Как живёт шаман в перуанских джунглях
Предыдущая часть - Приёмник по спасению животных
Наш трёхчасовой путь к экологическому лоджу стал для меня необычным плаванием. Скованная спасательным жилетом и боязнью реки с пираньями, даже руку в воду не опустила, а лишь смотрела с жадным любопытством по сторонам. С собой только сумка необходимых вещей, основной багаж оставила в туристическом центре Икитоса до возвращения из джунглей.
В редкие селения из домиков на воде мы завозили мешки с продуктами. Люди нам были рады. Они вытаскивали из лодки баул с нужной надписью, поднимали на сухую возвышенность, и пока мы не отчалим, они не уходили, размахивая вслед руками.
Как таковых берегов у Момона нет. Река разлилась по всей сельве, лес стоял в воде. Признаки поселения иногда просматривались сквозь разреженные заросли. Тони поспешил сообщить, что жить я буду в лодже, который находится на сухой возвышенности, и там возможно ходить по земле.
Передвижение в Амазонии предполагает плавание по рекам — это дороги для аборигенов сельвы. Навстречу нам шли лодки с людьми, травой, дровами, а при сближении народ радостно кричал нам приветствия, а мы отвечали. Тут все знали друг друга, пользуясь рекой изо дня в день и встречаясь на воде.
Тропический лес, даже несмотря на залитые водой земли, продолжал зеленеть и ярко цвести. Деревья в разноцветье! Необычные ярко-оранжевые и алые цветы щетинисто покрывали кроны, а на мелководье цвели нимфеи — крупные розовые соцветия сочно красовались по солнечным пятнам реки.
Лес до самого верха увивали всевозможные лианы своими древовидными «обвивалками», а крупные и нежные орхидеи прекрасно устроились на стволах более или менее взрослых деревьев, привычно паразитируя в их жизни. Растительность произрастает тут прямо из воды, берега отсутствуют, если есть где-либо бугорок, то там обязательно занято — домик на сваях. Поражали воздушные, свисающие в воду, корни деревьев, а они здесь повсюду, как лёгкие ширмы над водой.
Всё вокруг очень и очень! Диковинные птицы летали над нами, рассаживались по деревьям и кричали на разные голоса. Попугаи парами проносились над рекой. А мне ничего не оставалось, как только впитывать в себя все картинки и запоминать свои приятные ощущения.
Эколодж встретил нас безлюдной пристанью. Когда же мы поднялись на неё и я окинула взглядом место моей временной приписки, то даже не удивилась, а только подумала, что жизнь на сваях не так уж плоха.
По периметру сухого холма стояли несколько крепких бунгало. От них тянулись дощатые тротуары к бассейну в самом центре сухой площадки, к двум наблюдательным вышкам, что выполняли ещё и роль беседок, к небольшому ресторанчику с большими стеклянными окнами и, разумеется, к пристани.
На тщательный осмотр окрестностей у меня ещё будет время, а пока бросила наспех вещи в просторном домике с несколькими кроватями и пошла вместе с Тони знакомиться к местному шаману в близлежащее селение.
Мы шли по дощатому тротуару около километра и вышли к хутору в несколько домов.
У одного из них в кроне дерева была привязана обезьяна. При виде нас она засуетилась, запрыгала с ветки на ветку в надежде, что мы отпустим её на свободу. Оказалось, что никакой особой цели у хозяина обезьяны не было, только лишь держал он её ради развлечения для своей семьи. А я подумала, что мучить обезьяну просто так, когда вокруг по деревьям прыгают сородичи и не знают, как ей помочь, очень горькая затея.
Дом шамана стоял в глубине сада необычных деревьев. Жил он там со своей семьёй и шаманил потихоньку, то есть лечил людей и проводил ритуалы по просьбе населения, если можно так назвать жителей леса, чьи дома одиноко разбросаны по округе в десятки километров.
Там я говорила мало, чтобы не принудили к покупке якобы необходимых мне снадобий, а по словам шамана они все необходимые. Он с виду молод, хотя годков-то предостаточно — это всё зелья! Рассказывал о своих достижениях в лечении болезней настойками, которые изготавливает сам по особым рецептам его предков, а использует для этого всевозможные травы и деревья из леса. Все они растут рядом, но знахарь собрал лечебные растения у себя в саду, чтобы далёко-то не ходить. Там у него есть всё. Особенно мне запомнилось кровавое дерево или же кампешевое дерево с соком цвета крови, в составе которого содержится гематоксилин, а используется в качестве красителя. Из надреза на коре течёт кровяной сок, постепенно темнеет, как темнеет старая кровь и надрез превращается в сухую кроваво-коричневую заживающую рану неприятного вида.
Йодовое дерево, что используют как антисептик. Срываешь листочек и коричневый сок на рану. Действует как настоящий йод по действию и ощущениям. Из разных частей дерева готовят отвары от всех болезней, такая вот лекарственная панацея.
Молочное дерево, сок которого не отличить от сладкого молока. По вкусу точно молоко, разве что гуще и слаще. Мне показался очень вкусным напитком. Такое молоко в ёмкости не портится даже в течение недели при жарком климате.
У красивого цветка альпинии лекарственной из семейства имбирных полезны для здоровья все части растения. Корни добавляют в пищу и напитки в качестве приправы как, впрочем, имбирь.
После рассказов о травах шаман угощал нас настойкой на семи корнях. Этот слабоалкогольный напиток показался невероятно душистым и вкусным, подумалось о том, что надо бы прикупить скляночку ближе к ночи, отметить моё благополучное заселение. Да и вообще, всё время горы, горы, где мучила меня горняшка, а ведь уже охота и «Барыню» сплясать!
Удивило то, что в округе нет больниц или аптек. Люди здесь умирают от старости, укуса змеи или насекомого, реже от желтой лихорадки. От малярии умирают глупцы. Так сказал шаман. Ведь соблюдая диету, можно жить долго.
Проводник сообщил, что в сельве есть растения абсолютно от всех болезней. Я охотно поверила такому заключению, но как-то внезапно воспротивилась:
— Но мне не надо от болезней, мне для здоровья настоечка на семи корнях по вкусу пришлась. Её приобрету, пожалуй, позже.
Живёт шаман с женой и дочерью. Понравился его сад с террасой, где сиди себе в прохладе и попивай хоть молоко от коровьего дерева, хоть настойку на семи корнях.
По возвращении от шамана Тони возил меня на вёслах через чащобу в местечко с белой глиной, содержащей огромное количество минералов и нужных для кожи микроэлементов. Там сделала себе маску для лица и с собой взяла пригоршню. Я верила каждому слову моего проводника и с интересом слушала его рассказы. Тут произошло мистическое событие.
Мы вошли под сень густых кустов и плыли только прямо, не сворачивая из тоннеля. Через час пути вышли из него в том же месте, где и вошли. Мой гид заявил, что в этом месте всегда происходит смещение пространства от предполагаемой пловцами точки. Он сам не может объяснить такое преломление пути с разворотом на 180 градусов, хотя Тони всё знает и всё умеет. Его дед тоже шаман, а живёт где-то далеко в лесу.
Вечером, перед ужином, мы втроём с мотористом поплыли по реке слушать ночную сельву, освещая путь огромным фонарём.
Мне было действительно тревожно, но Тони всякий раз повторял:
— С тобой рядом Тарзан. Ничего не бойся.
А ведь сельва ночью поёт разными голосами: кричат ночные птицы, монотонно стрекочут насекомые, нестройный лягушачий хор стремится переквакать все ночные звуки.
Мы втроём лежали в лодке, замерев, и слушали лес. Вдруг Тони закричал птичьими голосами, я даже подпрыгнула:
— Предупреждать надо!
Как ни странно, но птицы вторили ему в ответ. Такой своеобразный концерт случился мне на удивление. Тут сразу в голову пришли сцены с дельфинами, когда они перекликались с моим проводником и несомненно были рады встрече с нами.
Продолжение будет