, логичным видится обращение к фразеологическим словарям — тем более что есть специальные издания для детей. Они могут удовлетворить любопытство читателей? — Казалось бы, в XXI веке, когда книжные магазины переполнены красочными фразеологическими словарями, проблема должна была решиться сама собой. Но мы обнаружили тревожную закономерность: чем ярче обложка и веселее картинки, тем больше вероятность, что содержание такого словаря принесёт вред вместо пользы. Например, в одном популярном детском фразеологическом словаре, изданном многотысячными тиражами, употребление фразеологизма «авгиевы конюшни» показано на примере цитаты из Ивана Гончарова: «Были, правда, и у него порывы прижать взяточничество, заместить казнокрадов порядочными людьми, но он был не Геркулес, чтобы очистить эти авгиевы конюшни». Взрослому читателю текст понятен, но семилетний ребёнок едва ли разберётся. Ведь слова «взяточничество» и «казнокрады», скорее всего, не входят в его активный словарь. Всё непросто и с иллюстрациями. Художники часто иллюстрируют тексты картинками, которые слишком натуралистично передают метафорическую природу фразеологизмов. Так, выражение «как аршин проглотил» сопровождается изображением человека, буквально глотающего линейку. «Прокрустово ложе» иллюстрируется изображением лежащего на кровати человека, над которым стоит другой — с пилой. Подобные «творения» не просто бесполезны — они опасны, ведь дети могут попытаться воспроизвести что-то из увиденного. — Когда словари не справляются, каким образом лучше рассказывать детям о родном языке? — Мы с Еленой Ивановной Рогалёвой, профессором нашего университета и основателем псковской школы учебной лексикографии, предлагаем альтернативный подход: особые алгоритмы адаптации научных этимологий для детского восприятия. Каждый тип фразеологизмов требует своей стратегии объяснения. Важно не упростить объяснение до примитивности, но и не перегрузить ребёнка излишней информацией. Например, разбираясь с тонкостями метафорических выражений, ребёнок может стать соавтором, участником исследования. Начать историю такого фразеологизма, как «бить баклуши», можно с небольшой ролевой игры: «Мы с тобой отправляемся в Архангельскую область, где нас встречает дед Макар». Выясняется, что баклуши — это вовсе не заготовки для деревянных ложек, как утверждают многие источники. На самом деле баклушами называли чурки в народной игре городки, и «бить баклуши» стало означать игру вместо работы. Такой игровой подход требует серьёзной исследовательской работы. На самом деле мы адаптируем для детского восприятия метод структурно-семантического моделирования, разработанный профессором СПбГУ Валерием Михайловичем Мокиенко. В словарях показываем целые семьи сходных по структуре и значению выражений. «Во всю ивановскую» рассматривается в ряду с «во весь голос», «во все лопатки», «во всю силу». Эти фразеологизмы связаны с Иваном — героем русских сказок, который и бежит быстро, и кричит громко, и всех врагов побеждает. — Кроме детей, в премудростях русского языка приходится разбираться иностранцам. Наверняка им тоже полезно знать о происхождении фразеологизмов, чтобы не ошибаться, пытаясь понять смысл по отдельным словам? — Действительно, правильная этимология важна и для изучающих русский язык. Когда студент-иностранец видит картинку, иллюстрирующую выражение «медвежья услуга», на которой изображён медведь-официант, то делает логичный для него вывод: русские любят медведей, дрессируют их, и в ресторанах национальной кухни посетителей обслуживают косолапые, но делают это, видимо, неумело. На самом деле нужно рассказать иностранцу про басню Крылова «Пустынник и медведь», где благонамеренный мишка хотел тяжёлым булыжником убить муху на лбу друга. — Сейчас совершенствуются технологии машинного перевода с участием нейросетей. Поможет ли ИИ в изучении фразеологизмов? — Современные технологии добавили проблем популяризаторам лингвистической науки. Искусственный интеллект, к которому всё чаще обращаются за разъяснениями, демонстрирует поразительную изобретательность в создании ложных этимологий. Нейросеть уверенно объясняет фразеологизм «попасть в переплёт» буквальным попаданием человека в тяжёлый книжный переплёт или ударом такой книгой по голове. При этом ИИ забывает, что выражение родилось в крестьянской среде несколько веков назад, когда у крестьян были смутные представления о книгах, тем более в дорогих тяжёлых переплётах. На самом деле переплёт здесь — это рыболовная сеть или силки для ловли птиц. В псковских говорах существует родственное выражение «попасть в вершу», где верша — конусообразная ловушка для рыбы из прутьев. Но когда исследователи попросили нейросеть объяснить слово «верша», та выдала очередной перл: якобы ударение в этом слове ставится на первый слог, если речь идёт о стихах (хотя стихи на самом деле обозначаются словом «вирши»), и на второй слог, если речь идёт о рыболовной снасти. И добавила: «Легко запомнить по ассоциации: верша́ — как рыба́». Подобные ошибки ИИ неслучайны. Алгоритмы обучаются на массивах текстов, где верная информация соседствует с неверной, а научные источники перемешаны с дилетантскими. В результате нейросеть может создать новое слово, придумать несуществующие методические приёмы и предложить запомнить ударение по ассоциации с неправильным. Историю с нейросетями можно считать важным уроком. Искусственный интеллект — мощный инструмент, но в вопросах этимологии он пока остаётся ненадёжным помощником. Алгоритмы ещё только учатся отличать достоверные источники от сомнительных, так что лучше проверять их ответы в авторитетных словарях. — К слову о надёжных источниках. В ПсковГУ создаются новые форматы словарей? Расскажите о них подробнее. — Да, изучив существующие проблемы, псковские лексикографы стали создавать форматы словарей, которые учитывают особенности современного восприятия. В их арсенале, например, словари-комиксы — в них Александр Сергеевич Пушкин помогает юным читателям освоить фразеологизм «концы в воду», словари-расследования с детективным сюжетом, словари в рассказах, в которых этимология раскрывается через увлекательные истории. Эстафету творчества подхватили и студенты ПсковГУ. Они снимают видеосериалы «Фразеологические пирожки», создают мультфильмы по словарным статьям, пишут рэп на тему «бить баклуши». Эти проекты показывают: современная лексикография может быть одновременно научной и увлекательной, строгой и творческой. Наука может побеждать не только силой аргументов, но и силой воображения, главное — не терять связь с подлинной этимологией, какой бы заманчивой ни казалась красивая выдумка. В конце концов, битва за правильную этимологию — это битва за культурную память народа. Каждый искажённый фразеологизм — потерянная нить, связывающая современных людей с предками. Каждое правильное объяснение — сохранённая частица национального самосознания.
