Добровольцы поневоле: кто на самом деле тушит пожары в Забайкалье
Госслужащих в Забайкалье якобы добровольно-принудительно привлекают к тушению пожаров. Они берут отпуск за свой счет, но при этом не застрахованы, заявил сопредседатель «Народного фронта» в регионе Андрей Томских. Заявление вызвало скорее удивление в волонтерской среде, однако общественник подчеркивает, что подтверждения его словам есть. Как часто добровольческая деятельность оказывается на самом деле добровольно-принудительной, разбирались «Известия».
«Значительная часть добровольцев»
Заявление сопредседатель «Народного фронта» Андрей Томских сделал на «Форуме сильных» в Чите. Он задал замминистра природных ресурсов Забайкальского края Наталье Четверяковой вопрос о ситуации с госслужащими, которых привлекают к тушению пожаров.
«Значительная часть добровольцев на пожарах — это государственные и муниципальные служащие, которых добровольно-принудительно отправляют. По моей информации, они берут отпуска за свой счет, они не застрахованы. У меня вопрос к министерству, которое этим занимается, — кто за это должен отвечать?» — заявил он.
Наталья Четверякова отказалась отвечать, так как не курирует этот вопрос.
В правительстве края ограничились словами: «У нас это добровольно происходит», а заявление Томских назвали его мнением. Кроме того, СМИ со ссылкой на источники также сообщили, что в разных ведомствах региона «подходы к поощрению волонтеров различаются: одни дают отгулы, другие же не оплачивают и не компенсируют работу».
Андрей Томских подтвердил «Известиям», что сталкивался с такими случаями, а в подтверждение своих слов сослался на комментарии, которые появились под публикациями после его слов о принуждении госслужащих к добровольческой деятельности. Многие действительно написали, что волонтеры не застрахованы на случай гибели или увечья, что «госслужащие принимают участие добровольно-принудительно». Раскрывать имена людей, которые столкнулись с принуждением, Андрей Томских не стал.
В ГУ МЧС по Забайкальскому краю не ответили на запрос «Известий», в «Народном фронте» также не смогли на момент публикации объяснить ситуацию с заявлением Андрея Томских.
«Известия» направили запрос в правительство Забайкальского края, но на момент публикации материала также не получили ответа.
Что говорят волонтеры на местах
В волонтерском сообществе с сомнением отнеслись к заявлению Андрея Томских.
Координаторы на местах подчеркнули, что госслужащих среди добровольцев в принципе очень мало.
— Госслужащие вчера были, их видели, но их совсем немного, около 10%, — рассказал «Известиям» координатор на месте тушения пожаров в Атамановке (пригород Читы. — «Известия») Андрей. — Несколько человек «атамановских», и остальные из администрации (Читы. — «Известия»). Все остальные волонтеры — это просто либо местные жители, либо просто неравнодушные люди, которые написали заявление на отпуска за свой счет и тушат здесь пожары.
Он подчеркнул, что ему неизвестно, принудительно тут находятся госслужащие-добровольцы или нет.
Еще один координатор волонтерского отряда в Атамановке Ирина Кузнецова рассказала, что с мая существует группа волонтеров Забайкалья, сейчас там числится порядка 8 тыс. человек.
— По многим направлениям на территории Забайкальского края участие в работе принимают в том числе муниципальные и государственные служащие, но пока я не видела людей, которые возмущаются, что не хотят в этом участвовать, — сказала она «Известиям». — Я уже много лет занимаюсь волонтерством, пока не встречалась с принудительным добровольчеством. У нас здесь очень много людей, которые заинтересованы в спасении поселка, причем люди приезжают со всего Забайкальского края.
В Забайкалье сложная ситуация с лесными пожарами — в районе села Атамановка возгорание возобновилось 20 июня, на следующий день там сгорели три дома в дачных кооперативах, а 22-го числа пожар перешел в верховой уровень. По данным СМИ, к тому моменту площадь огня составляла уже 100 га. По состоянию на 24 июня площадь пожара возле Атамановки выросла до 4 тыс. га.
Принуждают ли госслужащих к волонтерству в других регионах
Общественный деятель, один из родоначальников развития добровольческого движения в современной России Алексей Урецкий подчеркнул, что удивлен заявлением по ситуации в Забайкалье.
— Насколько мне известно, в этом регионе волонтерское движение развито сильно, — рассказал он «Известиям». — Там систематически происходят какие-то чрезвычайные ситуации, и бывает, что мы даже усиливаем волонтерский отряд из Москвы. Но ребята сами, добровольно, едут за свой счет.
Урецкий подчеркивает, что обычно это не просто люди, которые захотели помочь, а обученные добровольцы, которые прошли подготовку по ликвидации чрезвычайных ситуаций в специализированных подразделениях Российского союза спасателей и Всероссийского студенческого корпуса спасателей.
— В разных регионах, насколько я знаю, есть разнарядка по предоставлению добровольцев — но именно добровольцев! — подчеркивает Алексей Урецкий. — От района — 10–15 человек в состав сводной группировки. Но я не слышал, чтобы их набирали принудительно. Если такое происходит, то, скорее всего, это недоработка ответственного органа, курирующего добровольческое движение в конкретном регионе.
Директор Центра исследований гражданского общества и некоммерческого сектора НИУ ВШЭ Ирина Мерсиянова, одна из крупнейших исследователей волонтерского движения в России, также замечает, что не знает о случаях принуждения добровольцев к ликвидации чрезвычайных ситуаций.
— Оснований говорить о том, что добровольно-принудительная волонтерская деятельность является распространенной практикой, нет, — уверена она. — Реальный опыт представителей некоммерческого сектора, который мы изучаем в рамках мониторинга, говорит о том, что в подавляющем большинстве ситуаций люди приходят помогать по собственной воле.
Ирина Мерсиянова подчеркивает, что процесс рекрутирования волонтеров через систему государственного и муниципального управления оказывается проще, но и здесь идет речь не о принуждении, а о мобилизации.
— И людей, и какие-либо ресурсы гораздо проще привлечь, когда это делается централизованным образом, — сказала она. — Так что если добровольно-принудительное участие где-то и встречается, то скорее как исключение, а не как норма.
Соучредитель Школы социального волонтерства, руководитель добровольческого движения «Даниловцы» Юрий Белановский отметил, что понуждение к волонтерской деятельности встречается в социальной сфере.
— Мне действительно известны случаи — и достаточно много, — когда различные ведомства в принудительном порядке направляли своих сотрудников для оказания помощи людям или для реализации каких-либо социально значимых мероприятий, — рассказал он «Известиям». — Но в основном это происходило в рабочее время и скорее таким образом реализовывался какой-то PR-проект: нужно было показать, что сумели реализовать что-то силами добровольцев, хотя эти люди таковыми и не являлись.
О ситуациях, когда сотрудников вынуждали работать на добровольческой основе над ликвидацией пожаров или наводнения на опасных участках, Юрию Белановскому тоже неизвестно. Есть лишь некоторые случаи, когда люди выполняли более стандартную работу: помощь беженцам, погорельцам и т. д.
— Если от имени госорганизации людей не только снимают с работы, но и вынуждают заниматься волонтерской работой в выходные, это уже повод для правоохранительных органов разбираться с такими фактами, — считает эксперт.
Как законодательство защищает волонтеров
Председатель АНО «Союз волонтеров» Станислав Геворкян отмечает, что основные гарантии волонтеров закреплены в Федеральном законе № 135-ФЗ «О благотворительной деятельности и добровольчестве». Там прописана обязательность страхования, если волонтер участвует в мероприятиях, включенных в федеральный или региональный реестр; господдержка при участии в ЧС и ликвидации последствий стихийных бедствий. Кроме того, зачастую волонтерам могут компенсировать проезд и проживание.
Юрий Белановский, однако, отмечает, что компенсация добровольцам затрат, оформление страховок и т.д. пока остаются рекомендацией, а не обязательством.
— Многие волонтерские организации обычно достаточно бедны, организованы именно как частные открытые сообщества, которые не могут себе позволить оплачивать страховки или что бы то ни было, — сказал он. — В данном случае, насколько я понимаю, закон предполагает, что если доброволец согласен работать без этой страховки, то он от имени этой организации участвует в каких-то опасных работах — тушении пожаров и т. д. Если он не согласен, значит, не участвует в этом.
Координаторы волонтеров в Атамановке подтвердили «Известиям», что среди добровольцев есть люди, которые не имеют страхования.
Ирина Мерсиянова подчеркивает, что сейчас гарантии, предоставляемые волонтерам, варьируются в зависимости от степени формализации участия.
— Участие в официальной структуре, такой как добровольческий корпус пожарной охраны, дает волонтеру возможность пройти полноценное обучение, получить соответствующее удостоверение, защитную одежду, часы их работы фиксируются в системе «Добро.рф», — сказала она. — Тем не менее в экстренных ситуациях, когда поток людей большой, а времени на подготовку не хватает, вклад волонтеров, пришедших «с улицы», зачастую никак не оформляется, и в этом случае действительно возможна ситуация, когда реально предоставляемые гарантии не отвечают представлениям волонтеров.
Алексей Урецкий также отмечает, что страховка часто не предоставляется, но ее лучше оформлять самостоятельно.
— Когда мы отправлялись в 2013 году ликвидировать последствия наводнения в Комсомольске-на-Амуре, нас перед вылетом из Москвы буквально обязали оформить страховку, — сказал он. — Я брал расширенную — вплоть до того, что если со мной что-то случится, то мое тело должны были доставить домой. Такая страховка есть, и она, в принципе, недорогая. Она рекомендована для каждого добровольца.
Эксперт считает, что в этом смысле в российском законодательстве есть серьезный пробел — закон о добровольчестве нужно серьезно дорабатывать.
— К сожалению, есть и печальный опыт обращения добровольцев, которые участвовали в различных операциях, а их потом увольняли из коммерческой организации, потому что они брали отпуска за свой счет, — продолжает Алексей Урецкий. — Считаю, что и это повод для законотворцев прописать, что доброволец должен быть защищен от увольнения, потому что человек не просто помогает — он помогает своей стране.