«И вы кайфанули немножко!» Русский чемпион UFC Ян после победы: успокоил журналиста и говорил о завершении карьеры

Петр Ян победил Кори Сэндхагена и снова стал чемпионом UFC. Правда, пока что временным. После боя, прошедшего накануне в Абу-Даби, Ян пришел на пресс-конференцию и дал задорное интервью — о самых опасных моментах боя с Сэндхагеном, будущем сопернике, пенсии и многом другом.

— Я немного опустошен, но рад из-за проделанной работы, — начал Ян.

— Ты успешно дрался с Сэндхагеном в стойке, но до боя обещал, что будешь лучше его и в борьбе. Как считаешь, удалось сдержать обещание?— Думаю, этот пояс говорит сам за себя. Не хотелось бы наговаривать чего-то лишнего сейчас. Но пояс у меня, и в целом понятно, кто сегодня здесь одержал победу.

— Также ты говорил до боя, что Сэндхаген делает много лишних передвижений. Все еще думаешь так и вообще — как оценишь Кори?— Он был неплох! Хороший парень, хороший боец. Вы, наверное, заметили, что у нас до поединка не было никаких оскорблений, ощущалось взаимоуважение. Уважаю его как спортсмена и как человека, но это шоу.

— Потряс ли он тебя хоть раз в бою?— Чтобы потряс — не было, но шишки есть на голове.

— Насколько приятно, что твой сын наблюдал сегодня за твоей победой?— Два месяца не видел семью, они сегодня прилетели. Очень соскучился. Конечно было волнительно, что вообще столько народу прилетело меня поддержать. А семья для меня — это дополнительная энергия и мотивация. Конечно же, я рад.

— Кто, на твой взгляд, сейчас твой главный конкурент в дивизионе?— Очень много достойных ребят, соперников. Я же говорил, никогда не выбираю. Мне предлагают подраться, я говорю: «Любого давайте, присылайте контракт, и поехали».

— Что будешь делать, если Стерлинг снова будет оттягивать реванш?— Это вопрос больше к руководству. Я побил его однажды. Он бегает сейчас. Диллашоу болтает по поводу легитимности моего титула, а сам — читер пойманный. Я хотел бы побить его.

— Ты как-то сказал, что планируешь завершить карьеру в 30 лет, но твой менеджер заверил, что ты будешь выступать дольше. Как на самом деле обстоят дела?— Посмотрим, мне пока только 28. В принципе я еще очень молод. Менеджер утверждает: «Ты это на эмоциях говоришь, а сам будешь драться лет пять». Посмотрим, наверное, когда-то ты будешь чувствовать, что тебе не хватает соперничества, конкуренции, возни вот этой, тренировок. Пока будем работать и посмотрим, что будет дальше.

— Уже думал, чем займешься после ухода из спорта?— Думаю, буду полезен в своем направлении. Да много чем можно заниматься. Кто хочет, тот найдет себя в любой сфере.

— Видишь себя в политике?— В политике пока себя не вижу.

— Насколько тяжело было перенести пятираундовую дистанцию?— Это моя дистанция. Понимал, что соперник, если я не попаду в первой половине, будет продолжать двигаться за счет своего футворка. Его задача — держать меня на дистанции. Мне же было сложнее, потому что нужно было постоянно поддавливать, резать углы и искать свою атаку. И не пропустить контратаку. Было понимание, что где-то после второго раунда начну переламывать ход поединка. Так и получилось.

— Во втором раунде Сэндхаген начал бить руками в область печени. Прочувствовал эти удары?— Да, он мне попадал по печени, но это были легкие попадания. Я долго боксировал, и мне по печени много раз били, знаю, что это такое. Так что в этот раз подумал: «Подождите, аккуратнее. Локоточки пониже». Алдо бил в печень сильнее.

— После боя со Стерлингом ты рассказывал, что из угла кричали подсказки на разных языках, и вообще был некий сумбур в работе секундантов. Как было в этот раз?— Очень доволен и рад, что в эту подготовку взял таких ребят. Это простые ребята, с которыми мне по энергетике и душе по кайфу просто. Мы собрались, поехали тренироваться — все дисциплинированные. В углу было все четко. Понимал, что делать, кто говорит. Во время отдыха говорил кто-то один, никакого сумбура. Вы, наверное, заметили: когда Кайрат Нурмагомедов давал какие-то подсказки, я практически с разницей в две-три секунды это воспроизводил.

— С тобой стало сложнее поговорить, чем в 2015 году, а в твоем инстаграме появилось чуть больше дорогих машин. Уверен, что не началась звездная болезнь?— Не-не-не, звездная болезнь вообще не началась. Просто мне один человек сказал: «Тебя должно везде не хватать».

— А кто это сказал?— Ну, один человек сказал… И вот меня везде не хватает. Меня даже не хватает на себя и на семью. Потому что больше тренировок и разных новых обязательств. А так, я с удовольствием готов общаться, когда есть время.

— Каким был самый неприятный момент за 25-минутный бой?— Моменты были опасные, что там говорить. Когда бойцы на таком высоком уровне, побеждает уже боевой интеллект. Мы друг друга хорошо изучили, и в таких равных противостояниях решает то, насколько далеко ты готов зайти ментально.

— Было два момента в боя, когда ты пытался поймать Сэндхагена на приемы — на гильотину и рычаг колена. Реально ощущал, что можешь его так прикончить?— Я когда гильотину взял, чуть его поддушил сначала. Но потом понял, что это не тот момент, и не надо закислять руки. Не гонюсь за сабмишеном, постепенно разбираю соперника.

— Обычно бойцы меняют тренеров и лагеря, когда у них что-то не получается в карьере. Ты решился на перемены в команде, когда все было хорошо. Почему?— Поменял — и все же получилось? В принципе, ничего особо не изменилось, всех этих людей я хорошо знаю. Написал им: «Нужна помощь, вы нужны рядом». Они приехали, и мне это было очень приятно. Это было взаимно, поскольку для них это большой опыт — присутствие в углу со мной рядом, присутствие на турнире UFC. Мне приятно, что их работа оправдалась и что им понравилось здесь.

— После пресс-конференции ты немного припугнул Сэндхагена, но на взвешивании не стал делать вызывающих жестов. Это в том числе, потому что тогда уже на тебя смотрела семья?— Дело не в том, кто смотрит. Кори просто очень серьезный, и я пошутил. У меня не было агрессии. Это ведь конференция, и ты понимаешь, что завтра вы будете друг друга бить. Это такой самонастрой, что ли. Ну, с Кори, кажется, все нормально. Он, наверное, и не понял, что произошло.

— Насколько ты зависим от этого спорта финансово и есть ли у тебя возможность завершить карьеру уже сейчас?— Я зависим от всего. Спорт — это мой образ жизни. У меня растут два сына. В качестве наглядного примера я буду тренироваться, наверное, до пенсии, потому что у меня пацаны.

— В легчайшем дивизионе есть такой боец как Мераб Двалишвили — человек из команды Стерлинга…— Команда Стерлинга не интересует меня вообще.

— Просто Мераба считают опасным соперником в плане борьбы. Ты так не считаешь?— Я так не считаю вообще. Вся команда у них… С ними даже диалог вести не хочется.

— В начале показалось, ты был немного зажат. Это обманчивое впечатление?— Понимал, что бой может продлиться пять раундов, и форсировать преждевременно было нельзя. Нужно было действовать поэтапно и аккуратно. Конечная цель — она вот здесь.

— Когда ты понял, что случился перелом, и уже можно идти в атаку, ломать…— Полегче-полегче. Эмоционируете… Я всегда шел вперед, была задача всегда идти вперед. Я даже не бил где-то, на себя принимал. Потому что соперник тем самым выматывается.

— Ты до этого боя говорил, что постараешься финишировать Сэндхагена до пятого раунда. Что пошло не так?— Ну вы довольны боем? А так бы сказали — «Вот рано закончили». А тут пять раундов, и вы кайфанули немножко!