В Челябинском театре драмы — премьера: «Мнения сторон»
Рональд Харвуд — драматург и сценарист, чье имя не на слуху в России, но если вы смотрели фильмы «Пианист» или «Операция „Восход“», то имеете представление о его творческом почерке. Пьеса «Мнения сторон», основанная на реальных событиях — процессе против известного дирижера Вильгельма Фуртвенглера, который был в фаворе у Гитлера в годы нацизма — довольно благодатный материал для камерной психологической драмы, что в 2001-м году доказал знаменитый кинорежиссер Иштван Сабо. В роли американского майора Стива Арнольда он снял Харви Кейтеля, а воплотить образ великого дирижера доверил невероятно харизматичному шведу Стеллану Скарсгарду. Фильм получился крепкий, сильный, с самым подходящим для такого жанра хронометражем: 1 час 45 минут. Вадим Данцигер, который поставил пьесу на сцене челябинской Драмы, затянул действие на 2,5 часа, и, честно говоря, зря.
Сюжет строится на том, что майор допрашивает самого Фуртвенглера и связанных с ним людей, чтобы понять — действительно ли дирижер, выступавший на дне рождения Гитлера и жавший руку Геббельсу, был сторонником нацистского режима. Фуртвенглер утверждает, что остался в Германии и не вступал в оппозицию кровавому режиму лишь потому, что всегда считал, что политика и искусство — несовместимые вещи, а патриотизм — это нечто большее, чем акт протеста, и нельзя прекращать исполнять симфонии лишь потому, что тебе аплодирует Гитлер. Напротив, надо продолжать играть и хранить культуру, наследие, даже в самые темные ужасные времена. Кроме того, Вильгельм всегда помогал евреям, обратившимся к нему за помощью. Однако майор Арнольд не верит дирижеру и устраивает ему настоящую психологическую травлю, обвиняя в трусости, продажности, двуличии, цинизме. И каждый из участников этой истории по-своему прав.
Режиссер Вадим Данцигер обошелся с текстом пьесы очень почтительно: спектакль сделан практически без купюр. И здесь возникает первый и самый важный вопрос: на кой черт тянуть 2,5 часа действие, когда на сцене почти ничего не происходит? Майор допрашивает; Фуртвенглер и другие герои отвечают; секретарша Арнольда наблюдает за всем этим, проживая внутреннюю драму; приглашенный со стороны наблюдать за легитимностью допросов лейтенант Уиллс по ходу пьесы все больше проникается симпатией к дирижеру, когда-то разбудившему у него вкус и любовь к музыке... Все это прекрасно подходит для воплощения на киноэкране, но на сцене театра драмы действие отчаянно вязнет и буксует.
Для такой формы — спектакль на огромной сцене и на огромный зал — в тексте элементарно не хватает событий. Допросы — вообще не особенно интересный со стороны процесс, это подтвердит любой человек, работающий в силовых структурах. К слову, Иштван Сабо снял свой фильм почти наполовину на крупных и сверхкрупных планах, что, в общем-то, и позволило зрителю не притомиться к финалу.
Данцигер оформил декорации очень скупо, как того и требуют предлагаемые в пьесе обстоятельства: стол, пара кресел, уходящие ввысь книжные полки, яркие светильники. На фоне этого аскетизма, почти пустого пространства все действия актеров порой просто тонут: создается впечатление, что им нечего и не с чем играть. Мизансцены, по большей части, статичны, и максимум действия, который могут позволить себе актеры — походить туда-сюда.
Безусловная удача спектакля: актерские работы. Сухой, в меру агрессивный Владимир Жилинский в роли майора Арнольда и спокойный, смиренный и несокрушаемый в своей убедительности Борис Петров, играющий Фуртвенглера.
Владимир Жилинский делает ровно то, чего требует литературный первоисточник: играет человека, для которого истина только одна и нет никакого дела до полутонов. Вообще, действие, развитие сюжета на себе тянет именно он.
Народный артист РФ Борис Петров за все 2,5 часа ни разу не сфальшивил: Вильгельма Фуртвенглера в его исполнении по-человечески жаль, он вызывает желание слушать и слышать.
И не имеющая ни начала ни конца вечная дуэль двух сторон, имеющих каждая свое мнение, у них получилась — финальная сцена просто бесподобна: в тот момент, когда за спиной несгибаемого Арнольда с грохотом валятся тонны дел, папок, историй, трагедий, зритель вздрагивает и включается в событие. В тот момент простая истина — о том, что истины в последней инстанции в чистом виде почти не встречается и каждый по-своему прав — становится почти физически ощущаемым переживанием.
Проблема спектакля в другом: пока не наступает эта кульминация, смотреть его просто скучно. Музыка — один из полноправных персонажей этой истории — связывает действие как цемент, но даже ей это не всегда удается.
Однако при всех недостатках этого спектакля финал — когда актерам стало, что играть — по-настоящему удался. О чем постановка? О том, что нет разницы между фашистом и освободителем, если они считают себя последним оплотом правды. Там, где кончается право на признание свободы мнения за другим человеком, кончается и сама свобода и начинается гестапо. Фашизм бесконечен, пока один человек не даст другому право быть иным. И донести эту мысль до зрителя актерам и режиссеру, безусловно, удалось. А если кто-то после спектакля еще и посмотрит прекрасный фильм Иштвана Сабо, то это уже будет совсем хорошо.