«Если скажут, что президент СБР плохой, то я к этому готов». Интервью с Виктором Майгуровым

В преддверии чемпионата мира по биатлону глава Союза биатлонистов России ответил на вопросы сайта «Матч ТВ»

10 февраля в словенской Поклюке начнется чемпионат мира по биатлону (который мы покажем). За несколько дней до главного старта сезона корреспондент сайта «Матч ТВ» встретился с президентом СБР Виктором Майгуровым. В интервью он рассказал:

• Почему доверяет нынешнему тренерскому штабу
• Как формировался состав команды на главный старт сезона
• Готов ли СБР к форс-мажорным ситуациям на ЧМ (таким как внезапный приход к биатлонистам словенской полиции)
• Продолжает ли он общаться с бывшим президентом IBU Андерсом Бессебергом, в отношении которого проводится расследование в деле о коррупции

— Насколько вас устраивают те результаты, которые были до чемпионата мира?

— Хотелось бы, чтобы эти результаты были не только на последнем этапе перед чемпионатом мира, но и ранее. Так или иначе, виден потенциал. В первую неделю Оберхофа была победа в смешанной эстафете. Во вторую — медалей не выиграли, но было видно, что команда способна показывать высокий результат.

— В декабре вы этот потенциал видели?

— В декабре я, наверное, больше доверял тренерам, которые говорили, что все нормально, все под контролем, мы двигаемся к главному старту сезона.

— Откуда такое доверие к тренерам? Их назначили до того, как вас избрали президентом.

— Я был одним из членов правления СБР и поддерживал и Шашилова, и Каминского, когда их назначали. Каминского я практически не знал, но понимал, что человек много лет проработал в лыжных гонках, имеет определенный опыт, что нам точно не навредит. Шашилова и результаты его работы я знаю уже 30 лет. Его спортсменки постоянно попадали в сборную команду России. Поэтому тоже не сомневался, что он человек профессиональный. Другое дело, что в сборной команде мало быть тренером. Твоя задача всех объединить, чтобы был коллектив. Не только спортсменов, но и других тренеров, врачей, массажистов, сервисменов. Нужно думать обо всем этом в том числе. Сейчас вижу, что все это работает, функционирует. Еще в марте Михаил спрашивал меня, гарантирую ли я ему поддержку? Ответил, что так как я являюсь одним из членов правления, то не могу гарантировать ее на сто процентов. Объясню, какую поддержку он имел в виду. Так как все тренеры — индивидуумы, работают со спортсменами 24 часа, то им нужно доверять практически на сто процентов и жестко не вмешиваться в их работу. Мы можем что-то порекомендовать, но примут ли они наши рекомендации или нет — это уже их ответственность. Об этом у нас и состоялся разговор. У него были опасения, что начнут говорить: «Это не делай!» Сейчас тренеры работают так, как считают нужным, а мы периодически даем им рекомендации.

— Лыжные гонки — это смежный вид спорта, но все-таки другой. Не было опасений по поводу Каминского?

— Когда я был юниором и пришел в сборную команду Советского союза в 89-м, то у меня был тренером Николай Зимятов и Владимир Барнашов. Каждый занимался своим делом, вот и все.

— Насколько прочный этот кредит доверия к тренерам? Что было бы, если в январе наша команда тоже осталась без медалей?

— Все было бы точно так же. Вы предлагаете перед чемпионатом мира тренеров поменять? Это же глупо.

— Не обязательно поменять, но как-то вмешаться.

— Я понимаю, что за неделю до чемпионата мира ты ничего не изменишь. Тем более если взять мужскую команду, то многие тренировались по своим планам. По большому счету они и без тренеров знают, что делать. Можно вас поставить у трубы, и вы бы смотрели, куда пули летят, чтобы спортсменам самим к трубе не бегать. Такие спортсмены, как Логинов, Елисеев, Гараничев спокойно могут делать все практически самостоятельно. Поэтому не важно, были бы какие-то результаты до чемпионата мира или нет, но никаких кардинальных решений принимать точно не нужно.

— Как происходил отбор на чемпионат мира?

— В соответствии с критериями, которые у нас прописаны, что команду на чемпионат мира формирует тренерский штаб.

— То есть тоже полное доверие тренерскому штабу? Своих кого-то не навязывали, не рекомендовали?

— Мне кажется, что эта команда объективно сбалансирована. Уже давно нет такого, что нужно кого-то своих пропихивать. Не вижу, чтобы были какие-то необъяснимые, некорректные, нелогичные решения. Кого на ваш взгляд можно было бы еще добавить в команду?

— Кирилла Стрельцова.

— Вместо кого?

— Вместо Халили или Гараничева.

— Тот же Халили выступил гораздо лучше Стрельцова на последних соревнованиях.

— Но год назад Стрельцов дебютировал как раз в Поклюке, где сейчас пройдет чемпионат мира, и выступил тогда хорошо. Да и в этом сезоне он ни одной гонки на Кубке мира, кроме эстафеты, не провалил.

— На самом деле у нас всегда идет спор за последние места в команде. Как правило, эти спортсмены могут вообще не участвовать в соревнованиях. У нас была история, когда в 2002 году Леша Соловьев поехал на Олимпиаду в США даже без винтовки. Я, конечно, такое не поддерживаю. Чтобы попасть в команду, нужно быть просто убедительнее, на уровне пусть не первого, но второго-третьего номеров сборной. Тогда вообще вопросов ни у кого не будет. Тут уже тренеры принимали решение. В данном случае меня это решение устроило.

— Шашилова не приходится тормозить, чтобы он не набрал в команду всех своих воспитанниц?

— Он не берет никого просто так, без результата. Все, кто сейчас находится в команде, заслуживают это место.

— Если сейчас оглянуться на эти полгода вашего президентского срока, то что бы вы сделали по-другому?

— Мы вошли в середине подготовительного сезона, когда процесс был запущен, тренеры назначены, команды укомплектованы. Мы старались по максимуму создать комфортные условия для подготовки спортсменов. Поэтому ничего бы менять не стал.

— Каминский высказывал недовольство по поводу отбора в команду через «Ижевскую винтовку».

— Критерии каждый год совершенствуются, никогда не повторяются. В этом году они были вообще лояльны по сравнению с предыдущими критериями. По большей части тренеры могли сами решить, кто будет в команде. На мой взгляд, никто не остался за бортом. Скажите, кто незаслуженно не оказался в команде?

— Вопрос, скорее, в том, что не нужно было отправлять на «Ижевскую винтовку» Бабикова, Куклину, Акимову ради одного старта.

— Это нормально. Если они на Кубке мира этого не показали, то должны были доказать всему российскому сообществу, что сильные.

— На чемпионатах мира в последние годы стали происходить неприятные ситуации с нашими спортсменами. В первую очередь вспоминается приход итальянской полиции к Александру Логинову на прошлом ЧМ. Готов ли СБР к подобным форс-мажорам сейчас?

— Первое, что мы сделали, это установили связь с нашим посольством в Любляне. Обменялись контактами с послом и его заместителями. Уже научены горьким опытом. Готовы практически ко всем ситуациям. Но надеюсь, что ничего не случится.

— Спортсмены проинструктированы?

— Думаю, что они в меньшей степени должны об этом париться. Главный тренер Валерий Польховский связывался с нашим консульством в Любляне. Протокол действия проговорен в случае тех или иных ситуаций. Все знают, что нужно делать. Все замыкается на главном тренере. И я там буду на месте. Поэтому ни спортсменам, ни персоналу не нужно об этом переживать.

— Еще на чемпионатах мира, когда Александр Логинов выигрывает медаль, в его сторону летят резкие высказывания от соперников. Будете ли вы как-то реагировать на подобное, надо ли?

— Предложите, что должен сделать Союз биатлонистов России.

— У меня нет ответа.

— Я считаю, что нам не нужно устраивать какие-то перепалки в СМИ и кого-то там тоже хаять. Кому сейчас заткнешь рот? И надо ли? Это их личное дело, их совесть. Если они так считают, то пусть говорят. Будет только хуже, если мы будем пытаться как-то огрызаться.

— Сейчас идет расследование дела о коррупции в IBU в отношении бывшего президента федерации Андерса Бессеберга. СБР оно никак не коснулось?

— Вообще никак. У меня год назад было полуторачасовое интервью с Тейлором. Он задавал вопросы. Я ему отвечал.

— Какие вопросы?

— Разные. Главное, что он удовлетворился моими ответами. По крайней мере, считает, что ко мне в рамках доклада нет вопросов.

— Вы переживали, что они будут?

— Нет. Я же понимал, что ему отвечал, какой информацией он на меня владеет. Поэтому абсолютно нет. Весь этот доклад реально нужно рассматривать только тогда, когда закончится расследование полиции.

— Когда вы читали обвинения в сторону Бессеберга…

— Если честно, то я даже не читал, даже не просматривал. Знаю основные обвинения, что якобы СБР или кто-то ему какие-то деньги платил за сокрытие допинг-проб. Эта история уже была год назад. Это смешно. Понимал, что ничего нового в этом докладе не увижу, поэтому не смотрел.

— Вы хорошо знакомы с Бессебергом. Связывались ли с ним?

— Да. Не буду скрывать, что мы с ним периодически созваниваемся.

— Обсуждаете это дело?

— Нет. Просто поздравляем друг друга с праздниками, с днями рождениями. У него, кстати, через три недели день рождения — 25 февраля.

— Насколько результаты на чемпионате мира в Поклюке будут являться показателем вашей работы?

— Вообще ни на сколько. Я практически ничего не сделал, чтобы быть соучастником побед. Я не тренирую спортсменов.

Максимум мы организовали процесс и обеспечили команду всем необходимым. Может быть, в какой-то доле наш вклад можно оценить, что есть хорошая атмосфера в команде, что они всем обеспечены, что у них в принципе ни о чем не болит голова, что они занимаются тем, чем должны заниматься — тренироваться, тренировать и показывать результат. Доля руководителя в результате — точно не превалирующая.

— Но вы же понимаете, что если результаты будут хорошие, то будут хвалить спортсменов и тренеров. А если они будут плохие, то будут ругать в первую очередь вас?

— Конечно. Если скажут, что президент плохой, то я к этому готов. В моей жизни было много критики, сплетен и слухов. Поэтому сейчас сложно вывести меня из равновесия.