В пасти «жёлтого дьявола». Максим Горький в Нью-Йорке
4 апреля 1906 года на пароходе «Фридрих Вильгельм Великий» писатель Максим Горький, актриса Мария Андреева и большевик Николай Буренин отправились в Америку. Горький поехал в США по поручению большевиков. Путешествие сильно повлияло на жизнь и творчество Горького начала XX века — времени борьбы за революцию и постепенного разочарования в ней.
Ярослав Щербинин рассказывает, зачем Ленин поручил писателю пересечь Атлантику, как Горький собирал деньги на большевистскую агитацию и почему он назвал Нью-Йорк «городом жёлтого дьявола».
Долг в два миллиарда рублей и восстание в два миллиона человек
Поражение в Русско-японской войне 1905 года крайне негативно сказалось на экономическом состоянии страны, охваченной революционными настроениями. К 1906 году внешний долг Российской империи составлял примерно два миллиарда рублей. Правительство было вынуждено просить новый займ. Круг потенциальных кредиторов был очень узок, так как в Русско-японской войне Европа встала на сторону Японии. Не надеясь договориться ни с Великобританией, ни с Францией, власти решили просить помощи у Америки.
С каждым днём ухудшающееся состояние важнейших институтов общества — экономики, религиозной культуры, традиционной этики — влияло на жизнь людей. Учащались преступления, активизировалась подпольная деятельность, что повлекло и ужесточение репрессий. В то время революционно-настроенные активисты жили в постоянном страхе. Среди них — Максим Горький.
Партийные товарищи и друзья беспокоились о судьбе писателя. После Декабрьского восстания 1905 года многие видные революционеры покинули страну, то же предлагали и Горькому, но он отказывался. Существовала и другая проблема: сильно ухудшилась работа подпольных организаций. Николай Буренин вспоминал:
«В то время я работал в подпольной организации РСДРП и заведовал техникой Петербургского комитета партии. Остро стоял вопрос об отсутствии средств и необходимости расширения партийных связей».
У Ленина появился план. Владимир Ильич предложил Горькому отправиться в Америку, так как это решит сразу три проблемы. Во-первых, Алексей Максимович должен был убедить американское правительство отказать Российской империи в выдаче займа, что ещё сильнее ухудшило бы авторитет царя и его приближённых. Во-вторых, временная эмиграция позволяла Горькому писать плодотворно и в спокойствии, не отвлекаясь на репрессивные меры: именно в Америке он начал работу над главным революционным произведением — романом «Мать». В‑третьих, Горький мог собрать большие деньги в партийную кассу: мастерский оратор с лёгкостью сагитировал бы американцев поддержать большевиков.
Горький согласился отправиться в путешествие, но только в сопровождении актрисы, гражданской жены Марии Андреевой. Известным персонам светской России, которые своим мастерством покорили русскую публику, теперь предстояло показать себя в Нью-Йорке. С помощью Николая Буренина план Ленина удалось воплотить в жизнь: через Германию, Швейцарию и Францию Горький отправился на пароходе в Америку. Буренин вспоминал:
«Капитан любезно предоставил Горькому лучшую каюту на пароходе, состоявшую из кабинета с большим письменным столом, гостиной и спальни с ванной и душем…»
Социализм и капитализм
В Америке Горький не раз выступал как большевик-агитатор: вёл себя эпатажно, говорил эмоционально, активно жестикулировал — и этим вызывал сочувствие американских граждан. Писатель участвовал в массовых мероприятиях — в Америке к нему относились как к гостю из далёкой и загадочной России. Когда пароход прибыл в Нью-Йорк, журналисты выстроились в очередь, чтобы первыми взять интервью у человека, который в их глазах был носителем совершенно новой и экзотической для американцев культуры.
В постепенно возникающем социалистическом будущем России виделись большие перспективы по переустройству всего мира, что отразилось на успехе Горького. Иная и, как кажется, наиболее важная причина, по которой американское общество поддерживало Алексея Максимовича, — желание ухудшить положение императорской России, которая вела достаточно агрессивные войны и обладала опасными амбициями. Подобные намерения позже легли в основу мифа о том, что революция 1917 года спонсировалась правительствами недружественных стран.
Успех Горького раздражал противников большевиков. По инициативе эсеров, главных политических конкурентов большевиков, был устроен международный скандал: в газетах появились обвинения Горького в бегстве из страны с любовницей, началась травля Марии Андреевой — в лучшем случае её называли непорядочной интриганкой. Николай Буренин, который всё время был рядом, вспоминал:
«Американская публика верила газетам, и лавина клеветы, грязных инсинуаций обрушилась на Марию Фёдоровну. Можно было удивляться, как она мужественно и стойко ко всему этому относилась. Из трёх отелей Горькие были выгнаны, причём из последнего даже были выброшены их вещи среди ночи».
Против Горького и Андреевой была развернута полноценная информационная кампания. Газеты публиковали фотографии семьи Горького и неприличные снимки Андреевой, которые были сделаны во время её театральной деятельности.
Несмотря на это, народную любовь уничтожить не удалось. Рабочие по всей Америке присылали письма писателю с предложением приютить его с Андреевой у себя. В конечно счёте возмутилась несправедливым отношением прессы и интеллигенция: семья Мартинов пригласила Горького, Андрееву и сопровождающих жить у себя на городской вилле в Статен-Айленде. В письме Престонии Мартин было сказано:
«Я не могу и не хочу позволить, чтобы целая страна обрушилась на одинокую, слабую женщину, и потому предлагаю Вам своё гостеприимство».
Травля в СМИ не прошла бесследно — репутация Горького была испорчена, а его образ — очернён в сознании американских граждан. Писатель с Андреевой игнорировали слухи, которые активно распространялись. Горький считал, что решение вернуться в Россию в такой трудный момент будет расценено как добровольное подтверждение всего, о чём писали в газетах. Знаменитая пара прожила в Америке ещё полгода.
Американский бог
Горький так описывает первое впечатление о Нью-Йорке:
«Издали город кажется огромной челюстью, с неровными, чёрными зубами. Он дышит в небо тучами дыма и сопит, как обжора, страдающий ожирением. Войдя в него, чувствуешь, что ты попал и желудок из камня и железа, — в желудок, который проглотил несколько миллионов людей и растирает, переваривает их».
В первую очередь Горького пугал невероятно высокий уровень урбанизации. В воспоминаниях он активно обращается к эстетике безобразного: безжалостно и очень точно описывает мрачные стороны американской действительности. Локомотивы Нью-Йорка сравниваются с жирными червями, которые ползут по городу; лица людей и монументов покрыты грязью и копотью, здания поднимаются к небу «угрюмо и скучно». Эти экспрессивные образы легли в основу оригинальной концепции, которую изобрёл Горький в своей публицистике — представлении о Нью-Йорке как о городе «жёлтого дьявола». Подобное сопоставление имеет как художественно, так и социально-экономическое обоснования.
До и после Горького русские писатели изображали Америку как инфернальный эпицентр господства материальных ценностей. Герой романа Фёдора Михайловича Достоевского «Преступление и наказание» (1886) Свидригайлов, решившись на самоубийство, заявляет, что отправляется в Америку. В финале рассказа Ивана Бунина «Господин из Сан-Франциско» (1915) на уплывающий пароход, в котором везут труп главного героя, смотрит дьявол с жёлтыми глазами. Горький обратился к той же мотивировке образа: жёлтый для него ассоциируется с цветом золота, а жёлтый дьявол — покровитель меркантильного быта американцев, которые постоянно стремятся к богатству:
«Свободы внутренней, свободы духа — не светится в глазах людей. И эта энергия без свободы напоминает холодный блеск ножа, который еще не успели иступить. Это — свобода слепых орудий в руках Жёлтого Дьявола — Золота».
В этом ключе нельзя не вспомнить сочинение по духу очень близкое произведению Горького — «Железный Миргород» (1923) Сергея Есенина. Это тоже описание путешествия в Америку революционно настроенного русского писателя — и тоже не самое комплиментарное. И Горький, и Есенин воспринимали Америку как очень молодую и совершенно новую цивилизацию, которая не имеет иных богов, кроме достатка, роскоши, статуса и престижа. Достаточно сравнить их описание статуи Свободы. У Горького она представлена с большим пафосом:
«Холодное лицо слепо смотрит сквозь туман в пустыню океана, точно бронза ждёт солнца, чтобы оно оживило её мёртвые глаза. Под ногами Свободы — мало земли, она кажется поднявшейся из океана, пьедестал её — как застывшие волны. Её рука, высоко поднятая над океаном и мачтами судов, придаёт позе гордое величие и красоту».
У Есенина, наоборот, в ироничном ключе:
«Садясь на маленький пароход в сопровождении полицейских и журналистов, мы взглянули на статую свободы и прыснули со смеху. „Бедная, старая девушка! Ты поставлена здесь ради курьёза!“ — сказал я».
Такое отношение русских (и уже — становящихся советскими) писателей к американскому быту очень характерно. Культура погони за богатством, поиск материальных благ, эстетика американской мечты были чужды творцам, воспитанным на идее об абсолютном превосходстве духовных ценностей над материальными.
Однако одной из задач Горького в Америке была добыча денег для партии. Из США Алексей Максимович вёз кассу в десять тысяч долларов, что, конечно, было немало, но всё равно недостаточно, чтобы покрыть нужды партии. Реализацию плана Ленина можно назвать удачной только наполовину — эсерам всё же удалось испортить работу партии-конкурента.
Дополнительная литература
1. Баев О. А. Внешний государственный долг Российской империи в годы премьерства П. А. Столыпина (1906–1911).
2. Буренин Н. Е. С Горьким и Андреевой в Америке.
3. Горький Максим. В Америке. Город жёлтого дьявола.
4. Есенин С. А. Железный Миргород.
Ярослав Щербинин
https://vatnikstan.ru/culture/gorky-newyork/