«Я жила надеждой. Верила, что мой ребенок сможет выкарабкаться». Родители хоккеиста Галимова — о погибшем сыне

7 сентября 2011 года под Ярославлем произошла самая страшная катастрофа в истории российского хоккея. Самолет Як-42 авиакомпании «Як Сервис» совершал международный чартерный рейс по маршруту Ярославль — Минск, а на его борту находился хоккейная команда «Локомотив». На борту самолета находились 45 человек: 37 пассажиров и восемь членов экипажа. В результате аварии погибли 44 человека и только один, бортинженер Александр Сизов, выжил.

Спустя 10 лет после жуткой трагедии корреспондент Sport24 встретилась с родителями, друзьями и близкими погибших спортсменов, чтобы отдать дань памяти команде, ушедшей навсегда. Фильм: «Локомотив». 10 лет без команды вышел на нашем YouTube канале. На сайте Sport24 мы будем публиковать полные версии интервью героев фильма.

Саидгерей и Елена Галимовы в той катастрофе потеряли сына. Александр скончался в больнице через 5 дней после авиакатастрофы.

— Какой матч Саши для вас самый памятный?

Елена: Нам каждая его игра была в радость.

Саидгерей: Самый памятный турнир — молодежный чемпионат мира, где заняли второе место. Финал с Канадой (1:6) остался в памяти.

— Вы тогда сильно расстроились, что это было не золото?

С.: Да нет, что вы. Это игра, побеждает сильнейший.

— Почему вообще отдали сына в хоккей?

Е.: Потому что папа играл.

С.: Да просто изначально так пошел. Он с самого детства рвался на лед. Зимой сами заливали коробку, и детишки играли. Ну, Сашка тогда не играл, а только качаться учился. Потом уже отдали в «Торпедо».

Е.: Его отдали в команду на год старше, там ребята 1984 года были. Потом уже с ровесниками тренировался. Саша начинал играть в хоккей на коньках для фигуристов, в то время была проблема купить хоккейные, да еще и хорошие. И вот он на фигурных коньках быстрее всех бегал по льду. Тренер сказал, что надо с этим что-то делать, и мы спилили ему зубчики — сын сразу начал падать. Потом уже у него хоккейные коньки появились.

— Сколько тогда Саше было?

Е.: Лет 10-12. С первой тренировки на хоккейных коньках его выгнали, потому что он ничего не слышал, и только любовался коньками.

— Когда поняли, что с хоккеем у сына все серьезно?

С.: Саше было лет 14. Сыну было тяжело, тогда начали иногородних ставить, они были в приоритете, а местных ребят задвигали.

Е.: Но при этом Саша никогда не сдавался, как-то сказал: «Пап, я все равно буду играть в НХЛ». Может быть, если бы в свое время тренеры ему больше доверяли, то он бы добился больших успехов.

— Слышала, что во второй команде ему как-то говорили: «Саша, ты подумай — может, тебе не надо продолжать играть в хоккей?». Но он не сдался.

Е.: Конечно, он расстраивался. Нам самим было неприятно. Но бросить хоккей никогда не хотел.

С.: Там была такая ситуация: команда играла в Москве, Сашка забил, команда победила. Потом матч в Рыбинске, игра ни о чем, и тренер говорит ему и еще одному парню: «Идите за рыбинских сыграйте». Они вышли, забили по парочке шайб, а после игры тренер им говорит: «Вы не патриоты команды, вам надо заканчивать с хоккеем».

Е.: Но Саша даже после таких слов не растерялся и сказал: «Не вам это решать, когда мне заканчивать». Очень мы благодарны Кари Хейккилю, который пригласил Сашку в главную команду.

— Согласны с мнением, что Саша всех успехов достиг прежде всего благодаря работе, а не таланту?

С.: Если бы не было таланта, то точно бы не смог ничего добиться. Просто когда он почувствовал доверие, начал радоваться игре, и это приносило результат. Когда Саша начинал, в команде была совсем другая атмосфера, там были такие игроки! Коваленко, Красоткин, Горохов, сильные иностранцы. Настоящий серьезный коллектив, никакого разгильдяйства. Молодые приходили и работали, а сейчас молодежь совсем другая.

— Дедовщина была сильной?

С.: Была не дедовщина, а порядок. Молодой знал, что ему положено. На поле ничего не было. Старшие подсказывали младшим. Сейчас же иностранцы сами по себе, наши отдельно.

— Болельщики «Локомотива» говорили, что он всегда уходил с площадки последним. Это правда?

Е.: Да, действительно так было. Даже не знаем почему. Наверное, потому что я работала на арене, он знал, что маму нужно подождать и отвезти домой. Он постоянно шайбу с ребятами бросал, что-то там отрабатывал на льду.

С.: Да там все были с желанием, никто не хотел уходить со льда.

Е.: Как и в этой команде (Елена имеет ввиду команду, которая разбилась — прим. ред.). Он пришел к нам незадолго до старта сезона и сказал: «Бать, ну в этом году точно выиграем Кубок Гагарина».

С.: Да, это было после последней товарищеской игры с «Северсталью».

Е.: Невооруженным взглядом было видно, что это очень сильная команда, они просто творили на льду. Так красиво играли!

***

— Как Саша отзывался о новом главном тренере Брэде Маккриммоне?

С.: Саня рассказывал только хорошее. Брэд был не только хорошим тренером, но и человеком. У него именно человеческое отношение ко всем было.

Е.: Он интересовался у игроков, как их семья, есть ли дети. Это же из-за Брэда на представлении команды Сашка дочку Кристину на руки взял и прокатился на льду. Перед этим Маккриммон к нему подошел и спросил: «А ты свою дочку покажешь мне?» Вот Саша и показал. После трагедии отец Брэда прилетал в Ярославль, к нам в гости заезжал.

С.: Отец рассказывал, что Брэд был очень доволен всем в России — нравилась ему команда.

— Много общались с Сашей, когда он вырос и у него появилась своя семья?

С.: Каждый день. Если команда в Ярославле, то он постоянно к нам приезжал в гости.

Е.: Да, Саша постоянно был у нас. После игры он всегда звонил папе, а когда прилетал куда-то, то маме.

— Вы все домашние матчи «Локомотива» посещали?

С.: Да, конечно. Мы и сейчас ходим.

Е.: Не пропускаем ни один матч.

— Сложно было заставить себя после трагедии вернуться на арену?

Е.: Мы больше половину жизни прожили хоккеем. Первую игру не досмотрели… Тяжело было. Потом уже до конца сидели.

С.: С семи сашкиных лет мы каждый день жили этим хоккеем: тренировки, игры, поездки в Москву, еще куда-то.

— Саидгерей, вы сами играли в хоккей. Сыну много подсказывали?

С.: Лет до 15-16, а потом все. Он сам советовался, мы всегда обсуждали его игру, но подсказывать уже не было смысла.

— Были строгим его критиком?

С.: Да нет.

Е.: Папа у нас редко хвалил. Если он забил, выиграл, то просто говорил: «Сынок, с победой». Сашка мог ему в ответ: «Больше ничего не хочешь сказать?». Гера сразу: «Нормальная игра была». И только я: «Ладно, сын, хороший матч, ты был сегодня красавчиком». Но как-то похвалил.

С.: Да, плей-офф. Это был финал с «Ак Барсом» в 2009 году. Во втором матче мы выигрывали 3:1, осталось играть две минуты в третьем периоде. И тут нам забили две шайбы, а потом проиграли в дополнительное время.

Е.: Мы буквально плакали там. Так было обидно.

— Всю свою карьеру Саша отыграл дома, хотя им интересовались и «Динамо», и «Ак Барс», и «Магнитка». Почему он остался в «Локомотиве» — это такой патриотизм был с его стороны?

С.: У него был разговор с президентом «Локомотива» Юрием Яковлевым. Тот согласился на все условия Саши. И зачем ему куда-то было ехать, если мог играть дома? Его все устраивало в Ярославле, поэтому и подписал контракт на четыре года.

— До этого были мысли уехать?

С.: Может, какие-то и были. Но вот в Америку никогда не рвался.

***

— Вы хорошо помните тот день 7 сентября 2011 года?

С.: Дрова убирали.

Е.: В 12 часов дня Саня мне позвонил. Я еще удивилась, почему он мне, а не отцу позвонил. Сказал: «Все нормально, сейчас поедим и улетаем». В 2 часа дня улетел самолет, у нас дом как раз недалеко от аэропорта, все видно. Думали, что это их самолет. Думаю: «Ну все, Славу Богу улетели». Движение самолетов в тот день был просто сумасшедшее. Где-то в 15:30 племянница из соседнего дома позвала кофе попить к себе. Потом вышли и навстречу сосед. Он мужу все и сказал, а мне — ни слова. Ничего не понимала в тот момент: телефон у меня забрали, ключи у меня забрали.

— Муж вам тоже не сказал?

Е.: Никто ничего не сказал. Телевизор сказали не включать. Не понимала, что такое. Потом все-таки рассказали, сообщили, что Саша живой (Саидгерей тогда поехал к месту катастрофы — прим. ред.).

— В Москву только вы, Саидгерей, поехали?

С.: Да, я с женой Саши Мариной. Она должна была лететь вместе с Сашей на медицинском борту, но в итоге поехала на машине.

Е.: Я была дома, рядом родственники были. Я жила надеждой. Верила, что мой ребенок сильный и сможет выкарабкаться. С нами была внучка. Телевизор вообще не включала, и так было очень тяжело. Муж сообщил, когда случилось… Потом не помню, что было. Скорая около дома была. Организацией похорон занимался Гера с Мариной.

— Помните, как похороны проходили?

Е.: Вообще ничего. Я как-то в интернете смотрела фотографии и даже саму себя не узнала.

— Через какое время вы смогли вернуться хоть к какому-то подобию нормальной жизни?

С.: Она нормальной уже никогда не будет.

Е.: Все вот спрашивают: «Как вы живете?» Вот так и живем. Заживо нас никто не захоронит. Мы живем в память о сыне. Ему бы не понравилось, если бы мы что-то с собой сделали. Ну и кто кроме нас будет за его могилой ухаживать? Пока мы живы, пока мы ходим, будем это делать.

— В 2014 году вы рассказывали, что ходите два раза в неделю на кладбище. Сейчас появляетесь реже?

Е.: Каждую неделю ходим.

— Вандалы повредили памятник на могиле Ивана Ткаченко. С могилой Сашей все в порядке?

Е.: Да, к счастью, ее никогда не трогали. То, что воруют, так это везде воруют. На это даже внимание не обращаем. Но сам памятник никто не трогает.

— Клуб помогал вам после авиакатастрофы?

С.: До сих пор помогает. 10 лет прошло, но о нас никто не забыл.

Е.: По какому бы вопросу не обратились, во всем готовы помочь. Говорю лично за нашу семью.

С.: Да, и клуб, и руководство области всегда готово помочь. «Локомотив» выделил нам с другими родственниками на арене ложу, ходим на каждый домашний матч.

— Следили ли за судебным процессом?

С.: Нет. Мы только были на последнем заседании. Послушали решение и все. Да там все ясно было.

— В каком плане?

С.: В эти дни в Ярославле проходил форум, было большое напряжение, много иностранцев. Ну а еще наше русская «авось». Сначала нажмем — потом подумаем. За границей как какая-то кнопка загорится, и речь не только про самолеты, то там сразу все проверять будут. А у нас?

— Я разговаривала с дочерью Игоря Королева, Кристиной, и она сказала, что у нее до сих пор ощущение, что папа в длинной рабочей поездке. У вас таких мыслей насчет Саши никогда не возникало?

С.: Поначалу это было, но сейчас уже такого нет.

Е.: Сначала я все ждала, что он заедет на машине. Сейчас голова соображает, что такого больше никогда не будет, что мы его больше никогда не увидим.

Подпишитесь на инстаграм Дарьи Тубольцевой