Владимир Шахрин, «Чайф»: «Нам по-прежнему нравится быть парнями с гитарами»

Материал опубликован в №9 печатной версии газеты «Культура» от 29 сентября 2022 года.

Екатеринбургская рок-группа «Чайф» — один из самых уважаемых, заслуженных, человечных российских музыкальных коллективов. Сегодня бессменный лидер флагманов уральского рока, певец, композитор и поэт Владимир Шахрин отвечает на вопросы «Культуры».

— Когда же все-таки образовалась группа «Чайф»? Вопрос, казалось бы, немного смешной, но, изучая историю руководимого вами коллектива, не так-то просто найти однозначный ответ.

— Все зависит от того, что принимать за точку отсчета. С Володей Бегуновым мы начали играть еще в 1976-м: именно тогда он — а мы оба были на тот момент десятиклассниками — присоединился к школьному коллективу. Что же касается группы «Чайф», то она под этим названием, с определенным, уже наработанным репертуаром, впервые вышла на сцену 29 сентября 1985 года. Получается, что нам уже тридцать семь лет — цифра красивая, пусть и дата не совсем юбилейная (улыбается).

— В одной из наших бесед вы обмолвились, что, в отличие от большинства отечественных рок-музыкантов, «въехали» в рок-н-ролл не с The Beatles, а с The Rolling Stones. Сейчас эти дяденьки уже разменяли седьмой десяток в своей творческой летописи. Группа «Чайф» планирует продержаться столько же?

— А почему бы и нет? Я вот смотрю на Мика Джаггера и компанию, слежу за их новыми победами и отмечаю: несомненно, выходить на сцену под восемьдесят — это совсем не то же самое, что в двадцать пять. Но если все делать как надо, и при этом следить за здоровьем, то вполне реально и до такого солидного возраста дотянуть. Так что «роллинги» в этом смысле для нас пример — будем стараться.

Здесь необходимы еще две составляющие: чтобы ты сам не перегорел, сохранил желание выходить на сцену и чтобы публика не утратила к тебе интерес. Если оба этих аспекта будут гармонично совпадать, то что мешает продолжать?

— Несколько лет назад вышла книга Дмитрия Карасюка, посвященная «Чайфу», которая называется «Рок-н-ролл — это мы». Каково ваше мнение о данной работе?

— Если честно, я эту книжку не читал. Хотя бы потому, что подумал: едва ли смогу что-то принципиально новое на ее страницах найти. Времени и без того в этой жизни немного: лучше потратить его на изучение других литературных трудов.

Но Дима Карасюк — известный архивариус свердловско-уральского рока, глубоко погруженный в тему, у него много источников.

Почему бы и нет? Я даже в какой-то мере благодарен Диме за проделанную работу. Если бы кто-нибудь мне сказал: дескать, глянь, какую чепуху там про вас написали, я, возможно, и напрягся бы. Но нет, такого не было, а значит, никакого отторжения данная работа у меня не вызывает.

Возможно, Леня Порохня в свое время написал книжку, которая с литературной точки зрения и поинтереснее (речь о книге «ЧайфStory», написанная к 15-летнему юбилею группы. — «Культура»), но ее повествование заканчивается 2000 годом. А с тех пор уже минуло более двадцати лет. Так что обе книги, о которых мы говорим, друг дружке, на мой взгляд, не мешают.

— Название «Рок-н-ролл — это мы» ко многому обязывает. Как видоизменилась эта формула с течением времени для вас и чем рок-н-ролл является сейчас для той самой пресловутой «молодой шпаны, что сотрет нас с лица земли»?

— Для музыкантов моего поколения рок-н-ролл был несопоставимо более важной вещью, чем для современной молодежи. Это была не только музыка. Скорее, некое мировоззрение, легенда, миф, если хотите — тот миф, к которому стремились прикоснуться, в котором хотели жить. Мы ведь тогда не видели клипов, записей концертов — мы все это себе воображали.

У нас в Екатеринбурге стоит памятник «Битлз» — очень хороший, кстати. И вот они до сих пор выглядят как фантом, очертание, как некая прекрасная сказка, в которой можно было находиться. Поэтому мы поначалу не столько играли рок-н ролл — мы, скорее, играли в него. И нам так эта игра-забава нравилась, что мы буквально питались ею — на завтрак, обед и ужин.

А сейчас рок-н-ролл стал всего лишь некой общей частью мировой музыкальной фактуры, порой непонятной и даже для иных недосягаемой. Как-то ко мне приезжали молодые журналисты, я показал им комнату, где у меня хранится виниловая коллекция, насчитывающая порядка четырех тысяч грампластинок. Ребята меня спрашивают: «И что, вы можете просто вот так сидеть и слушать музыку?» «Разумеется», — отвечаю.

Среднестатистическому современному человеку сложно понять, поскольку для него музыка — некий общий фон, приложение к основному, по его разумению, действу. То есть едет он на машине — ну, пусть музыка звучит в салоне, так вроде бы комфортнее. Или, скажем, посещение торгового центра, где царит гробовая тишина, — тоже не совсем уютная картина: какие-то темы должны ненавязчиво разливаться по залу. А вот так чтобы просто посидеть, послушать музыку, обсудить ее с друзьями — такое явление сегодня встречается все реже.

Это не хорошо и не плохо. Просто рок-н-ролл — это не они. И вот именно в таком смысле рок-н-ролл — это мы. Группа «Чайф», смею утверждать, является хранительницей традиций. Мы стараемся играть олдскульную историю — так, как эта музыка была изначально придумана. Нам по-прежнему нравится быть парнями с гитарами. Когда выходим на публику, получаем ни с чем не сравнимое удовольствие. Ощущения от пребывания в волшебном сценическом котле словами передать невозможно.

Мы — стопроцентно живая группа: на концертах не используем не то что навороченные компьютеры, подкладки, подложки и прочие звуковые ухищрения — даже к помощи ушных мониторов не прибегаем. У барабанщика нет никакого «клика», поэтому одна и та же композиция порой исполняется в разных темпах. Иногда говорю: «Кажется, сегодня эта вещь сыграна медленновато». Или наоборот: «Ну ты погнал!» Но мне такие непредсказуемые нюансы по душе. В этом и заключается основная прелесть: если песня каждый раз звучит по-новому, она наполняется жизненными соками.

Я до сих пор на каждом концерте обращаюсь к публике примерно с такими словами: «Нам очень приятно, что вы сегодня пришли на концерт «Чайфа» — ансамбля старинной музыки». Зал смеется, но ведь, по сути, так оно и есть. На данный момент рок — это музыка прошлого века, самая что ни на есть старинная, сродни лютневой, органной или симфонической. Чак Берри однажды посоветовал Бетховену посторониться (речь о песне Roll Over Beethoven. — «Культура»). Так вот сегодня иным юным впору попросить подвинуться самого Чака: иные времена настали. Рок-н-ролл можно любить или не любить, принимать или отвергать, но, как бы то ни было, — новых свершений от него едва ли кто ждет.

— Производят ли на вас какое бы то ни было впечатление молодые группы?

— Когда начинающие исполнители дают свои диски, я их обязательно слушаю. Порой парни владеют инструментами просто фантастически. А вот хороших вокалистов встречаю крайне редко. Иногда слушаешь и ловишь себя на мысли: вроде сыграно замечательно, аранжировки продуманы, да и записано вполне профессионально. А голос подкачал: какой-то он плоский, скучный, бездушный — словом, похожий на все на свете.

Рок же — музыка прежде всего вокальная, ибо в основе лежит песня. Поэтому голосовая подача очень важна. Так что обобщить разговор про молодых музыкантов можно следующим образом: многие мне нравятся, но никто до сих пор по-настоящему не удивил. Нет откровений не то что уровня The Rolling Stones, но даже Майка Науменко — когда ты внимал и понимал: ничего подобного прежде слышать не приходилось...

— Уже не первый месяц идет работа над многосерийным документальным фильмом режиссера Андрея Богатырева «Чтобы стоять, нам нужно держаться корней», который посвящен истории семьи Шахриных. На какой стадии сейчас находится проект? Когда мы его увидим?

— Мне сложно говорить о том, когда картина выйдет-таки к широкому зрителю. Последний раз, когда я беседовал с Богатыревым — а было это сравнительно недавно, — он сказал, что материал отснят примерно процентов на 80–85. Осталось еще немного, после чего можно будет приступать к монтажу.

Что же касается самой истории... Я ее сам определил так: дом внутри меня. Ведь понятие «дом» приходит в разном возрасте — к кому-то раньше, к кому-то позже, но рано или поздно большинству из нас оно является. И вот когда это происходит, человек прочно и окончательно встает на обе ноги: он хочет, чтобы этот самый дом достался следующему поколению — да попросту остался, понимаете?

В моем случае получилось так, что в начале 2000-х в небольшом городочке Куртамыш, что между Курганом и Челябинском, обнаружился дом семьи Шахриных. В этом красивом доме сейчас находится краеведческий музей Куртамыша, там работают замечательные люди, для которых этот музей тоже стал своим домом.

И вот однажды мы приехали туда с моими детьми, внуками... Знаете, трепетное ощущение, когда видишь выложенную кирпичом надпись: «Дом купцов Шахриных», невозможно передать словами. Ведь здесь сохранились архивные документы, в которых запечатлена огромная история моих предков... Начинаешь невольно проводить параллель, протягивать генетическую цепочку и размышлять: так вот откуда ноги растут, вот откуда родом какие-то принципиальные моменты, обусловливающие особенности шахринского характера, — от всего этого дух захватывает.

Про все это — а именно про дом внутри человека — фильм и снимается. Должно быть интересно и познавательно. Надеюсь, до конца года проект обретет уже осязаемые черты и выйдет на телеэкраны.

— А если говорить об аудиорелизах: здесь какие-то новинки в обозримом будущем предвидятся?

— Во время пандемии у нас вышли два альбома: «Слова на бумаге» и «Оранжевое настроение III». На каждом диске по десять новых песен. А недавно я записал вокальные партии для пластинки, на которой будет только одна новая песня, остальные — переосмысления старых.

Почему переосмысления? Дело в том, что не так давно на нас вышел Симфонический оркестр Ленинградской области, который, собственно, и предложил записать некоторые вещи «Чайфа» в новой, «академической» обработке. Мне показалась эта идея любопытной. И, что примечательно, все девять песен (кроме той самой, единственной, пока никому не известной) выбрали сами музыканты оркестра. Как называется новая композиция, не скажу, да и над названием альбома пока раздумываем (улыбается).

— В одной из самых знаменитых песен группы «Чайф» есть строки: «Если нам сегодня с тобой не прожить, то кто же завтра полюбит тебя?» Что вы имели в виду?

— Наверное, я просто не смог в этой песне выразить свою мысль максимально точно. Изначально идея была такова: мы порой удивляемся, почему отношение к России в мире настороженное, недоверчивое. А дело в том, что, если мы сами не будем себя любить, нас никто не полюбит. Я имел в виду любовь не с эгоистической точки зрения — скорее, уважение к себе как к гражданину собственной страны.

Мне, как бы пафосно это ни прозвучало, хочется сказать спасибо каким-то высшим силам за то, что родился в России. Хоть порой и бывает нелегко, но мне здесь многое интересно: от истории и литературы до музыки и архитектуры. В каждой сфере можно без труда найти, чем гордиться и за что полюбить свою страну — а значит, себя.

Владимир Владимирович Шахрин родился в Свердловске. Играть на гитаре и петь начал в школьные годы. В 1978–1980 годах служил в пограничных войсках КГБ СССР, в ансамбле песни и пляски Дальневосточного пограничного округа. Вернувшись из армии, Владимир окончил строительный техникум и устроился работать монтажником железобетонных конструкций. Первый состав группы «Чайф» собрался при Дворце культуры МЖК в 1985-м, и в этом же году был записан дебютный двойной магнитоальбом «Жизнь в розовом дыму».

Фотографии: Кирилл Зыков, Пелагия Тихонова / АГН Москва.