Мать испортила мне всё детство, постоянно прощая отца, а теперь просит помощи

Когда он уходил из дома, я молилась, чтобы больше его не видеть. Но он возвращался, мать его прощала, и моя жизнь после этого превращалась в страдания. 

Мне кажется, что отец пил всегда. Но это вряд ли, потому что у матери хоть мозгов и немного, но точно хватило бы, чтобы не выходить замуж за пьющего дятла. 

Но сколько я себя помню, папаша пил, скандалил, тратил все деньги на бухло с приятелями, а нам с матерью доставались тумаки и крики. 

Мама не пила, работала, когда-то даже неплохо выглядела. Мы жили в ее наследной квартире. Я вообще не вижу ни одной причины, чтобы пускать в свою жизнь мразь в лице моего папашки. 

Из дома он уходил часто. Как-то раз его не было целых полтора года. Я очень надеялась, что он где-то под трубами напился и сдох. Но он вернулся. 

Хотя перед уходом в тот раз он вынес из дома всё, что представляло хоть какую-то ценность. Он забрал даже мой серебряный крестик, который мне дарила крестная. 

Мама тогда ревела на кухне всю ночь. Но не из-за того, что у нас вообще денег не осталось, а потому, что мужик ушел, как же она без него жить-то будет?

Папаша возвращался всегда королем, как будто своим явлением делает нам одолжение. С фингалами, в обносках, без зубов, но всё равно считал себя подарком небес. 

Я даже понимаю, почему. Потому что мама так к нему и относилась. Она чуть ли ноги ему целовать не кидалась, когда он приперался домой после своих загулов. 

Меня так это злило! Я столько раз у матери спрашивала, зачем она это делает, ведь можно просто послать подальше. А мать орала, что я малолетка тупая, ничего не понимаю, а жизнь - штука очень сложная. 

Мне двадцать семь лет. Я до сих пор не понимаю, зачем матери это было нужно. У меня ненависть не только к отцу, из-за которого у меня шрам на переносице, но и к матери, которая всегда его принимала и покрывала. 

Мне папаша нос сломал, а она меня не пускала в школу, пока не заживет. Взяла где-то справку, что у меня ОРВИ, чтобы в школе не стали интересоваться, что не так с моим лицом. 

- Молчи! Отца посадить могут! - шипела мать. 

Я не молчала, но всем вокруг было пофиг, к нам даже опека ни разу не пришла. Видимо, наша семья считалась благополучной. 

Из дома я сбежала в семнадцать лет. Сбежала тупо в никуда. Денег не было, вариантов дальнейшей жизни тоже не было, просто не могла больше находиться в одной квартире с этими уродами, что папашей, что мамашей. 

Спасибо подругам, помогли с жильем, я смогла отдышаться, осмотреться и выбрать путь. Работать пошла, комнату сняла, забыла родителей, как страшный сон. 

За десять лет я с ними не общалась ни разу. У меня в том городке достаточно подруг осталось, поэтому через них я прекрасно знала, что происходит в моей семье.

Папаша уходил, приходил, мать работала, ждала его, терпела побои. Про меня не было ни одного вопроса, хотя мать точно знала, что я общаюсь с подружками. 

Потому что как ее припекло, так она сразу нашла мой телефон и стала звонить, чтобы попросить о помощи. Я ошалела, когда услышала, что ей от меня надо. 

Мать вдруг решила, что с нее хватит. Она устала от побоев, от пьющего мужика рядом, но выселить его сама она почему-то не может. Он же в ее квартире прописан, а у него еще и инвалидность нарисовалась, правда, бухать эта инвалидность ему не мешает. 

Вот мама просит моей помощи в выселении отца. Типа, приедь, организуй, поживи с ней какое-то время, чтоб папаша не вернулся, а то ей страшно, самой не справиться. 

Во мне поднялось все ****, что бурлило с детства. Вот же ****! Она меня перед папашей не защищала, она закрывала глаза, постоянно прощала этого урода. Из-за нее мое детство превратилось в ад. 

А теперь она просит у меня помощи, хочет избавиться от папаши. Я даже не подумаю помогать. Пусть хлебает заваренную ею кашу полной ложкой. Пусть и дальше терпит этого ****. 

Не может выселить? Ее проблемы. Не надо было его прописывать к себе, вопрос решился бы гораздо проще. Хотя и тогда мать всё равно не стала бы ничего делать сама. 

Какая же она мерзкая и жалкая... Заблокировала ее номер, не хочу общаться. Пусть дальше живет с мужиком, который ей всегда был дороже ребенка.