Календарь. Кто такой Глинка, который родом из Симбирска

Сегодня отмечается 115 лет со дня рождения уроженца Симбирской губернии. Глеб Александрович Глинка родился 5 апреля (23 марта по старому стилю) 1903 г. в Симбирске в небогатой дворянской семье с давними культурными традициями, с детства его окружала литературная среда. Его отец, Александр Сергеевич Глинка (больше известный под псевдонимом Волжский), тоже симбирянин. Он учился на юридическом факультете Московского университета, был связан с радикальным движением молодежи, за что был выслан под надзор полиции (Симбирск, Самара). Глинка-отец занимал видное место среди русских критиков начала 1900-х, печатался в журнале «РБ», «Вопросы жизни», «Журнал для всех» и др. В советское время выступал как редактор и комментатор сочинений А.П. Чехова, Г.И. Успенского. Умер в Москве в 1940-м. Глеб Глинка рано начал писать стихи. После окончания средней школы в Москве поступил в известный в 1920-е Высший литературно-художественный институт им. В.Я. Брюсова (ВЛХИ) и окончил его в 1925 году. В 1920-е годы примкнул к литературной группе «Перевал», сотрудничал в журналах: «Новый мир», «Красная новь», «Молодая гвардия», «Наши достижения» и др. Автор книг: «Времена года» (1926), «Изразцовая печка» (1929), «Эшелон опаздывает» (1932), «Истоки мужества» (1935), «Павлов на Оке» (1936), большой научной работы по теории русского стихосложения.  В 1932 году он стал членом Союза советских писателей. Глеб Александрович с 1934 года работал старшим консультантом при издательстве «Советский писатель», преподавал в Литературном институте историю литературы и теорию стиха. Перед войной готовил к печати большой трактат по теории стиха, но судьба рукописи на сегодняшний день неизвестна. Занимался Глинка не только этим. В автобиографии для вступления в Союз писателей он рассказывает про свою «общественную деятельность»: «За время длительных командировок на Полярный Урал, к истокам Северной Сосьвы и в Нарымский край участвовал в ряде кампаний по культурно-массовой работе с туземцами — клубная работа, ликвидация неграмотности среди вогулов, остяков и проч.». Вот что написал про Глинку в своей антологии «Десять веков русской поэзии» Евгений Евтушенко: «В 1934 году в знаменитую московскую десятиэтажку по Большому Гнездниковскому переулку, где располагался цыганский театр «Ромэн» и жил прокурор Андрей Вышинский, въехало издательство «Советский писатель». При издательстве на втором этаже открылась литературная консультация. И туда за два года до войны вместе с бывшим одноклассником, а теперь студентом МИИТа Евгением Веденским заглянул второкурсник пединститута Николай Глазков. Так вот о консультации. «Там было несколько консультантов, но особенный интерес, пожалуй, вызвал у нас с Глазковым Глеб Александрович Глинка, – рассказывает Веденский. – Произведения он разбирал вдумчиво, неторопливо. Некоторым авторам давал разнос, да такой, что те больше у него не появлялись. Мы пока оставались только зрителями. Велико было наше удивление, когда Глинка подошел к нам и сказал: «Вы ведь тоже поэты, так прочтите мне что-нибудь». Глазков приосанился и шепнул мне: «Прочту ему самые противоестественные». Прочел он свой первый «Манифест» и еще кое-что. Неожиданно Глинка схватил Колю за руку и воскликнул: «Да ведь Вы настоящий поэт! – и добавил: – Очень хочется с Вами поговорить. Приходите ко мне. Вот мой адрес». Мы бывали много раз у Глеба Александровича. Это был приземистый человек лет пятидесяти с небольшим. Занимал он небольшую комнату (насколько я помню, десятиметровую) в коммунальной квартире на Новинском бульваре. Стихи он знал великолепно и также их читал. Особенно хорошо Пушкина и Блока....... .....Выглядевшему на «пятьдесят с небольшим» Глебу Глинке не было тогда и сорока. Впрочем, для двадцатилетних парней что сорок, что пятьдесят – не одно ли и то же?». «В июле 1941 года Глеб Александрович записался от Союза писателей в Московское ополчение, - пишет Евтушенко. - На фронт отправился в одной колонне с Александром Беком, Даниилом Даниным, Эммануилом Казакевичем, Василием Кудашевым, Юрием Либединским, Владимиром Трениным, Рувимом Фраерманом, Георгием Штормом... Осенью под Вязьмой ополченцы попали в окружение. Многие погибли. Жене Глинки, высланной из Москвы вместе с десятилетней дочерью за обнаруженных в роду немцев, сообщили, что он пропал без вести. А он оказался в плену, сидел в немецких концлагерях и был освобожден союзниками. Несколько лет прожил в Бельгии, занимался скульптурой. Женился, родил сына и с новой семьей перебрался в Штаты. Здесь вернулся к стихам. С 1953 года печатался в нью-йоркском «Новом журнале». Выпустил два стихотворных сборника – «В тени» (1968) и «Было завтра» (1972). Из мемуаров дочери ополченца Ирины Глинки: «Дальше – молчание». «Отец через два дня после нашего отъезда из Москвы ушел добровольцем в народное ополчение. Ему было 38 лет, и его не скоро бы «призвали», а в ополчение записывали сразу. Было это в традициях семьи…». Писатель Борис Рунин в книге «Окружение. Записки случайно уцелевшего» (М., 1995) вспоминает: «Одно время командиром моего отделения был прозаик и поэт Глеб Глинка. Мы разговорились с ним, едва наше формирование вышло за ворота ГИТСа в Собиновском переулке и двинулось вверх по улице Боровского. Глинка был старше меня лет на восемь-десять. К тому же он был охотник, то есть человек, приученный к полевым условиям, и его покровительство на первых порах очень облегчало мою ополченческую участь. Он умел выбрать и в поле, и в лесу хорошее место для ночлега, он приучил меня к строгому питьевому режиму на марше, он помогал мне преодолевать дневной зной и ночную стужу». Под Вязьмой наши армии были окружены и среди прочих — 32-я, включавшая и писательское ополчение». Из воспоминаний дочери Ирины Глинки: «Он [Г. Глинка – Б.Б.] сумел в последнем дошедшем до нас письме… предупредить о надвигающейся беде, процитировав начало фразы из любимой всеми дома «Конармии» Бабеля: «Есть такая надия, товарищ комиссар, шо не отобьемся»… Папа написал: «есть такая надия, Мурочка…». И мама поняла, что писем больше не будет…». Из «Воспоминаний» жены: «Официального сообщения о гибели папы мы так никогда и не получили, так же как, впрочем, и большинство семей ополченцев, попавших в окружение. В Министерстве обороны на наши запросы приходил ответ: «пропал без вести», и только лет через десять после войны ответили: «Пропавшего без вести … считать погибшим». Из воспоминаний Ирины Глинки: «Много лет отец числился пропавшим без вести… Еще много лет я тосковала по нему. Особенно в первые послевоенные годы, когда стали возвращаться после «проверок» (таким эвфемизмом заменяли слово «лагерь») отцовские товарищи по писательской роте в ополчении. Мы с мамой пытались узнать хоть что-нибудь о его судьбе у тех, кто вернулся. Но все безуспешно…». Глинка не погиб, а был взят в плен (16 октября 1941 года) и до конца войны находился в немецком концлагере — сначала в Польше, потом еще в нескольких местах, в том числе во Франции и, наконец, в Бельгии. Никакого пути на родину у эмигрантов второй волны не было — сибирские лагеря бывали и похуже немецких. В Бельгии поэт начал новую жизнь: женился, занялся ремеслом скульптора. В 1948 году у него родился сын Глеб, вскоре вся семья переехала в США. Там Глинка вновь занялся литературой. Вернулся к поэзии — в № 33 нью-йоркского «Нового журнала» (1953) появилось его стихотворение «Размолвка». Стихи в этом журнале Глинка печатал десятки раз, последнюю публикацию мы находим в № 126 — во второй половине 1970-х годов. К этому времени увидели свет его книга воспоминаний «На перевале», поэтические сборники «В тени» (1968) и «Было завтра» (1972). Он продолжал писать до конца жизни. Интересно, что Глеб Александрович, хоть и уехал из родной страны за океан, всю жизнь оставался гражданином России, американского гражданства он так и не принял и отказывался учить английский язык. На русском писал стихи, многие из которых были посвящены родине. Поэт общался с известными русскими эмигрантами. Так, в дом к нему был вхож Владимир Набоков, а с Александром Керенским семья Глинок ходила в одну церковь в Нью-Йорке. После смерти поэта осталась его переписка с виднейшими российскими деятелями культуры. Светлана Истомина по интернет-источникам