Зачем в костел приходят пожарные. И как это влияет на проповеди?
Пару лет назад довелось спорить с одним аналитиком на тему лояльности Католической церкви. Он вопрошал: ну вот что ей сделают, если она более выразительно проявит позицию? Не будут же снова христиан львам скармливать... Я отвечал: «Вызовут пожарных». В итоге, так оно и случилось.
Для таких прогнозов необязательно быть пророком. Именно пожарные (а равно сантехники и санэпидемстанция) не раз являлись, водимые духом, на разные деструктивные мероприятия и отменяли их своим веским вердиктом – «до устранения».
Методика идеальная. С одной стороны, всем все понятно. С другой – и не подкопаешься. Какая тут политика? Безопасность – превыше всего. С огнем шутки плохи, он никому не подвластен – ну, кроме одного. Ему у нас подвластны вообще все стихии, включая ценообразование.
Еще на днях была надежда, что в ситуации с Красным костелом власти пойдут на попятную – слишком уж резонансное дело. Но после недавней встречи в горисполкоме стало понятно, что «освобождать помещение» католикам все же придется.
Некоторые комментаторы прогнозируют: теперь позиция католических иерархов станет более критичной. Дескать, конформизм до добра все равно не доводит. Однако кажется очевидным, что реакция будет обратной. Ведь в Беларуси много других костелов, куда могут прийти пожарные.
В параллельных реальностях
Долгие годы между белорусским Костелом и государством действовал негласный конкордат. Его главный принцип – существование в параллельных реальностях. Католики полностью «вне политики», а власть, в свою очередь, им не мешает.
Бывали даже жесты доброй воли – как правило, по принципу «На тебе, Боже, что мне негоже». Скажем, костел на Золотой Горке в Минске вернули верующим только после того, как держать там филармонический зал стало уже нецелесообразно. Во-первых, органная площадка появилась в самой филармонии, а во-вторых, здание храма требовало ремонта.
Разумеется, помощи от власти никто и не ждал. Хотя католики – такие же налогоплательщики, как любители хоккея. Но ледовые дворцы почему-то строятся и содержатся за счет бюджета, а костелы – нет.
Но главное, чтобы не мешали. Как говорится, и на том спасибо.
Белорусские католики – это, пожалуй, единственное крупное сообщество, сохранившее автономию в стране, которая насквозь пронизанна нервной системой вертикали, исправно доносящей сигнал единого мозга до распоследнего мизинца на ноге.
Более того, это сообщество имело возможность развиваться. Строились новые храмы, появлялась разнообразная инфраструктура – от спортзалов до недавно закрытой школы. Тот же ксендз Завальнюк превратил Красный костел в центр не только духовной жизни, но и культурной – а заодно и пчеловодства, которым сам увлекается.
И все это так или иначе было на благо людям.
Более того, именно Костел стал наиболее массовым и успешным примером возрождения родного языка – причем мягко, своим ходом, безо всякого прымусу. Если тридцать лет назад беларусскоязычных ксендзов можно было пересчитать по пальцам, то теперь на мове служат практически повсеместно (за исключением разве что Гродненщины, но это отдельная тема).
Хотя, напомним, Костел – не Таварыства беларускай мовы: у него другие задачи.
Два века против течения
Махровые нонконформисты, критикующие такую позицию иерархов, должны понимать следующие нюансы.
Во-первых, главная миссия Костела – это духовное окормление верующих и строительство Царствия не от мира сего. Того Царствия, о котором цари ироды не догадываются. Храм предназначен быть своего рода его амбассадой.
Да, нужно и важно реагировать на несправедливости нашего бренного мира. Но приоритет все же иной. Если ты стоматолог, то должен в первую очередь лечить зубы, а не декламировать Петрарку на языке оригинала или пытаться переиначить миропорядок.
Во-вторых, меньшинство в наших условиях на большее, чем автономию, не может и рассчитывать. Прислушиваться к его голосу персонифицированная власть не будет ни при каких обстоятельствах – по крайней мере, в важных для себя вопросах. А вот на орехи можно легко заработать.
И в-третьих, к такому положению дел беларусские католики давно привычны. Вот уже чуть ли не два с половиной века они как бы против течения. Сначала при царе-батюшке, потом при большевиках. Здоровый нонконформизм в таких условиях – это перейти к глухой обороне и активно отстаивать по крайней мере свои позиции. То есть, собственную субъектность.
Сначала в Санкт-Петербург, а потом и в Москву из наших земель сплошным потоком тянулись ходоки с челобитными. Сначала дабы выхлопотать «высочайшее соизволение» на строительство враждебного имперской идеологии храма, а потом, уже в следующую эпоху, пытаясь свой храм отстоять.
Думаю, эти челобитные содержали куда больше дифирамбов, чем недавнее обращение ксендза-магистра Владислава Завальнюка, с его «Гарантом Конституции».
Для того, чтобы спасти костел, в советское время использовались любые ухищрения. Скажем, в Камаях ксендз вспомнил, как во время войны помог партизанскому командиру, нашел его на приличной партийной должности – и благодаря этому уникальный образец оборонительного сарматского барокко не превратился в склад каких-нибудь удобрений.
Беларусским католикам давно пришлось усвоить: дипломатия – это искусство возможного. Это не дружеский фуршет, а поиск наиболее удобоваримого варианта среди плохих.
Да, резвая фейсбучная публика охотно обвинила бы таких «челобитников» в конформизме и выученной беспомощности. Дескать, вместо того, чтобы пресмыкаться, надо было всем на улицы выйти, и тогда…
Думаю, в ответ эти люди – сохранившие веру и храмы в самые неблагоприятные времена – ничего не стали бы говорить. Просто мягко и снисходительно улыбнулись бы.
Без танковых дивизий
Еще одна популярная среди комментаторов тема – упреки в адрес Ватикана. Часто пишут, что он беларусских католиков бросил. Не вмешивается, не настаивает. А нунций вон и вовсе бокалом шампанского чокнулся.
Но здесь важно понять по крайней мере две вещи. Во-первых, Беларусь – далеко не единственная страна, где католики сталкиваются с проблемами. Причем беларусский кейс – далеко не самый сложный. Здесь, по крайней мере, не преследуют по религиозным убеждениям.
Католики есть не только в Италии и Польше, но еще и, скажем, в султанате Бруней, захваченной военными Мьянме, полной исламистских боевиков Нигерии… И массе других интересных стран, куда не летают туристические чартеры. Есть католики, судя по всему, даже в Северной Корее.
В общем, забот у Ватикана хватает. Стоит ли удивляться, что Папа назвал Дарью Дугину невинной жертвой? Видимо, у него просто не было времени погуглить, кто она такая.
Впрочем, у нас тоже мало кто слышал про арест 90-летнего кардинала Гонконга Джозефа Дзена. Что закономерно: своя рубашка ближе к телу. Каждый живет новостями собственного региона. И считает их самыми важными.
А во-вторых…
Ну а что Ватикан может сделать – чего не смог, к примеру Евросоюз? Выпустить красивое коммюнике с осуждением диктатуры, после которого местным католикам станет еще хуже?
Ватикан – это мягкая сила. А мягкая сила против лома не работает.
Как верно отметил Сталин, у Святого Престола нет своих танковых дивизий. А швейцарская гвардия вряд ли справится с минским омоном. Да и, опять же, не в этом задача церкви…
Вот поэтому налаживать дипломатические отношения Папам приходилось чуть ли не с людоедами – в интересах своей паствы.
* * *
Что будет дальше, можно легко прогнозировать. Проповеди католических священников и молитвенные воззвания станут еще более отстраненными от насущного контекста: репрессий, политзаключенных, войны…
В то же время, уверен, что католиков не удастся впихнуть в официальную повестку и заставить их освещать дубинки. Позиция Костела будет просто параллельной – как будто мы по-прежнему живем в 2019-ом, в мире, где ничего особо не происходит.
Такой вот дипломатический компромисс. Пожалуй, лучший из возможных.
С другой стороны, тем, кто приходит в костел, никто ведь не возбраняет от всей души помолиться за то, что их действительно беспокоит. Да и Слово Божье способно проливать свет на эти события даже без толкования с амвона.
Поэтому важно, чтобы были места, где оно звучит. Где можно напитаться силой и спокойствием в это безумное время.