Русский язык разрушается. Мы все как дебилы
На днях увидела в магазине яркие наклейки на товары со скидкой. «Ничеси цена!» — и точки над «е» оформлены как проценты. В смысле, скидка. Я сначала восхитилась креативом. Потом — ужаснулась. Наша привычка коверкать слова в сообщениях и в социальных сетях шагнула в сферу официальную, а это уже очень серьезный сигнал. Русский язык разрушается. Мы сами его разрушаем. И кажется, во всем этом скрываются какие-то глубокие наши комплексы и проблемы.
На днях услышала бесподобное: «Рынок травм обновляется, как айфоны». Травмы, которые мы то и дело обнаруживаем в себе, хочется чем-то завуалировать, замазать. Например — главная пугалка нашего времени, старость. В общем-то, естественный ход времени, который отражается на лице и в душе, очень страшно показать окружающим. Желание казаться если не молодым, то хоть чуточку помоложе, гонит под нож пластического хирурга и в магазины за новой коллекцией нового шмотья. Те, кому недоступен дорогой косметолог, прибегают к услугам господина Фотошопа, улучшая свои изображения столь яростно, что в жизни и на фото получаются абсолютно разные люди. Коверканье слов, все эти «ужос», «ничоси», «харашо», «прастити» и прочее лингво-бормотание — в первую очередь желание казаться моложе. Подсознательно ведь хочется встать на одну ступеньку с юными, которые еще столь молоды, что, во-первых, и пишут коряво и с ошибками, во-вторых, за молодость и звонкость все-то им прощается.
И раньше, конечно, было сознательное опрощение слов как в устной речи, так и в написании. Только явление это свидетельствовало в первую очередь о плохом воспитании и образовании. Одна милая девушка, моя школьная подруга, дала от ворот поворот ухажеру. Он признался ей в любви словами: «Я тя лю». Дева возмутилась, сказала: «Как дебил». Ячейка общества не сложилась. Сегодня мы все как дебилы.
Можно, конечно, предположить, что большинство из нас вдруг отупело и стало сознательно упрощать язык, подражая подросткам, а не поправляя их менторским тоном. У ученых есть на это ответ: все не просто так. Антрополог Маргарет Мид отмечает, что постфигуративная культура (когда молодые учатся у старых) меняется на префигуративную форму (когда старые подражают молодым). Тут уже все куда глубже, чем просто желание казаться молодым внешне.
На протяжении веков главным был человеческий опыт; жизнь была стабильная, и основные параметры ее не менялись. «Старики» делились опытом с молодежью, и той приходилось волей-неволей жить по их правилам. В том числе языковым.
Сегодня же, в век бурного развития информационных технологий, «рулят» во многих сферах молодые. А родители советуются с ними и перенимают опыт. Ну а заодно и сленга прихватывают. Чтобы говорить на одном, так сказать, языке… И все бы ничего, да вот только как писать нормально, через десяток лет уже никто и не вспомнит.
Особенно это касается, конечно, подростков.
Правильное написание слова всплывает откуда-то из подсознания — читаешь книжки, запоминаешь, как слово выглядит. Педагоги всегда говорили: ваша грамотность напрямую зависит от количества прочитанных книг. А сегодня и читать-то стали в разы меньше — имею в виду книги.
А то, что читаешь в интернете, пестрит словами-упрощенками. Так и запоминаешь, и, главное, нравится ведь! Ахахах, такие мы все Лолитки, деффачки-припевочки. Ну вот, опять. Вырвалось просто: деффачки вместо девочки. Потому что скажи о себе «девочка», засмеют. Скажут: крыша у тети сошла. А вот «деффачки» такую реакцию не вызовут.
Тут вроде человек сам над собой трунит и подсмеивается.
Слава богу, в текстовой программе заложена проверка правописания, и все то, что написал с ошибками, подчеркивается красным. Можно поправить. То есть важнейшую функцию самоконтроля мы тоже переложили на искусственный интеллект. Пусть он отмечает, пусть он следит за чистотой языка.