«Динамовцы расступились — он угрожал, что оторвет голову, если до него дотронутся». Памяти тафгая Криса Саймона

Он был не просто классным тафгаем — элитным. В НХЛ его боялись и уважали. А уж когда на закате карьеры перебрался в КХЛ, связываться с Саймоном вообще рисковали единицы.

Дарюс Каспарайтис говорил о нем: «Натуральный шкаф. У него кулак как два моих. На льду таких амбалов лучше объезжать, убить могут». Андрей Назаров добавлял: «Среди всей чеховской ватаги единственный “убийца” — Саймон. Парень, который с одного удара создает проблемы здоровью. Других таких бойцов в российской лиге нет. В конце 90-х годов он считался лучшим “полицейским” в НХЛ, отняв титул у Боба Проберта и Тони Твиста».

При этом Саймон не только здорово кулаками махал, но и, по меркам заокеанской лиги, считался неплохим хоккеистом. В общей сложности в НХЛ он сыграл 744 матча и набрал 305 (144+161) очков. Отличные показатели для игрока, который параллельно провел в НХЛ еще и 128 боев.

В КХЛ за пять сезонов у него набралось 174 матча, 43 гола и 46 передач. Первые три года Саймон отыграл в «Витязе». Сегодня это обычный клуб. Пятнадцать лет назад все было иначе. Базировалась команда не в Подольске, а в Чехове и наводила ужас на соперников благодаря североамериканским тафгаям. Из которых самым грозным был, конечно же, Саймон.

После «Витязя» его неожиданно пригласили в московское «Динамо» на время плей-офф, и в шести матчах Крис успел забросить две шайбы. После чего отправился в Новокузнецк. Ну, а в марте 2009-го звездный тафгай — тогда еще игрок чеховского клуба — стал героем «Разговора по пятницам».

На меня смотрели как на чудо света

— Когда вы поняли, что превратились в классного бойца? — спросили Саймона обозреватели «СЭ» Юрий Голышак и Александр Кружков.

— До 16 лет я играл центрального нападающего и знать ничего не хотел о драках. В юниорском хоккее был маленький и худющий. Куда мне драться? Но внезапно начал расти и набирать вес, меня будто прорвало. Видите, каким вымахал?

— Сколько прибавили?

— За полтора года — тридцать сантиметров! На меня смотрели как на чудо света. Тренер был озадачен. Не знал, что со мной таким делать. Потом сослал на фланг: «У тебя хороший бросок, понимаешь игру. Если мечтаешь играть в НХЛ — становись форвардом. Лезь вперед, дави всех, размахивай кулаками…» Я вовсю начал драться с 20-летними — и довольно успешно. Постепенно освоился.

— Вы провели 128 боев в НХЛ…

— Я старался! Но голов забил больше!

— Каким боем можете гордиться?

— Первым. До этого провел несколько игр за «Квебек» — все прошли спокойно. Драк не было. И вот однажды Рик Токетт кинулся на одного из наших игроков.

— На тафгая?

— В том-то и дело, что нет. Тот совершенно не умел драться. Я заступился, хорошенько отметелил Токетта. А дальше произошло удивительное. После игры подошел менеджер и заговорил не своим голосом.

— То есть?

— Прежде, встречаясь со мной, у него даже голос был другой. А теперь: «Ты, оказывается, отличный игрок! Остаешься, такой нам нужен!» Раньше я больше сидел на трибуне, чем играл. И вдруг на тебе.

Месть Уланову

— Всегда во время схваток сохраняли холодную голову?

— Я анализировал свои бои — лучшими были как раз те, в которых я оставался совершенно спокойным. Кровь не закипала. Есть еще нюанс — почти все, с кем приходилось драться, орудовали правой рукой. А я левша.

— Бить правой для вас проблема?

— Если бы было проблемой, я не продержался бы в тафгаях и дня. Бью правой так же сильно. Никто не догадается, что мне немножко неудобно. На мои бои особенно интересно смотреть. Они самые зрелищные. Потому что между мной и соперником есть расстояние — все, что нужно для хорошего удара. Моя драка — всегда открытая.

— Давным-давно Игорь Уланов, далеко не тафгай, уложил вас с одного удара. Помните?

— Еще бы не помнить! Это был исключительный эпизод в моей карьере, когда я начал хитрить…

— То есть?

— Упал лишь для того, чтобы Уланов заработал удаление. Вы думаете, я проиграл тогда?

— Разве нет?

— Глупости. Ничего подобного. В тот момент мы сражались за попадание в плей-офф — разбей я Уланову лицо, толку от этого было бы чуть. А так — соперник остался в меньшинстве.

— Вас ни разу не вырубали по-настоящему?

— Вырубали, как и всякого. Однажды врезали настолько сильно, что потемнело в глазах.

— Кто?

— Франсуа Леру. Его удар в подбородок до сих пор вспоминаю. Сам поражаюсь, как выдержала челюсть. Я шел на сближение, но Леру опередил меня с ударом.

— Поквитались?

— После этого дважды его побил. Потом решил — хватит.

— Всегда помните, от кого вам досталось?

— Угадали, Саймон ничего не забывает. Хотя отомстить для меня не самоцель. Чем дольше играешь в НХЛ, тем лучше себя контролируешь. Но вот Уланова, допустим, я встретил уже в России — и поколотил.

Рекордная дисквалификация

— За что в НХЛ так ненавидят Яркко Рууту?

— Грязный, слишком грязный игрок. Едва он появился в НХЛ, между нами сразу стали возникать конфликты. Вот это моя работа — разбираться с такими игроками. В НХЛ система драк четко отрегулирована, ты в курсе, что тебе делать. За каждой звездой закреплен тафгай. Ее задели — ты наказываешь.

— Этот финн самый большой негодяй, которого встречали?

— Почему? В НХЛ таких ребят полно…

— Рууту знают все. Кто в вашем списке провокаторов номер два?

— Райан Холлвег из «Рейнджерс». Мне он неприятен.

— Это ему вы жахнули клюшкой по лицу — и получили дисквалификацию на 25 матчей?

— Ему. Он меня ударил сзади — я врезался в борт. Было очень больно. В тот момент шайба шла ко мне, сосредоточился на ней — и неожиданно получил удар! Я обернулся и увидел, что Холлвег готовится бить еще раз. Что мне оставалось? Что было в руках — тем и ударил. Вы бы тоже ударили.

— Вся лига мысленно аплодировала вам, лягнувшему коньком Рууту?

— Конечно, неправильно тыкать в человека железом… Но вы правы, мысленно мне аплодировали многие в лиге. Все, с кем я говорил, были на моей стороне. Но даже в этом случае после игры во мне ничто не бурлило. Наплевать было на этого Рууту.

— Из-за 30-матчевой дисквалификации вы потеряли по контракту почти 300 тысяч долларов.

— Гораздо больше.

— О последствиях не думали?

— Нет. Просто отреагировал на эпизод. Позволил себе разозлиться. Но лига отнеслась ко мне чересчур сурово. Из-за Холлвега отоварили 25-матчевой дисквалификацией, из-за Рууту впаяли на пять игр больше. Признаю, я был не прав. Но ведь никому и легких-то травм не нанес! Холлвег с Рууту пропустили всего по одному матчу и потом спокойно играли дальше. Я же оказался вне хоккея на несколько месяцев. Где справедливость?

— Зато если бы не рекордная дисквалификация — в России мы бы вас не увидели?

— Скорее всего. Какой клуб в НХЛ захочет брать игрока, на которого не сможет рассчитывать почти треть сезона? С другой стороны, все, что ни делается, — к лучшему. Абсолютно не жалею, что судьба занесла меня в Россию.

Горжусь, что я — индеец

— Легендарного вокалиста Deep Purple Яна Гиллана спросили: «С чем у вас ассоциируется Россия?» Тот ответил: «С шахматами и водкой».

— У меня Россия всегда ассоциировалась с рыбалкой и охотой. Поэтому, когда приехал, сразу сказал: Чехов похож на Северный Онтарио, мою родину. Я вырос в крохотном городке, охотился и рыбачил всю жизнь. Все привычки перевез сюда.

— Неужели в России отыскали время рыбачить?

— И рыбачить, и охотиться. А что такого?

— Чем бы занимались, если бы не хоккей?

— Помогал бы детям. В индейских резервациях кошмарные условия: алкоголики, наркоманы, много самоубийств…

— Ваш отец из какого племени?

— Оджибва. Я всегда чувствую историю, которая пришла ко мне с предками. И горжусь, что я — индеец. Все индейские племена разные, но мое очень близко к земле. У нас постоянная связь с Богом. Любим животных. Но главная отличительная черта — крепкие семьи. Почти нет разводов.

— Отец — индеец, мама — обычная канадка. Как познакомились?

— Оба мои деда переехали в городок Вава работать на руднике. Так и вкалывали вместе. В один год родились дети, ходили в одну и ту же школу… Все сложилось само собой.

— Вы по-прежнему живете в Ваве?

— Да. Это не резервация, километров десять от нее.

— В интернете пишут, что ваше племя — одно из самых воинственных.

— Когда-то было воинственным. Большим и сильным. Но индейцы оджибва всегда считались честными людьми. Я неплохо знаю историю племен. Оджибва и сегодня довольно крупное. Триста тысяч человек.

— Главный принцип вашего племени?

— Не бери на охоте больше, чем можешь съесть. Уважай природу.

— Говорят, многие индейцы владеют гипнозом. Вы тоже?

— Нет, но я разбираюсь в лечебных травах. У нас это принято. Мы ведь практически все время проводим на природе. Только там, около деревьев, мой разум глубоко очищается. Посмотрите на мои наколки — они посвящены индейцам. На плече нарисован наш символ. Ритуальный головной убор с перьями. А вот эта надпись означает — «вся моя семья». Смотрю на нее и вспоминаю детей, бабушек, дедов…

Проблемы с алкоголем

— Мы читали в американских СМИ, что вы лечились от алкоголизма и наркотической зависимости. В России такие вещи принято скрывать, а вы легко об этом говорите?

— Что вы, никаких наркотиков! Вот с алкоголем проблемы были, не отрицаю. Я очень сильно пил. До поры это не мешало хоккею. Но вечно так продолжаться, разумеется, не могло. Помог тренер Тэд Нолан — его предки, кстати, тоже из племени оджибва. Он заметил, что на тренировках я стал быстро уставать, потом учуял запах перегара. Нолан вызвал меня и сказал: «Парень, если хочешь задержаться в НХЛ, бросай пить. Долго в таком режиме просто не протянешь». И я завязал.

— Сколько вам тогда было?

— 21 год. С тех пор — ни капли спиртного. Даже после победы с «Колорадо» не пригубил шампанского из Кубка Стэнли. Раньше думал: закончу с хоккеем — буду по чуть-чуть прикладываться. Но нынче об этом и мысли нет. Поверьте, без алкоголя жить интереснее. Намного!

— В 1996 году, получив на день в свое распоряжение Кубок Стэнли, вы повезли его на рыбалку. Зачем?

— А что? Очень оригинально. К тому же рыбалка — моя страсть. Но сперва в городе устроили парад. С салютом и живым оркестром. С Кубком сфотографировались, по-моему, все жители Вавы, включая женщин и стариков. Я ведь стал первым обладателем Кубка Стэнли из этого города. Когда торжественная церемония завершилась, я забросил Кубок в машину и увез на рыбалку.

— Складывали в него улов?

— Ха-ха, откуда вы знаете? Ну да, сваливали в него рыбу. Друзья были в восторге. Обязательно напишите: перед тем как вернуть чашу, мы ее отмыли.

В раздевалке клюшки о стену ломал

А вот отрывок из «Разговора по пятницам» с Сергеем Гомоляко, который работал главным тренером «Витязя» как раз в тот период, когда там играли североамериканские бойцы во главе с Саймоном.

— В «Витязе» вы пересеклись с Саймоном. Чем поражал?

— Хладнокровием. В раздевалке спокоен абсолютно, улыбается всем вокруг. Да и как игрок замечательный. Технарь. Постоянно оставался после тренировки. Команда со льда уходит, а Саймон хватает молодого Леху Гришина за шкварку: «Ну-ка иди сюда, попасуйся со мной…» Мог сам кататься, наворачивать круги. Заливочная машина выезжает, сигналит ему — Крис рукой махнет: «Жди! Еще покатаюсь!».

— Какой он в гневе?

— В раздевалке клюшки о стену ломал. Чтобы команда завелась.

— Помогало?

— Попробовали бы не завестись!

— Саймон в НХЛ считался элитным тафгаем. При этом ничего особенного в телосложении нет — как-то при нас оголился до пояса. Жилистый, но без перебора.

— Вы на кулак его посмотрели бы. Огромный, весь разбитый. Но действительно остальные канадцы в «Витязе» были просто качки. Кроме Веро. Про того вообще не подумал бы, что драться способен. Забавный персонаж.

— Чем?

— Неуемный! Столько работы на льду! Защитники наши пригляделись — потом подходят: «Сергей Юрьевич, поставьте этого к нам в центр». Всех страховал, комфортно было с ним играть. Скажут подраться — Веро не хочет, но подерется. Скажут не драться — не будет.

— Саймон на вашей памяти хоть раз всерьез кого-то приложил?

— Контрольный матч с ХК МВД, там Олег Знарок тренером был. Веро с Кровопусковым решили помахаться. Как настоящие тафгаи, друг другу стукнули по щиточкам: «Давай?» — «Давай!» Перчатки скинули — понеслось. Саймон рядом кружит. Чтобы не споткнулись, раздвигает шлемы, перчатки, клюшки. А в МВД играл молоденький хоккеист. Кажется, Федосов.

— Был такой.

— Олег Валерьевич ему сказал — мол, иди, побейся с Саймоном. Мальчишка подъезжает, Крису по пузу — хлоп! Готов? С ужасом вижу, что у Саймона глаза — р-раз, и в кучу. Как у бультерьера: «Этот — со мной?!» Одной рукой мальчишку ухватил, другой дважды — ба-бам!

— Результат?

— Нос провалился внутрь. Что за отчаянный парень? Вот думаю — а сейчас-то где Федосов?

— Не закончил ли после Саймона?

— Ну! Или сотрясением мозга отделался? Врезал Саймон ему от души. При этом никогда не хотел драться. Но все знают, что в «Витязе» сверху во время матча могло прийти пожелание: «Давай, дерись».

— Хоть кто-нибудь из тафгаев «Витязя» искренне любил кулаками махать?

— При мне — никто. Позже приехали ребята — возможно, те любили…

Эталон профессионализма, характер золотой

Если Гомоляко столкнулся с Саймоном в «Витязе», то Леонид Вайсфельд — в новокузнецком «Металлурге», где был генеральным менеджером. В этой команде канадский форвард отыграл два сезона, в 41 год закончил карьеру и вернулся в родные края. В 2014-м в «Разговоре по пятницам» Вайсфельд посвятил Крису целый рассказ.

— С Саймоном в Новокузнецке ладили?

— Да он для любого клуба находка! Люди, игравшие против Саймона, могут отозваться о нем плохо. Те, кто был с ним в одной команде, — никогда. Эталон профессионализма, характер золотой. Помню его дебют в «Кузне». Он с самолета, поэтому поставили в четвертое звено с 20-летними Кицыным и Митряковым. Крис им говорит: «Ты — в игрока, ты — на подборе. Я сзади. Ничего не бойтесь». И все, у молодых развязаны руки. Их не трогают, не бьют в спину. Кому охота связываться с Саймоном?

— В драке его видели?

— Я видел, как в Риге на нем гроздьями повисли два лайнсмена и два игрока. Крис на себе возил их по площадке, желая добраться до Спруктса. Или с Минском матч. Концовка, счет 3:3, последнее вбрасывание. Саймон приехал на пятак. Смотрю — динамовцы расступаются. Он получает пас и запихивает шайбу в ворота. Мы выигрываем. В раздевалке допытываюсь: «Что произошло?» — «Саймон на пятаке сказал защитникам, что голову оторвет, если кто-то до него дотронется». Желающих не нашлось.

Это из «Витязя» черти, Веро с Перро, могли лишь кулаками махать. А Саймон — играющий тафгай. По 30 голов в НХЛ забивал. Если бы не возраст, я бы и в «Автомобилист» его пригласил.

— Чем он сейчас занимается?

— Живет в свое удовольствие. Он фанат рыбалки, детишек куча. Дедушка Саймона вместе с его отцом до сих пор играют в Онтарио за ветеранов. Когда Крис улетал домой, я шутя предположил: «Теперь будешь с дедом в одной команде?» Саймон кивнул. Но очень-очень грустно…