Сергей Обертас: «Выборы вполне легитимно позволяют обеспечить сменяемость власти»
Как сподвигнуть молодежь ходить на выборы? Есть ли вообще такая задача?
Насколько разнятся предвыборные кампании 90-х и сегодняшние по духу, ментальности, посылам, контакту с аудиторией? Почему (как ни странно) коронавирус может помочь будущим кандидатам в депутаты Госдумы?
«Челябинский обзор» публикует вторую часть интервью с председателем избирательной комиссии Челябинской области.
Предисловие: постоянный читатель нашего издания уже ознакомился с интервью с Сергеем Обертасом в прошлом номере.
Почему опять он — герой нашей рубрики?
Потому что фактически один человек отвечал на наши вопросы за двоих. Так получилось два интервью. Одно — с председателем облизбиркома, который говорит о профессиональном. Другое — с жителем Челябинска Сергеем Обертасом, который высказывает скорее личные мысли.
С первой частью интервью (если еще не видели) можно познакомиться здесь.
Вторую читаем прямо сейчас.
— Сергей Владимирович, мы уже общались на тему того, что цифровизация активно наступает и вмешивается в процесс выборов. Сейчас мы говорим об организации голосования онлайн в рамках эксперимента, а в будущем это станет нормой. Но вы же отметили, что электронные выборы не будут подменять стандартную процедуру, а станут интересной, яркой альтернативой. Вместе с тем, во время разбора того, кто сегодня наш избиратель, мы сошлись на том, что это все-таки преимущественно люди более старшего поколения. Если забегать в будущее: понятно, что для того, чтобы выборы как процедура однажды не схлопнулись, молодежь надо брать и воспитывать уже сейчас, культивировать в сознании этих людей важность и нужность голосования. Вы с этим что-то делаете?
— У нас есть четкое понимание, что выборный процесс однажды переместится в гаджеты. Этим инструментом в будущем будет пользоваться нынешнее подрастающее поколение. Да, останутся люди, которым будут милее выборы офлайн, но таких сторонников традиционной формы голосования, думаю, с каждым разом будет все меньше. А вот с подрастающим поколением надо что-то делать. Именно для этого при нашем облизбиркоме создана и работает молодежная избирательная комиссия. Она считается одной из самых сильных в стране. С молодежью мы работаем очень плотно. Понимая, что, возможно, им придется в гаджетах голосовать. Они у нас достаточно интересные ребята, средний возраст — 20 лет. Есть даже двое школьников по 16 лет.
Мы с ними работаем. Они классные, интересные, наше будущее.
— Могу ошибаться, но мне кажется, чтобы с молодежью работать, с ней надо как-то на одном языке разговаривать. А по моим наблюдениям, разговаривать-то в прямом смысле с ними сложно, потому что их утянуло в смартфоны, где они в своих чатиках, на своем сленге общаются...
Наблюдал, как сидит компания школьников — и в комнате гробовая тишина, потому что они там каждый уткнулся в экран и чего-то строчат...
— Они уже другие люди, живут в другом мире, нам, может быть, непонятном. Для этого мы, скажем так, и ищем тех людей, кого мы можем понять, а они могут понять нас. И то, что мы им говорим на своем языке, они могут ретранслировать уже на молодежную аудиторию. Если с молодежью не разговаривать, мы ее вообще потеряем. А вот такие толмачи, интерпретаторы позволяют доносить наши мысли до нужной аудитории, и нам это вообще необременительно.
У меня с ними один принцип работы — им нужно создать некие условия, помочь, а они дальше сами реализуются. Если мы начинаем их учить некоему диктату — «я — начальник, ты — дурак», если мы их совсем понимать не будем, то сложится неизбежный конфликт. А если мы будем озвучивать молодежной комиссии какие-то простые вещи, которые говорят о легитимности и открытости процесса выборов, конкурентности, это, наверное, будет хорошо для них — и они смогут донести это дальше.
— Всех все равно в процесс не вовлечешь...
— 100% политизации молодежи и участия их в выборах — задачи такой не стоит.
Основной принцип все-таки — добровольность. У нас выборы — это не обязанность, а право. Но это право возможно реализовать. Вот почему-то я же помню свои первые выборы 1996 года, когда Ельцин с Зюгановым боролись. Ну, это было интересно. Я сам шел, готовился, читал, мы с товарищами обсуждали. Как-то та атмосфера на меня подействовала, я что-то тоже услышал, как-то понял, и впоследствии мне это приятно вспомнить.
Было, естественно, непросто, но было интересно!
— Я-то в 1996 году еще был школьником, и из тех событий и образов у меня в памяти отпечаталась только листовка, наклеенная в троллейбусе: с обликом Зюганова и подписью «купи еды в последний раз». Только спустя несколько лет узнал, что речь шла о продуктовых карточках. Но тогда повеяло каким-то фатализмом.
— Эта агитация — классика PR. Считается, что эта штука как раз и сработала против коммунистов.
— Потом, я помню, под эгидой «Союза правых сил» в 1999 году на площадь Революции с концертом приезжала группа «Сплин». В центр города я тогда пошел, но не потому, что меня выборы привлекали, а потому что «Сплин» нравится.
И с одноклассниками мы никаких политиков не обсуждали. Я таким образом подвожу к вопросу: не излишне ли политизируют всякие деструктивные персонажи наших школьников, призывая их выходить на различные сомнительные митинги? Почему дети вместо того, чтобы просто учиться в школе, ходить на какие-то кружки, начинать интересоваться противоположным полом, в конце концов, вдруг втягиваются в какую-то политизированную воронку?
— Ну, если брать за мерило, что был некий месседж: «Надо выйти и пойти», и они пошли... Мы не можем с точностью сказать — зачем? Что было предысторией?
Кто эти люди? Какой портрет? Что их сподвигло? Потому что это вопрос для некоего научного обсуждения, понимания этого процесса, чтобы сделать правильные выводы: что это было? «Назло маме отморожу уши» или идейная поддержка? Мы с женой любим гулять по городу. И попали как раз на одно из таких несанкционированных шествий, но когда все уже шли обратно.
Я так просто смотрел на этих разных людей, и как-то у меня ощущения единства среди них не возникло. Это просто мое субъективное мнение.
Вернемся к вопросу: для чего нужны выборы?
Это все равно вопрос сменяемости власти.
Ну не нравится кто-то, сходи — проголосуй за другого. Вот тебе вполне легитимный механизм выражения своего мнения.
— Лично я-то хожу вообще на каждые выборы. Мое первое голосование состоялось в 2005 году, тогда определялось — кто станет мэром Челябинска. Я тогда проголосовал за Михаила Юревича, он, как мы помним, те выборы выиграл. Это в меня тогда вселило уверенность, что от моего голоса чего-то да и зависит.
В последующих случаях, правда, кандидаты, за которых я голосовал, в лидеры не выбивались. После длительной паузы победа того, кому я симпатизировал, состоялась лишь спустя 14 лет: проголосовал я за Алексея Текслера, он губернатором и стал. Но вот как зародилась в 2005 году у меня традиция ходить на все выборы, я настойчиво и хожу.
— Я тоже хожу. Один из первых принципов — выборы все-таки позволяют организовать некую легитимизацию сменяемости власти. Это раз. Второй важный фактор — классика политологии — выборы позволяют снять некую социальную напряженность. Это в каком-то роде аналог митинга: человек пришел, выразил свое мнение, гражданский поступок совершил — и это привело к какому-то результату. Тем более выборы у нас проводятся регулярно на всех уровнях: Гордума, Законодательное собрание, Государственная Дума, губернатор, президент. Так что возможность высказать свое «да/нет/фи» предоставляется регулярно. Не нравится один, пожалуйста, иди и голосуй за другого. Ни в какую заварушку не попадешь, ни одна полиция тебя не задержит.
— Говоря о предвыборных кампаниях. Я уже оценивал, что кандидаты на места в ЗСО вели себя максимально скучно и даже несколько безыдейно. А сейчас, во время нашей беседы поймал себя на мысли. Если говорить о каких-то обывательских вещах, то в обществе принято, конечно, «топить» за свободу слова. Но развитие технологий, мессенджеров, соцсетей, онлайн-мира в целом приводит к тому, что говорить и доносить мысли становится, напротив, все сложнее. Либо твои месседжи и посылы просто теряются в потоке этой информации, которая на тебя прет из всех щелей. Либо, напротив, ты по поводу чего-то выскажешься, на тебя виртуально в комментариях набежит разъяренная толпа и сожрет с потрохами. Это не свобода слова, а какое-то моральное самоубийство.
И это касается уймы сфер. Мы с женой на днях хотели просто разгрузить мозг и вечером посмотреть какую-то комедию свежую. Не нашли. Сам жанр погиб, потому что над одними смеяться теперь нетолерантно; другие могут посчитать, что их образ коверкают; в итоге, если снимать фильм, ты настолько становишься зажат в рамках, что на выходе вместо комедии выходит совершенно несмотрибельная преснятина. А тут предвыборная кампания, когда тоже вроде бороться надо с кем-то, и в то же время вести себя максимально лайтово, потому что противник может зацепиться за какую-то мелочь, пойти в суд и попросту снести тебя как кандидата. Не находите?
— Думаю, нет. С развитием интернета у кандидатов возможностей становится, напротив, больше. Коронавирус в какой-то мере этот процесс уже в онлайн по большей части переместил и «рвет» публику. При грамотном использовании можно установить серьезную коммуникацию с людьми. Чисто гипотетически: завтра опять обострение ковида или вспышка какого-нибудь другого вируса, и все опять нехорошо. Я этого не хочу, и никто не хочет, но мы живем в той обстановке, которая есть. Ну если спрогнозировать, что что-то будет нехорошо, как доносить свои мысли? Это же очень просто: есть кандидат, у него есть определенный месседж, есть каналы коммуникации, например, «Челябинский обзор», и есть потребитель. Вот, собственно говоря, нужно организовать процесс так, чтобы по этой цепочке ушел правильный сигнал и нашел определенный отклик у конечного адресата, чтобы он в сентябре пришел и сделал свое волеизъявление. Поэтому я считаю, что ковид создал сегодня кандидатам уникальные условия, и здесь кто научится работать в онлайн более продуктивно, тот будет иметь некое преимущество. Выборы сродни спортивному соревнованию: кто-то, может, на старте засидится, потом рванет; кто-то, наоборот, сразу крейсерскую стратегию выберет: бахнул и всех порвал; кто-то будет в середнячках.
— Вы про технологии, а я про сам контент.
На ваш взгляд, когда начнется предвыборная кампания в Госдуму, не будет ли он чересчур причесанным и прилизанным?
— Как привлекать избирателя — это кандидатам решать. Скажу за себя: я в 2017 году, когда только заступил на должность председателя областной избирательной комиссии, в интервью вашему изданию сказал, что хочу сделать этот мир лучше. Этого же принципа придерживаюсь и сейчас. Организация выборов — это мой личный выбор. Этот путь ни разу не усыпан лепестками роз.
Он очень тернист, тяжел. Но тем не менее, ты получаешь удовольствие как от процесса, так и от самого результата.
И лично у меня к себе никаких претензий нет.