«Последний батальон». Как провалилась операция «Тайфун»

Головокружение от успехов

Очевидно, что блицкриг осенью 1941 г. провалился. Немцы не смогли с ходу взять Москву. В начале ноября германское наступление на советскую столицу захлебнулось на всех направлениях. Вермахт взял паузу. В полосе группы армий «Север» немцы не смогли взять Ленинград и соединиться с финской армией на р. Свирь. На южном направлении войска группы армий «Юг» 21 ноября взяли Ростов-на-Дону, но Красная армия успешно контратаковала и 29 ноября отбила Ростов.

Из донесений о всё более ухудшающейся обстановке на фронте Гитлер соответствующих выводов не сделал. Фюрер, упоённый победами под Вязьмой и Брянском, продолжал верить, что война уже выиграна. В беседе с итальянским министром иностранных дел графом Чиано 25 октября 1941 г. Гитлер утверждал, что Россия уже разгромлена. Он уже мечтал о прорыве на Кавказ и дальше в Индию. Германская Ставка считала, что Россия уже не оправится от потерь и «находится на последнем издыхании». Что русские бросают в бой последние отряды ополчения.

Реальная картина на Русском фронте была иной.

Русские не собирались «издыхать» и сопротивлялись всё яростнее и сильнее. Ресурсы СССР не были истощены. Наоборот, оборона под Москвой была значительно усилена. Возводились новые позиции, широко применялось минирование. Для минирования дорог сформировали 2 оперативно-инженерных группы (по 9 сапёрных батальонов в каждой). Ставка сформировала целую инженерную армию, также в строительстве участвовали рабочие батальоны, привлекалось гражданское население Москвы и Подмосковья.

Высоты и лесные массивы давали хорошие возможности в организации обороны, сковывая подвижные соединения противника. Красная армия имела базы снабжения поблизости, могла маневрировать силами, перебрасывать их на опасные направления рокадными железными дорогами. Советские ВВС имели хорошо оборудованные аэродромы вокруг столицы. На оборону Москвы перебрасывались не ополченские, а свежие кадровые дивизии, которые везли из Средней Азии, с Дальнего Востока, переводили с других фронтов.

Танков пока не хватало, среди крупных производителей остались только Сталинградский и Горьковский заводы. Кировский и Харьковский заводы эвакуировали на восток. Чтобы они начали массовое производство, требовалось время. Но уже начинались поставки по ленд-лизу от союзных Англии и США. Так, к концу года СССР получил 750 британских и 180 американских танков.

Вермахт нёс большие людские и материальные потери, ударные возможности соединений падали. Подготовленные для операции «Тайфун» запасы были исчерпаны. Войска жили за счёт ежедневных поставок, которые не могли покрыть их потребности. У солдат не было зимнего обмундирования и снаряжения, так как войну собирались закончить до зимы. План «Барбаросса», в основе которого была стратегия молниеносной войны, исходил из того, что Русская кампания будет завершена самое позднее – осенью 1941 г.


На предостережения заместителя начальника Генштаба сухопутных войск генерала Паулюса о возможных проблемах в снабжении войск на Восточном фронте Гитлер возражал:


В самой Германии в конце октября 1941 г. специалистам военно-промышленного комплекса стало ясно, что нужно коренным образом наращивать военное производство. То есть нужен переход от идеи блицкрига, когда экономика и народ жили в целом в обычном режиме, к переводу экономики на военные рельсы, полная мобилизация страны. Без этого победа невозможна.

В частности, в Германии действовала централизованная система ремонта танков. Танки, которые не могли отремонтировать и восстановить ремонтные подразделения на фронте, отправляли в Германию на заводы. Центральная ремонтно-восстановительная служба не успевала наращивать свои мощности, заводы были перегружены и могли выполнить задачи по выпуску новых танков. Кроме того, железные дороги были перегружены перевозкой танков в Германию и обратно. Только в 1942 г. перешли к децентрализованной системе ремонта бронетехники на фронте.

Также фюреру передали доклад генерала Томаса, в котором отмечалось, что захват русской столицы не означает экономического краха СССР. Для этого нужно как минимум захватить Уральский индустриальный район. Однако эта оценка, противоречащая планам фюрера и его окружения, не нашла поддержки в германской Ставке. Там решающее значение придавалось политическому резонансу внутри Германии и за границей, который бы вызвало взятие Москвы.

Любой ценой взять Москву

Гитлер и его окружение были уверены, что русские едва держатся, надо поднажать и Москва падёт. Победа близка, нужно только последнее усилие. Фюрер настолько был уверен в полном успехе, что приказал перебросить в Италию большую часть 2-го воздушного флота. Для поддержки группы армий «Центр» оставили только 8-й авиакорпус.

Немецкие фронтовые генералы понимали, что добиться успеха в новом крупном наступлении будет сложно, и провал вероятен. Однако прекратить наступление и перейти к обороне до весны 1942 г. не могли. Так как тогда нужно было признаться в провале блицкрига, всей гитлеровской стратегии на Востоке, и перейти к плану «Б», а его и не было. Такое признание могло привести к внутри- и внешнеполитическим осложнениям.

На совещании командующих группами армий, которое состоялось 13 ноября в Орше, Гитлер приказал любой ценой взять русскую столицу. Его поддержали главнокомандующий сухопутными силами Браухич, начальник Генштаба Гальдер, командующий группой армий «Центр» Бок.

Ввиду ограниченности времени, оставшегося до наступления зимы и отсутствия стратегических резервов, особо сложных перегруппировок немцы не производили. Немцы возобновили наступление в середине ноября 1941 г. в той же группировке. Направление главных ударов было очевидным для противника. Поэтому немцы утратили преимущество в маневре.

С северо-запада на Москву наступали 3-я и 4-я танковые группы, часть сил 9-й полевой армии, на юго-западном направлении – 2-я танковая армия. 4-я полевая армия атаковала на звенигородском, кубинском, наро-фоминском, подольском и серпуховском направлениях.

На каждом направлении действовал армейский корпус, подкреплённый танками. Гитлеровское командование планировало двумя мощными ударами сокрушить оборону противника, разгромить московскую группировку Красной армии, стремительно обойти Москву с севера и юга, сомкнув клещи на востоке от столицы. Затем взять Москву.

«Сплошное мучение» Гудериана

Одновременно с отражением ударов с северо-запада («Танки шли напролом») тяжелые бои развернулись и на тульско-каширском направлении.

Здесь оборонялась 50-я армия Болдина – 7 стрелковых, 2 кавалерийских, 1 танковая дивизии, 2 танковые бригады. Правда, после Брянского сражения, «котла» и попыток контратак в дивизиях осталось по 800–2000 бойцов, в каждой по 2–3 артиллерийские батареи. В 108-й танковой дивизии полковника Иванова было 32 лёгких танка, 11 полевых и зенитных пушек, а в 32-й танковой бригаде – 13 машин. Только 413-я стрелковая дивизия (её перебросили с Дальнего Востока) была полнокровной, имела около 100 орудий и миномётов.

В состав армии Гудериана входило 4 танковых, 2 моторизованных и 6 пехотных дивизий. 24-й моторизованный корпус Швеппенбурга получил задачу охватить с двух сторон и взять Тулу. Боевая группа 17-й танковой дивизии должна была прорваться к Кашире, захватить мост через Оку и помешать подходу советских подкреплений из Москвы. Задним числом Гудериан отмечал, что поставленные перед 2-й танковой армией задачи «были более чем сомнительны». Ударные возможности подвижных соединений, которые вели непрерывные бои в течение нескольких месяцев, значительно снизились, пехота лишились автотранспорта и не имела зимнего обмундирования.

18 ноября 1941 г. немцы перешли в наступление, прорвали советскую оборону юго-восточнее Тулы и стали прорываться в направлении на Каширу и Коломну. Однако сопротивление русских не слабело, а только усиливалось, резервов для развития прорыва не было, а имеющиеся дивизии были обескровлены прежними боями.

На подступах к Туле наша пехота и танки действовали небольшим группами (2–3 танка, подразделение пехоты и истребителей танков) из засад, наносили противнику большой урон. Уже на третий день наступления Гудериан жаловался на «страшный холод, «жалкие условия расквартирования, недостаток в обмундировании, тяжелые потери» и нехватку горючего. По словам немецкого генерала, руководство боевыми операциями превратилось в «сплошное мучение».



25 ноября передовой отряд немецкой 17-й танковой дивизии, обойдя Тулу с востока, прорвался к Кашире. Правда, танков осталось всего 5. Советское командование для ликвидации прорыва противника сформировало оперативную группу генерала Белова: 1-й гвардейский кавкорпус, 112-я танковая дивизия полковника Гетмана, 9-я танковая бригада Кириченко, два отдельных танковых батальона. В группе было до 100 танков. 27 ноября группа Белова вместе с 173-й стрелковой дивизий нанесла контрудар по прорвавшемуся противнику и отбросила его к Мордвесу. Одновременно от Тулы на Венев ударила 32-я танковая бригада Ющука.

Ошеломлённый внезапностью и силой ударов, враг откатился на 15 км и перешёл к обороне. Гудериан попросил у командования разрешение остановить наступление. 28 ноября Бок такое разрешение дал. Таким образом, удар на Москву со стороны Тулы был отражен.

Напоследок Гудериан попытался всё-таки взять Тулу. Немцы намеревались замкнуть кольцо окружения севернее города. Они ещё смогли перерезать железную и шоссейную дороги Тула – Серпухов, но на большее сил не хватило. В начале декабря советские войска нанесли контрудар и отбросили врага на исходные позиции. Наступление армии Гудериана на тульском направлении захлебнулось.

Центральный участок

Одновременно с ударами на волоколамском и тульском направлениях гитлеровцы пытались прорвать советскую оборону на центральном участке Западного фронта.

19 ноября 1941 г. немцы начали наступление на звенигородском направлении силами 9-го армейского корпуса (3 пехотные дивизии). 4-я полевая армия Клюге пыталась использовать относительный успех ударной группировки, которая наступала на Москву на севере.

Правый фланг 5-й армии Говорова вынужден был отходить. Затем на правый фланг с можайского направления перебросили 108-ю дивизию и 22-ю танковую бригаду из резерва. В упорных боях к концу ноября немцев остановили у Звенигорода.

1 декабря немецкие войска провались севернее Наро-Фоминска. Здесь немецкая пехота при поддержке частей 19-й танковой и 3-й моторизованной дивизий вклинилась в боевые порядки 33-й армии Ефремова. Гитлеровцы пытались прорваться в тыл 5-й армии, к Кубинке, на дорогу Москва – Минск. Но дальнейшее продвижение гитлеровцев было остановлено контрударами 5-й и 33-й армий, в составе которых действовали 1-я гвардейская мотострелковая дивизия Новикова, 5-я танковая бригада Сахно, 20-я танковая бригада Антонова и 5 отдельных танковых батальонов. 4 декабря наши войска разгромили противника и восстановили фронт по р. Нара.

«Последний батальон»

Германский фельдмаршал Бок отмечал, что


Но у командования группы армий «Центр» не было никаких резервов, которые можно было бросить в бой. Танковые дивизии лишились большей части машин. Пехотные дивизии были обескровлены. Командарм Клюге докладывал:


Немцы так и не прорвались в собственно Московскую зону обороны и полностью исчерпали людские и материальные ресурсы.

Тем временем с советском тылу имелись уже целые свежие армии: 1-я ударная, 20-я, 10-я и 61-я. Они насчитывали 18 дивизий и 10 бригад. Заново была сформирована 24-я армия, из Приволжского округа подходила 60-я армия. Одновременно из резерва Ставки пополнялись 16-я и 30-я армии, понёсшие тяжелые потери. Укреплялись армии Калининского фронта. На пополнение танковых частей направлялись танки.

Таким образом, операция «Тайфун» провалилась.

Советские армии остановили и отбросили врага на всех направлениях. Ударные группировки группы армий «Центр» были измотаны и обескровлены, за ноябрь было потеряно свыше 1 470 танков. Большинство дивизий потеряло до половины первоначального состава. Немцы перешли к обороне.

Ещё хуже, чем материальные и людские потери, которые можно было пополнить, обстояло дело с моральным духом. Контрудары советских войск на некоторых участках 2-й танковой и 4-й полевой армий вызвали настоящую панику у немецких солдат. Командование признавалось, что войска утратили обычную выдержку и уверенность в себе. Немецким солдатам становилось понятно, что война быстро не закончится, и их ждут новые трудности. Надежды на лёгкую прогулку на Востоке угасали.

Гудериан отмечал:


Вместе с операцией «Тайфун» окончательно была похоронена и стратегия блицкрига.

Германия оказалась на пороге военно-экономического кризиса. 29 ноября 1941 г. министр по делам вооружений и боеприпасов Тодт заявил Гитлеру, что в военно-экономическом отношении война уже проиграна и необходимо политическое урегулирование.

Выяснилось, что Третий рейх не готов к длительной войне. Не готовы ни вооруженные силы, ни экономика. Что нет даже планов на случай затягивания войны на Востоке. Сценарий того, что молниеносная война провалится, даже не рассматривался.