Я ВИДЕЛА ВОЙНЫ ЕГО ГЛАЗАМИ
«Ей казалось, что шестилетней дочки уже нет в живых. Она представляла, как в ее маленькую девочку попадает осколок или пуля», – этими словами начал свой фильм «Раны Цхинвала» журналист Антон Степаненко. Таких душераздирающих строк в его репортажах немало. Давно хотела с ним связаться. Коллеги с Первого канала дали мне его контакты. И вот мы говорим. Теплый и открытый человек – в этом мне удалось убедиться во время нашего телефонного разговора, когда он один за другим раскрывал секреты своего мастерства.
Переводчик с языка Сингали по образованию, Антон Степаненко сначала пять лет работал в агентстве «Интерфакс». Однако «сухие», сдержанные новости, на которых основываются информагентства, Антону быстро надоели. И по приглашению тогдашнего ведущего Первого канала Сергея Доренко Антон Степаненко перешел туда. «Я знаю, что такое новости в чистом виде. В какой-то момент мне это стало не интересным и захотелось чего-то большего. Телевидение предоставляет прекрасную возможность передать зрителю не просто голую информацию, но атмосферу, настроение, переживание и чувства людей по ту сторону экрана», – говорит Антон.
Самый опасный жанр журналистики с головой погрузил в себя еще юного парня. Для Антона Степаненко война длится уже 25 лет, с кратковременными затишьями. Но конца ей не видать. Донбасс, Южная Осетия, Беслан, которых испепелил ужас террора, – и многие другие страны прошел Степаненко. «Военная журналистика сложное дело. Такие поездки – это личный эгоизм. Когда мне предстоит интересная поездка, то я закрываю глаза на переживания и чувства моих близких, которые боятся потерять меня. Тележурналист, на мой взгляд, является проводником, связующим звеном между людьми в разных точках страны, мира. Я считаю своей главной задачей не рассказать саму новость как таковую, а показать, что чувствовали, переживали люди в конкретный исторический момент», – говорит он.
Репортажи Антона Степаненко я впервые увидела 12 лет назад, когда Осетия была оккупирована грузинской армией. Антон Евгеньевич был одним из первых журналистов, кто прибыл на место боевых действий. «Все войны в чем-то похожи в плане ожесточенности. Но в Цхинвале у меня были новые ощущения. Обычно в зонах боевых действий журналистов не считают участниками конфликта. Мы – над схваткой, просто делаем свою работу. В Южной Осетии такого не было. Я оказался в одной «лодке» с осетинами. У нас не было палочки-выручалочки. По нам, журналистам, стреляли так же, как и по мирным жителям. А в плане бомбардировки самое страшное было в Донбассе. Когда из ствольной артиллерии, реактивными залпами накрывают жилые кварталы – это жестко», – вспоминает он.
Будь в мире больше таких журналистов, как Антон Степаненко, этого вполне хватило бы для повышения уровня патриотизма и уважения между людьми разных национальностей. Для меня Южная Осетия – малознакомое государство, да и осетин среди знакомых нет. Но при просмотре репортажей Антона Степаненко чувство сопереживания к ее народу у меня зашкаливало. А созданный эффект присутствия доходил до такого уровня, что, казалось, стреляют не в далекой Осетии, а за окном. В этом заключается мастерство. «В журналисте кроме профессиональных навыков, грамотной и четко изложенной мысли, должно быть сопереживание к людям, о которых он рассказывает. Я придерживаюсь негласного правила: после выхода репортажа в эфир мне не должно быть стыдно смотреть в глаза героям материала», – убежден Степаненко.
Сложно представить, что выдающийся журналист (награжден орденами «За заслуги перед Отечеством», «За личное мужество», Дружбы, медалью «Участнику военной операции в Сирии»), на кого 12 лет назад я с большим восхищением смотрела и мечтала хоть на миллиметр приблизиться к его профессии и стать его коллегой, сегодня делится секретами своего мастерства: «Мне важны и интересны, на первый взгляд, незаметные и малозначимые детали. Можно широкими мазками разрисовать полотно, например, как картина Франса Рубо «Бородинская битва». А можно, сконцентрировавшись на деталях, умело их разрисовать и на полотне увидеть лицо раненого солдата и даже разглядеть его чувства. В этом профессионализм журналиста – передать масштаб события, не упустив детали. Эти события создаются руками конкретных людей, которые переживают свои чувства».
Участие в череде военных конфликтов не ожесточила Антона Степаненко. Добрый, веселый и очень отзывчивый человек, с идеально поставленным голосом, которым должен обладать журналист. Кстати, о моей Родине он знает немало, любит и помнит ее еще с детских лет. «Еще маленьким мама меня возила в Абхазию на море. Впервые дельфинов я увидел в Сухуме. Помню вкус мандаринов, апельсинов и мороженого. Я частенько к вам приезжал. Кроме того, в 2008 году, незадолго до войны в Южной Осетии, я со съемочной группой приехал в Абхазию снимать репортаж об открытии железнодорожного сообщения между Абхазией и Россией. Я всегда испытывал теплые чувства к вашей стране», – заключает он.
Искренне, тепло и с большим трепетом Антон Степаненко пишет свои репортажи. О Южной Осетии он продолжал думать и после окончания войны. Воспоминания, не отпускавшие его из своих оков, заставили снять фильм о страданиях, которые испытали осетины. Кстати, девочку, которую мать считала давно погибшей, живой все-таки увидела. «Но эта была другая девочка, которая вроде бы как раньше игралась, смеялась, улыбалась. Но все время оглядывалась, а рядом ли бабушка, с которой она жила все эти дни в подвале под бомбами», – заключительные строки фильма.
Время, оставив большие рубцы, затянуло раны. Только одно осталось не залеченным: за события, произошедшие в Южной Осетии, Абхазии, Донбассе, других странах, которые снимал и снимает Антон Степаненко, никто так и не ответил.
Мадина ЧАГАВА
P.S. А самой большой для меня наградой стали слова моего кумира, которые я мечтала услышать долгие 12 лет: «Удачи в работе, коллега»!