Экономист Андрей Мовчан: Роботы — будущая нефть
<strong>Экономическое неравенство? Перевод на машинное обучение? Техника, которая погубит целые отрасли? Наш обозреватель поговорил с известным российским инвестором и узнал, к чему готовиться обычным людям, которые далеки от глобальных прогнозов. Эта беседа продолжает цикл материалов «Вечерней Москвы», посвященных грядущему.</strong>
Экономическое неравенство? Перевод на машинное обучение? Техника, которая погубит целые отрасли? Наш обозреватель поговорил с известным российским инвестором и узнал, к чему готовиться обычным людям, которые далеки от глобальных прогнозов. Эта беседа продолжает цикл материалов «Вечерней Москвы», посвященных грядущему.
Однажды американский президент спросил Билла Гейтса, при каких условиях производство айфонов (да и всего прочего) вернется в Америку, чтобы создать в ней рабочие места. «Ни при каких!» — ответил Гейтс. Потому что китаец стоит дешевле американца… После чего экономистами вдруг обнаружилась тенденция возвращения заводов из Китая в США. Вот только рабочих мест они с собой практически не принесли, потому что это были заводы полностью роботизированные. Роботы оказались дешевле китайцев! Им не надо платить, им не надо спать, они работают круглые сутки. А что будет с миром, когда и если большинство рабочих мест займут роботы и компьютерные программы?
Понятное дело, говорить об этом нужно не с учеными и инженерами, а с экономистами, поскольку феномен сей уже не технический — тут больше нет вопросов, это реально! — а чисто экономический: где безработные люди будут брать деньги, чтобы покупать товары, произведенные роботами? Поэтому сегодня на наши вопросы о будущем ответит известный российский экономист Андрей Мовчан.
— Андрей, а давайте не побоимся и заглянем в будущее лет эдак на сто! Куда денутся люди, если их места займут роботы — вот про это все хотелось бы поузнавать.
— Один из основных трендов, от которых надо отталкиваться в таких прогнозах, — снижение стоимости труда и потребности в нем. Плюс изменение профиля труда. Сейчас парикмахеры для собак, дизайнеры интерьеров и психотерапевты пришли на замену телефонисткам и операторам (которые раньше управляли разными процессами, коими теперь управляют компьютеры). Высвободившиеся люди не пополнили армию безработных, а освоили новые занятия в связи с новыми цифра потребностями. И сегодня мы пользуемся десятками разных специалистов, которых двести лет назад не было. Причем у каждого из них есть одна особенность — они работают в творческих профессиях.
— Ага, особенно парикмахеры…
— Это вы рассуждаете как мужчина. Мне тоже все равно. Но вот женщинам важен стилист… А робот вас не подстрижет! Хотя бы потому, что людям важно общение с себе подобными. Поэтому будет больше профессий, удовлетворяющих наш спрос на контакт с человеком.
А знаете, чем примечательны «профессии личного контакта» с экономической точки зрения? Тем, что они географически локальны. Вы вполне можете пользоваться в Москве трудом китайского сборщика айфона, но вы не можете пользоваться трудом китайского парикмахера или тайского массажиста. Поэтому такие «очеловеченные» рынки труда будут локализовываться. А вот что касается производства… Если будет не важно, где строить цех по сборке айфонов, поскольку роботам платить не надо, то зачем его иметь в Китае — чтобы потом оттуда эти айфоны везти в Америку? В Америке и поставим. Уже ставят. Поэтому Китаю, как центру юго-восточной империи, придется создавать свой рынок потребления. А значит, через сто лет мы будем иметь три крупных союза — Европейский, Американский и Китайский. Это станет главным треугольником мировой торговли.
— Леваки любят петь веселые песни про «вкалывают роботы, счастлив человек». И говорят, что марксов коммунизм наступит после полной роботизации всего производства, а капитализму при этом каюк.
— Напротив. Поскольку роботизация будет идти все дальше и дальше, значение капитала станет только возрастать. Если ты владеешь роботами, ты — богатый человек. Если не владеешь роботами, ты должен быть хорошим профессионалом в нероботизируемых областях. И это будет вторым сословием. А третье сословие — это основная масса людей без особого таланта, которые не смогут применить свой труд и будут жить на базовый доход и воспроизводить население. Это будет такой трехсословный мир — владельцы роботов, владельцы таланта и потребители фиксированного дохода. Причем географически доходы будут распределяться более-менее ровно, поскольку какая разница, Африка или Европа? Но вот в том, что касается личных доходов, неравенство будет гораздо большим, чем сейчас. Не потому, что бедные станут беднее. А в том дело, что разница в возможностях владельца капитала и получателя базового дохода окажется значительно больше, поскольку будет создано множество новых дорогих возможностей — возможность дольше жить, например, возможность жить в привлекательных местах. А системы связи усовершенствуются настолько, что концентрация людей, которые находятся в активном взаимодействии, станет не нужна. Наши города не приспособлены для жизни, но мы все еще вынуждены в них концентрироваться из-за работы. Вот мы с вами встретились лично, а в будущем…
— …могли бы пообщаться по «Скайпу».
— «Скайпа» для полноценного общения пока еще слишком мало. Для настоящего общения вы должны видеть меня целиком, стабильно, в трехмерном изображении, с полным эффектом присутствия. Если бы такие системы связи были, неужели вы думаете, я жил бы в городе? Я жил бы на берегу Средиземного моря. Но вы представляете, что будет, если все люди, кто может себе это позволить, ринутся жить на Средиземное море? Какой перепад в стоимости жилища образуется? И кто тогда будет жить на Средиземном море?
— Владельцы капитала, то есть роботизированных заводов.
— В общем, перепад в доходах будет колоссальным. Но зато и основная нагрузка в обеспечении прожиточного минимума для населения ляжет на владельцев капитала, в отличие от сегодняшнего дня, когда она ложится на квалифицированный труд. Сегодня налог на капитал — примерно 20 процентов, а налог на квалифицированный труд, то есть на обычных работающих людей, доходит до 50 процентов. Эта ситуация развернется. Владельцы капитала, то есть роботизированных комплексов, будут платить больше, а люди, которые получают деньги за свой труд, возможно, вообще перестанут платить налоги. Какой смысл с них брать налоги, важнее их мотивировать работать, тем более что есть кому платить налоги — капитал будет покрывать все потребности в бюджетных доходах. Роботы в этом смысле — будущая нефть. Почему у нас в России подоходный налог всего 13 процентов? Да потому что все остальное покрывается нефтью.
— Но нефть — это сырьевое проклятие, как известно, которое не дает развивать экономику. Может, и у роботов будут схожие недостатки?
— Нефть не универсальна. Это моноресурс. Нефть — это только нефть. Нефть не может быть айфоном, детской игрушкой, самолетом. А роботы производят все товары, включая роботов, это универсальный ресурс, к тому же распределенный по миру более равномерно, чем нефтяные месторождения. Кстати, тот факт, что роботы не добываются, а производятся, причем делать это можно распределенно и где угодно, означает, что роботов, как нефть, нельзя узурпировать и на этой основе узурпировать власть. Роботы в этом смысле доброкачественный ресурс, способствующий росту демократии. И потому я спокоен за судьбу мира. Он похож на Древнюю Грецию, где роботы заменили рабов. А Греция — это расцвет культуры и искусства, там было создано очень много принципиально нового для человечества.
— Чем же будет занята основная масса населения планеты — не гении, не творческие, а те, которые сегодня стоят у станка?
— Это будут праздные люди. Они будут потреблять свой базовый доход и развлекаться, пить пиво, воспитывать детей, выгуливать собак, ездить на пикники, пару раз в год на море, играть в компьютеры и жить в виртуальных пространствах.
— Моя идея как раз состоит в том, что они будут заняты, но в игровой реальности! Оживляя своим присутствием игровые миры, работая для них и внутри них и зарабатывая там игровые деньги — токены. А токены будут иметь соприкосновение с реальными деньгами. Когда-то высвобожденные прогрессом крестьяне не остались без дела, они заполнили фабрики, а сейчас освобожденные с заводов люди уйдут трудиться в игровую реальность, работая персонажами и строителями этой реальности.
— Возможно... Второе направление самозанятости, которое я вижу, — социальные дела. Сильно расширится волонтерская работа. Наша планета нуждается в огромном объеме работы, которую не могут делать ни государства, ни компании, стремящиеся получать прибыль. Огромному количеству людей не будет хотеться тратить жизнь, работая за деньги, поэтому они станут, довольствуясь базовым минимумом, искать себе полезные миссии, поскольку человеку свойственно наполнять свою жизнь смыслом. Утилизация мусора, посадка деревьев, помощь инвалидам.
Третье направление — все, что восполняет дефицит коммуникаций. Появятся профессии, связанные с общением, — организаторы клубов, аниматоры, лекторы, консультанты по ничему, социальные работники. Учителей станет больше, поскольку мир движется в сторону уменьшения школьных классов — 30, 20, 10 человек в классе. А потом будет 3–4. Сюда же отнесем профессии, выявляющие индивидуальные способности у детей и подростков, проводящие коррекцию в раннем возрасте, потому что мир наконец должен избавиться от преступности. Ведь преступность — это порождение психологической травмы, которую нужно купировать с раннего возраста. Вообще, касательно психотерапии, не удивлюсь, если у каждого человека будет свой психотерапевт.
Мир изобретет десятки социальных профессий, чтобы занять людей. Точнее, они сами и изобретут. Какими они будут, сейчас предсказать нельзя, как нельзя было в 1900 году предсказать возникновение айфона. Хотя все понимали, что системы связи будут развиваться.
— Ок. Значит, Америка, Евразия, Китай — три центра силы. А Африка, она где у нас?
— Африка вся разная. Северная более развитая, ЮАР неплохо себя чувствует. Как пойдут процессы, зависит от стоимости энергии, если сможем эффективно использовать солнечную энергию, заставим всю Африку, где много солнца, солнечными панелями, регионы станут богаче и развитие пойдет быстрее.
Но в любом случае мы двигаемся к единой мировой империи. Культура станет общей. Это слияние уже давно происходит. Посмотрите, весь мир уставлен ресторанами индийской кухни, в которой используется перец чили, но ведь перец чили родом из Латинской Америки. И при этом он интегрально вошел в индийскую кухню. Пельмени интегрально вошли в российскую еду, хотя это китайское блюдо. Гречка считается традиционной русской пищей, хотя она родом из Непала. И вот эта конвергенция культур идет все быстрее и быстрее. Мир интегрируется в единую империю, в которой английский становится единым мировым языком, культура — смесь англосаксонско-китайской с вкраплениями мелких региональных культур.
Уже сейчас в Москве рестораны русской кухни занимают четвертое или пятое место по распространению. Лидируют рестораны итальянской, японской, среднеазиатской, китайской кухни. Кричим о скрепах и самобытности, а сами свою еду есть перестали. Песни слушаем чужие, 30 процентов слов в русском языке заимствованы в течение ХХ века, а 50 процентов — в течение последних двухсот лет. Какая самобытность! Так что единой империи — не в смысле наличия в ней императора, а империи в культурном смысле, — не избежать. Таков общий мощный тренд, который идет много тысяч лет. Империя — это высшая форма построения социума. Мир вспучивался империями то там, то сям, и они ограничивались территориально только системами связи. Сейчас мир един и связан, его за 24 часа можно пересечь на самолете и достичь любой точки — готовое место для глобальной империи.
— Только слово «империя» я бы заменил, ведь это будет не империя в привычном понимании.
— А я бы не стал: значения слов меняются со временем. Когда мы говорим «Римская империя», мы слышим поступь римских легионов, забывая, что Римская империя создала огромное культурное наследие. И только благодаря Римской империи мы знаем что-то о культурах ее периферии. Что бы мы знали о культуре иберов, если бы их не завоевали римляне и аккуратно не записали все, включив в свою большую культуру составной частью? Если бы не древние римляне и греки, мы бы ничего не знали про скифов, поскольку скифы ничего не записывали, им нечем было. В этом смысле империя — огромная культурная машина, которая двигает цивилизацию вперед. Только если две тысячи лет назад она создавалась огнем и мечом, сейчас она создается жвачкой и айфонами. Сегодня огнем и мечом отсталая периферия пытается отбиваться от империи. И в этой борьбе меча и жвачки я на стороне цивилизации.
СПРАВКА
Андрей Мовчан — экономист, финансист, специалист по инвестициям. Окончил механико-математический факультет МГУ имени М. В. Ломоносова, Финансовую академию при правительстве РФ и Университет в Чикаго. Более 25 лет занимается экономикой и управлением. Работал исполнительным директором компании «Тройка Диалог». Основал и возглавлял правление группы «Ренессанс Управление инвестициями», был исполнительным директором банка «Ренессанс Кредит». В 2006 году журнал Forbes назвал его самым успешным руководителем управляющей компании во всей России, а РБК в том же 2006-м — «Человеком года». В 2009 году создал инвесткомпанию «Третий Рим». В 2015 году возглавил программу «Экономическая политика» Московского центра Карнеги. Широко известен как автор экономических теорий.
Читайте также: Изобретатель Анатолий Юницкий: Илон Маск — наивный юноша, который начитался фантастики