Экспедиция тюменских альпинистов на Казбек отменена из-за здоровья участников: экстремалы решили не рисковать собой. О подготовке, стоимости и о нюансах отложенного восхождения, а также об особом законе гор «Нашему городу» рассказал глава Тюменской региональной федерации альпинизма Тимур Гайнуллин. Экспедиция тюменских альпинистов на Казбек была отложена практически в последний момент. Причина — опасение за здоровье участников. Тюменцы планировали в период с 22 по 28 сентября подняться на пятитысячник на границе России и Грузии. Заявки на участие подали три человека. Восхождение считалось несложным. Но даже такое простое для опытных альпинистов приключение решено отложить на год. Из-за череды недавних трагедий в горах по всему миру участники решили не рисковать и хотят лучше подготовиться. «Наш Город» побеседовал с главой Тюменской региональной федерации альпинизма Тимуром Гайнуллиным. Опытный скалолаз рассказал, почему приняли решение перенести экспедицию на 2026 год, что сейчас происходит в альпинизме и почему трагедий в горах стало так много. Казбек подождёт — Вы так тщательно планировали экспедицию на Казбек, почему буквально в последний момент было принято её отменить? — Да, восхождение на Казбек мы действительно планировали. Но эта история встала под вопрос, по нескольким причинам, в том числе и по причине здоровья участников. Мы перенесли поездку на следующий год. Это не восхождение для новичков, изначально у нас стояло условие, что мы набираем только тех, кто уже был с нами на восхождении, на Эльбрусе как минимум. — Почему был выбран именно Казбек для покорения в этот раз? Что в этой вершине такого, что делает её не просто «очередным тысячником»? — Мы слово «покорить» не используем. Покорить можно женщину — и то ненадолго, а покорить вершину почти нереально. Побывать на ней — да, можно. Потому что вершина — это гора, это стихия, и мы уважительно относимся ко всему этому — к храму гор. Вершина пускает и отпускает нас домой живыми и здоровыми, если у неё хорошее настроение. Почему именно Казбек? Во-первых, он стоит на границе двух стран — России и Грузии. Мы собирались идти с грузинской стороны, там более лёгкий маршрут, южный. Там поднимаешься на 3700–3800 метров, условия комфортные, груз сперва везут джипы, затем несут лошади. Это пятитысячник, и ещё в СССР считалось, что если хочешь почувствовать себя альпинистом — надо «собрать» все вершины, и Казбек в том числе. Считается, что он проще Эльбруса, но там нет ратраков (трактор для работы на заснеженных склонах. Используется, в том числе и для спасательных работ или перевозок и людей и грузов — примечание редакции) и прочих удобств — даже на южной стороне. Есть трещины, камнепады, особенно при движении с правой стороны. Так что по сложности он вполне конкурирует с Эльбрусом, хотя и ниже на 600 метров. Особо мистических особенностей у Казбека нет. У Казбека характер обычный — как у большинства гор: сегодня одно настроение, завтра — другое. Не то чтобы ты вышел утром, а к обеду тебя облаком накрыло. Это стандартное состояние. Нет ощущения, что гора «тянет» на себя. Есть, правда, так называемые «горы-магниты» — где то дождь, то снег, и никак не поймаешь погодное окно. Приходится лезть в непогоду. Казбек к ним не относится. Почему в горах стало больше трагедий? В последнее время новостные страницы СМИ пестрят сообщениями о трагедия в горах. Списки погибших на вершинах множатся изо дня в день — Наталья Наговицына, Александр Расторгуев, Алексей Ермаков, Лука Романьоли и Маркус Фогель — и это только за последний месяц. Самой громкой стала трагедия на Пике Победы: альпинистка Наталья Наговицына получив серьёзную травмы осталась одна в горах. В центр внимания общественности и СМИ попал её напарник по восхождению, тюменец Роман Мокринский. Люди обвинили его в бегстве и в том, что он оставил женщину один на один со стихией. Президент Федерации альпинизма Тюменской области с первых дней опалы поддержал коллегу, заявив, что тот сделал всё возможное в экстремальных условиях Однако, давать правовые оценки произошедшему Тимур Гайнуллин отказался, подчеркнув: судить можно только зная все детали и пережив то же самое. Подробно разбирать ситуацию он не стал, но рассказал, почему трагедии в горах стали происходить все чаще. — Почему в последние годы так много трагедий в горах — даже на «простых» маршрутах? Это эффект «селфи-альпинизма»? Коммерциализация? Или горы просто перестали прощать ошибки — климат, ледники, погода стали непредсказуемее? — Всё очень просто. Раньше в гору ходило 50 человек — и ничего не случалось. Возьмите статистику травматизма у футболистов и альпинистов — у футболистов она кратно выше. Не потому что они что-то делают не так, а потому что их больше. Так вот, сейчас мы переживаем бум. В горах сейчас просто нет места. Недавно мне прислали фото — люди идут толпой на Эльбрусе, друг за другом, как в очереди. Я сам в июне вернулся — мы стояли в очереди. Это правда смешно. Скажи такое пять лет назад — никто бы не поверил. Люди идут. Это уже стала тема. В соцсетях — красивые девчонки наряжаются, уходят в горы, думают, что там найдут себе настоящих мужчин (а там, по их мнению, только настоящие мужчины). Прямо школа замужества, как в Советском Союзе. Потому что нас стало больше. Вот почему растёт и число трагедий — даже на простых маршрутах. Там статистика ещё выше: во-первых, туда ходят новички, во-вторых — мастера спорта, которые после сложных маршрутов спускаются «по-простому», чтобы сократить время, не висеть на стене, спотыкаются — и всё, могут уйти с концами. Вот такая статистика, к сожалению. Расслабляются. Не отдают должного маршруту, не относятся так, как надо, не с той серьёзностью. Сейчас идёт так называемое «причёсывание» системы после ряда трагедий в горах. Гидов сейчас переобучают, вводится профессия — «инструктор-проводник». При этом ты должен быть не просто гидом, но и проводником, и инструктором по альпинизму — то есть иметь соответствующее образование, чтобы вести людей. Пока это только начинает вставать на рельсы, и пока непонятно, как всё сложится. Но мне кажется, до конца, до ума оно не дойдёт — у нас народ своенравный, границы закрыть тяжело. — Как вы работаете с травмой — не физической, а эмоциональной? После гибели товарища в горах — как команда восстанавливается? Есть ли у вас ритуалы, психологи, «горевание по-альпинистски»? — Многие не переживают эту историю и просто уходят из спорта, отказываются от восхождений. Кто-то полностью меняет сферу деятельности (если говорить о гидах). Когда это случается при тебе и ты понимаешь, что вы были на грани — это оставляет след. Кто-то обращается к психологу, прорабатывает эти моменты. Горевания по-альпинистски — такого нет. К этому относятся по-философски: люди знают и понимают, когда идут на высшую категорию — а у нас их 12. Когда речь идёт о пятитысячниках, о прямых стенах, когда ты спишь на уступах, — здесь совершенно другое отношение к жизни. Конечно, никто не говорит: «Завтра не вернёмся». Все поддерживают друг друга, всегда на связи — и это сообщество постоянно растёт. Сколько стоит покорить вершину? — Сколько стоит мечта? Раскройте, пожалуйста, финансовую сторону экспедиции: логистика, снаряжение, страховка, гиды, разрешения. — Это зависит от того, куда вы хотите пойти, что хотите сделать и с какой страны начинаете маршрут. От этого и формируется бюджет. Возьмём, к примеру, российский Эльбрус — высшую точку с южной стороны, где есть ратраки, кафе, подъёмники, вся инфраструктура. Если взять гида, то всё восхождение «из Тюмени в Тюмень» — с билетами, арендой снаряжения — обойдётся примерно в 150–180 тысяч рублей. Зависит от компании и гида. Если говорить о Монблане — там без гида вас могут вообще не пустить. Суммы уже другие — нужно умножать в разы. На Килиманджаро, где за тебя всё несут местные гиды — грубо говоря, на одного клиента приходится пять «работяг» — тоже в разы дороже: 350–400 тысяч. Пик Ленина, Хан-Тенгри, Пик Победы — цена растёт кратно. Там и набор высоты сложнее, и палаточные лагеря дорогие, и оборудование — уже не подойдут простые ботинки. Вот такой финансовый расклад. Казбек обошёлся бы в 75 тысяч с человека. Это не включая билеты до Тбилиси и затраты на личное оборудование. Но пришлось отменить. Для рядового энтузиаста это всё в любом случае доступно. Я сейчас называю коммерческие цены. Если у человека ограниченный бюджет, он может приехать не на пятитысячник, а начать с альп-лагерей. Да, снаряжение придётся купить или взять у друзей — ботинки, например, сейчас стоят от 30 тысяч, раньше были дешевле. Но обычно энтузиасты начинают с Таганая на Южном Урале. Осваивают базовые навыки. На ледодроме и скалодроме — на Луначарского у нас один из крупнейших скалодромов в России — люди получают первые знания. Потом, уже с багажом подготовки и под руководством инструктора, уходят в горы. Это реально доступная история — смена обучения может стоить от 35 тысяч за 14 дней. Ты учишься, проходишь восхождение — и получаешь значок альпиниста России. Это более спортивный, более честный путь. Альпинизм — спорт, философия или способ выжить? — Альпинизм — это спорт или способ существования? Почему человек, живущий в равнинной Тюмени, где горы — лишь на открытках, идёт покорять ледники? Что он ищет там, чего не может найти здесь? — Альпинизм в последнее время очень сильно начал набирать обороты. Люди для себя открыли это новое направление — туризм, трекинг, альпинизм. До этого в ту сторону даже не смотрели: то у них были сплавы, то ещё что-то. А сейчас люди уже целенаправленно собираются и уезжают на скалы. Проводят там корпоративы, участвуют в мастер-классах. Это довольно обширная философская тема, но больше всего — это просто стихия. И люди выбирают: они же могут уходить в море на яхтах, прыгать с парашютом, сплавляться по горным рекам, прыгать со скал (бейс джампинг). И альпинизм входит в одну из этих стихий. Почему человека с равнины тянет туда — тут нет ответа. Это способ уверовать в себя, что ты действительно можешь что-то претерпеть, как-то пережить. Вопрос в том, как стихия поведёт себя по отношению к тебе в тот или иной момент — и как ты отреагируешь. — Что заставляет человека идти туда, где организм начинает отказывать, где каждый шаг — борьба, а мозг — в тумане? Это бегство от реальности? Жажда славы? Или, может, наоборот — стремление почувствовать себя настоящим, пока ты ещё жив? — Человек идёт туда не для того, чтобы умереть. Он идёт за эмоциями. За красотой гор. За стихией. За тем, чтобы ещё раз проверить себя. И единицы идут на какие-то суперсложные маршруты, где всё действительно проходит по грани. Ещё раз обозначу: у нас в стране сейчас проблема с правильной подачей инструкторов и гидов, с тем, как их правильно нанимают, чтобы тебя вели настоящие профессионалы. Бывает, что хорошие, опытные гиды заняты, и тогда группу берёт кто-то послабее — и тут уже может быть по-разному, могут и не вернуться. Иногда людей ведут гиды из другой страны. А если что-то пошло не так, то по нашему законодательству такого человека ещё нужно найти и привезти в Россию, чтобы с него спросить — или осудить. — Вы когда-нибудь думали: «Может, стоит запретить восхождения на некоторые вершины — ради спасения жизней»? Или для вас свобода выбора — священна? — Я никогда так не думал, потому что запретить стихию невозможно. Тогда можно было бы запретить всё: все экстремальные виды спорта. А вот привести всё в порядок — это было бы здорово. Тогда количество вот этих «диких» альпинистов было бы кратно меньше. Прежде всего — за счёт больших штрафов, во-вторых — сроков, может быть, даже условных, судов, взысканий. Эталон у нас всегда — Шамони, мировой центр альпинизма, откуда всё началось. Там действительно всё на высоком уровне. Ты выходишь на работу — сидишь, ждёшь, когда придёт клиент, подписываешь журнал и идёшь с ним работать. Но чтобы туда попасть, нужно пройти столько школ и вложить столько денег. Из России там работают гиды, но чтобы пробиться туда, им пришлось очень много доказывать: знать английский на отлично, уметь реагировать на любые ситуации, спасти человека, если что-то пойдёт не так. У нас пока такого нет, но мы очень сильно стремимся и стараемся. Федерация альпинизма России разработала блок для проводников, и, судя по всему, народ уже идёт переучиваться. Есть понимание, что без этого скоро работать мы не сможем. Альпинизм больше не только про высоту. Он превратился в массовый вид спорта, куда порой идут люди без должной подготовки, что нередко приводит к трагедиям. Тюменские альпинисты отдают себе отчёт в том, что горы не терпят легкомысленности и слабой подготовки. Отмена восхождения говорит о том, что спортсмены сделали ставку на собственную жизнь. За год они подтянут сноровку, поправят здоровье и изучат новые фишки. Федерация альпинизма России работает над стандартизацией подготовки инструкторов, но основная угроза — не в сложности горы, а в недооценке опасности. А пока система не налажена, эксперты призывают не идти на поводу у модных течений из соцсетей и не отправляться в горы без хотя бы минимальной подготовки. Ранее «Наш Город» рассказывал о том, как реальные доходы тюменцев отличаются от громких статистических отчётов — ведь почти 40% работают за 30 тысяч и меньше. Как живётся на такую зарплату в городе с высокой стоимостью жизни — и можно ли на это смотреть без стресса — читайте в нашем материале.
