Кавказское исследование: как США использовали Кавказ в качестве полигона, и зачем Америке нужна гибридная война

Последний месяц уходящего года – это всегда время подводить итоги. Что можно сказать об уходящем 2016-м? Определенно, для России он был нелегким, в каком-то смысле этот год стал кульминацией разгара западной политики по внедрению русофобии. Вспомнить хотя бы насквозь политизированный допинговый скандал – и становится понятно, что гибридная война против России – не выдумка, а суровая реальность. Отстранение наших спортсменов от международных соревнований – лишь капля в море методов и способов, к которым прибегает Запад, преследуя свои цели.

Однако парадоксально вот что: в чем именно заключаются эти самые цели, никто из западных политиков-русофобов, по большому счету, и не скажет. Нашу страну окружают базами НАТО; обвиняют в агрессивном поведении; с переменным успехом пытаются лишить союзников из числа бывших советских союзных республик, путем цветных революций ставя в их главе прозападных правителей; нам приписывают «авторство» хакерских атак; все наши достижения от спортивных до военных стремятся, как минимум, свести к нулю, а еще лучше вывести в минус. Список можно продолжать практически бесконечно. Но зачем это все нужно Западу и конкретно Соединенным Штатам (а в том, что именно они являются идеологами русофобских настроений и зачинщиками их распространения в западном мире, нет сомнений)?

Очевидно, что речь идет о сферах геополитического влияния и, в конечном счете, о финансовой выгоде. Однако в пылу борьбы американские политики не учли двух вещей. Во-первых, на различные военные операции и организацию цветных революций они потратили и продолжают тратить такие суммы, что говорить о финансовой выгоде столь желанного геополитического превосходства не приходится. Стоит вспомнить, что на 1 сентября 2016 года госдолг США составлял 19,500 трлн долларов, что является абсолютным мировым рекордом. Во-вторых же, идея однополярного мира, захватившая американское руководство, в новых реалиях неосуществима. Прошли те времена, когда США, не испытавшие разрушений и прочих серьёзных потерь после Второй Мировой войны, стали первой сверхдержавой планеты. Современные реалии диктуют другие условия, и, как бы американское руководство не противилось происходящему, оно не в состоянии коренным образом изменить ситуацию.

И, несмотря на то, что, как говорилось выше, 2016-й стал кульминацией разгара западной политики по внедрению русофобии, 2017-й сулит большие перемены. На смену антироссийски настроенным правительствам западных стран вот-вот придут политики, понимающие, что худой мир лучше доброй ссоры. Но пока у власти еще находятся те, кто по инерции продолжает насаждать в мире русофобию, они стараются использовать оставшееся время по максимуму. Уместно привести недавний комментарий МИД РФ, связанный с расширением американских санкций протии России: «В последние годы уходящая администрация Б.Обамы так увлеченно искала способы, как попытаться нанести нам ущерб, что иного от нее мы и не ожидали».

И пока, несмотря на грядущие перемены, наша страна вынуждена повсеместно сталкиваться с различными проявлениями гибридной войны против нас. Поэтому редакция портала «ПолитПазл» поставила цель – осветить максимально объемно целенаправленные действия западных политиков, которые порождают рост русофобии в мире, в частности, на приграничных с Россией территориях. Один из регионов, который заинтересовал нашу редакцию, – это Кавказ, Причем как Северный, так и Южный. Чтобы разобраться в том, насколько сильны проявления гибридной войны на этих территориях, «ПолитПазл» связался с Артуром Викторовичем Атаевым, начальником сектора кавказских исследований Российского института стратегических исследований. Беседу с экспертом уместно привести целиком. «ПолитПазл» (П): Считаете ли вы, что в регионе, на котором вы специализируетесь, ведется гибридная война против России?

Артур Викторович Атаев, эксперт (Э): Там проводится классическая информационная война. И в большей степени с помощью использования жестких, религиозных, агрессивных сект. Я имею в виду под эгидой джихадизма.

П: Вы не считаете, что это – один из рычагов гибридной войны?

Э: Может быть, это предвестник, некая форма подготовки или одна из атак. Если в целом против России ведется классическая гибридная война, то и в отношении отдельной ее части она должна вестись. Но я тут вижу определенную такую антиномию*. Если брать начало середины и конец 90-х, то в отношении региона, которым я занимаюсь, а именно юг России, Северный Кавказ, и в целом Кавказ, как раз-таки велась именно гибридная война, то  есть Кавказ был полигоном, некой исследовательской базой, где проходила апробация тех методов, которые сейчас используются в целом против России. Кавказ был экспериментальной площадкой, которая использовалась как лаборатория антироссийскости, антирусскости. Во-первых, это было выведение региона из экономического и социо-культурного баланса, приостанавливались экономические связи, пытались переориентировать эти связи на Турцию, через государства Южного Кавказа, которые тогда еще были очень слабы, в целом на Ближневосточный регион. Во-вторых, присутствовала религиозная агрессия, агрессия религиозных экстремистских течений, причем неконтролируемая. Это все очень четко прослеживается на примере заявлений тех лиц, которые тогда вошли в политику. Это и в националистическую Ичкерию, в ряд регионов Дагестана (Чабанахи, Каранмахи), это и другие регионы, опорной точкой тогда у них была Карачаево-Черкессия. Ну, и была военная экспансия, огромный поток оружия туда шел на саудитские, катарские и другие деньги. Конечно, можно с уверенностью говорить, что вот этот регион стал тогда очень серьезной экспериментальной площадкой.

П: Возможно ли повторение цветных революций в странах постсоветского пространства, в том числе в этом регионе. И не это ли главная цель разжигателей антироссийских настроений?

Э: Смотря какой регион иметь в виду. Если брать регион Кавказ, то сюда входит и российский Кавказ (это Северный Кавказ), и пять государств Южного Кавказа. 15 декабря я в прямом эфире наблюдал трансляцию митинга оппозиции в Абхазии на Театральной площади, которая декларирует четкую цель: отставка президента. Это, конечно, не классический майдан, но в то же время это не классический абхазский сход. Вот это один из регионов, который является реальным союзником России, и в котором может быть дестабилизирована общественно-политическая ситуация.

П: То есть, в принципе, новые цветные революции возможны? Э: Нет, в Абхазии, я думаю, в том классическом антироссийском русле это невозможно. С некоторых пор центром геополитического притяжения для антироссийских сил стала Армения. А именно с того момента, как год назад Армения вступила в Евразийский экономический союз и стала одним из центров евразийской интеграции. Можно сказать, что страна отказалась (хотя многовекторный курс сохраняется) от определенного уровня дальнейшей интеграции с европейскими и в целом западными структурами. Это, конечно, вызывает недовольство и активность структур, которая может быть нацелена на дестабилизацию внутриполитической ситуации.  Конечно, в Армении много предпосылок для того, чтобы там реально накалялась обстановка. Прежде всего, социально-экономический кризис и Карабахская проблема. Но, помимо этого, там есть и упущения власти очень серьезные. Там есть и ряд искусственно создаваемых предпосылок для того, чтобы накалить общественно-политическую обстановку. Какой выход находит армянское политическое руководство? Оно меняет систему управления государством. От президентской республики они переходят к парламентской. Так называемый завершающий этап конституционной реформы должен быть завершен уже в ближайшее время. И это, конечно, выход. Примерно по этому сценарию пошла и Грузия. Грузия – это одна из самых нестабильных регионов. Каким образом был отстранен Гамсахурдия от власти? Каким образом пришел Шеварнадзе к власти? Это силовой путь. Путем бархатных и мягких оранжево-розовых революций пришел к власти и Саакашвили. И вот в принципе такая политическая ситуация сохраняется в этом регионе. Конечно, Азербайджан является исключением из правил, потому что там жесткая рука Ильхама Алиева, он управляет всеми секторами экономики, политики и социо-культурной жизни, в том числе общественным сектором. Это, конечно, не нравится западным партнерам. Но это такой кавказский аналог Ислама Каримова, покойного президента Узбекистана.

П: После избрания Трампа президентом США изменится ли что-то по отношению к России в этой ситуации?

Однозначно  будет скорректирован кавказский курс Америки – это очевидно. Сейчас кавказский курс политик США – это безоговорочная поддержка антироссийских позиций Грузии. Я думаю, вот это и подвергнется корректировке. Конечно, США вряд ли признают в ближайшее время Южную Осетию и Абхазию в качестве независимых государств, но то, что в Грузию перестанет вливаться такой политический, экономический и военный капитал – это очевидно.

*Противоречие между двумя положениями, каждое из которых логически доказуемо.

Получается, надежда на то, что 2017-й действительно станет годом перемен, есть. Возможно, в скором времени маятник качнет в другую сторону, и насаженную Западом русофобию сменит иная позиция: сотрудничать с нашей страной станет престижно. Тенденция по смене антироссийски настроенных политиков Запада на тех, кто лояльно или даже положительно относится к России, это подтверждает. Пока это все вопрос будущего, и 2016-й запомнится нам годом, в котором  западная русофобия расцвела особенно пышным цветом. Но это значит, что в скором времени ей придет пора отцвести.

Источник фото: chto-proishodit.ru