«Была отчаянно храбра, солдат спасая для Отчизны». К 80-летию гибели Марии Цукановой
«Я очень люблю жизнь! Я очень хочу жить!.. Может быть, мне уже не доведётся вернуться на родную советскую землю. Но, если б у меня было две жизни, я, не задумываясь, отдала бы обе за счастье нашего народа!» — писала родным 21-летняя комсомолка Маша Цуканова с очень краткой и очень жестокой войны — Советско-японской.
15 августа 1945 года участница морского десанта Тихоокеанского флота на берег корейского порта Сэйсин Мария Цуканова в бессознательном состоянии попала к японским милитаристам. Стремясь узнать сведения о советском десанте, японцы зверски пытали раненую советскую медсестру: изрезали её тело ножами, выкололи ей глаза, а потом зарубили саблей. Но жестокость врага оказалась бессильной перед мужеством юной советской комсомолки.
Мария Цуканова, смертью смерть поправ, одержала собственную победу над японским милитаризмом — во имя скорой Победы своей Родины. В списках Героев Советского Союза, удостоенных высокого звания за бои с Японией, единственное женское имя — Мария Никитична Цуканова. В документе о награждении указано лаконичное и скорбное: «Посмертно».
***
Заключённый в апреле 1945 года пакт о нейтралитете японские генералы нарушали все четыре года его существования. Потопленные транспорты, взятые в плен экипажи, 178 нападений на торговые советские суда — Япония утверждала и отстаивала своё господство на Тихом океане. Был оккупирован Корейский полуостров, захвачены Маньчжурия и Сингапур. Войска императора вели бои на территории Китая, проникали в Индокитай, высаживались на Филиппинах и в Индонезии.
Восточная Азия узнала «новый порядок», такой же, как и в Европе, установленный союзником Японии немецким фашизмом. В то время как Советский Союз противостоял нашествию германского рейха, многочисленные, специально обученные японские дивизии готовились к захвату Сибири и Дальнего Востока — ждали удобного момента. Не дождались. Победа над фашизмом открыла дорогу к миру. СССР присоединился к США, Англии и Китаю с требованием положить конец войне на Тихом океане. Правительство императора ответило отказом.
8 августа народный комиссар иностранных дел СССР Вячеслав Молотов принял японского посла Наотакэ Сато, которому от имени Советского правительства сделал заявление о том, что СССР с 9 августа будет считать себя в состоянии войны с Японией.
Таким образом, война была объявлена ровно через три месяца после победы СССР над немецким нацизмом.
Мария Никитична Цуканова родилась 14 сентября 1924 года в посёлке Смоленском Крутинского района Омской области (ныне Абатский район Тюменской области).
«Смоленка для меня — деревня особенная. Смоленку называли «Красным очагом», видимо, из-за того, что никто там не пошёл служить в Колчаковскую армию. В Смоленке, в небольшом домике, и родилась Маша», — вспоминала в 1978 году её мама, Ольга Васильевна Пашкевич, которая была родом из Белоруссии.
Отец девочки, сельский учитель Никита Иванович Цуканов, умер рано, отчество и фамилия — вот и всё, что осталось от него дочери. Но фамилия эта — достойная. Дедушка Маши Иван Цуканов и её дядя Михаил Цуканов сражались за Советскую власть в подпольном партизанском отряде Смоленки. Обоих Цукановых замучили колчаковцы. Им и другим борцам за власть Советов в городе Тюкалинске Омской области установлен памятник.
Маше было пять лет, когда Ольга Васильевна повторно вышла замуж за партийного работника Николая Крахмалёва. Коммунист Крахмалёв быстро нашёл общий язык с тремя детьми своей жены, а со временем у них с Ольгой Васильевной родилась дочь Юлия. На довоенных фото запечатлена их большая дружная семья.
В 1933 году Крахмалёвы-Цукановы переехали в Красноярский край, в Хакасию, на малую родину Николая Васильевича. Там, в селе Таштып, Маша Цуканова пошла в первый класс.
Училась она прилежно, бойко читала, выводила каждую букву. Школа была одна во всей округе и находилась на другой стороне села. По утрам Маша всегда просыпалась самой первой в семье, боясь опоздать на уроки. Долгими зимними вечерами, когда сибирская вьюга вершила за окнами громадные стога сугробов, Николай Васильевич рассказывал ребятишкам о родной Хакасии.
В 1934 году вся страна переживала за челюскинцев, почти два месяца находящихся на льдине, и радовалась их спасению отважными полярными лётчиками Ляпидевским, Молоковым, Каманиным, Водопьяновым и другими. Этот сюжет для игры настолько воодушевил Машу Цуканову, что во время апрельского ледохода в родном селе она вскочила на льдину, оттолкнулась и поплыла. Побежали по берегу её верные друзья — мальчишки и девчонки, стали звать на помощь взрослых. Со льдины местного «челюскинца» снимали двое мужчин на лодке. «Зачем ты это сделала? Тебе ведь грозила такая опасность!» — говорили Маше перепуганные родители. «Опасности не надо бояться. Советские люди — смелые! Я тоже хочу быть смелой. Вот и учусь быть такой!» — отвечала им то, что думала, бесстрашная девчонка.
Начальную школу Маша Цуканова окончила в селе Таштып. Затем семья переехала в посёлок Орджоникидзевский Хакасской автономной области (ныне посёлок Орджоникидзе Мотыгинского района Красноярского края). В школе Маша Цуканова была пионерской вожатой — бедовые девчонки обычно имеют искреннее, доброе сердце и легко находят общий язык с детьми. После окончания седьмого класса Орджоникидзевской школы она решила поступать в Хакасское педагогическое училище в Абакане, чтобы после окончания возвратиться работать в родную школу. «Быть Маше учительницей!» — решили на семейном совете и начались сборы в дорогу.
День отъезда назначили на 23 июня 1941 года. А 22 июня — война!..
17-летние юноши и девушки сорок первого года — особенное советское поколение. Последние аккорды их школьных выпускных вечеров оборвали первые залпы войны. И это поколение, приписав себе год, уходило на фронт целыми классами. Причём не только мальчишки. Однажды, возвратясь домой из райкома партии, где до ухода на фронт Николай Васильевич работал секретарём, он рассказал жене, что Маша, приписав себе год, попросилась в Действующую армию.
Родители потратили немало усилий, чтобы отговорить дочку от преждевременного шага. Говорили, что она ещё несовершеннолетняя, что не имеет нужной на войне специальности. Маша делала вид, что слушает их, а сама думала только об одном: как ей попасть на фронт?
В это время в Москве точно так же рвалась защищать Родину ровесница Маши Юлия Друнина, которая станет выдающейся поэтессой и напишет о своём поколении:
А высшей честью школьницы считали
Возможность умереть за свой народ.
Сравним эти стихотворные строки и строки из фронтового письма Маши Цукановой: «Если б у меня было две жизни, я, не задумываясь, отдала бы обе за счастье нашего народа». Какое поразительное созвучие!..
Мария, как и Юлия Друнина, решила уйти на фронт медсестрой. Но если Юлия, прибавив себе год, записалась в добровольную санитарную дружину при РОККе (Российское общество Красного Креста), то Маша стала подрабатывать в госпитале, эвакуированном в Сибирь из Ростова. Отдежурив на коммутаторе, где работала связисткой, она спешила в госпиталь. Там охотно бралась за самую тяжёлую работу. Раненые, которые сразу приметили искреннюю, неутомимую девушку, полюбили её и стали называть не иначе как Машенькой. Но ростовский госпиталь пробыл в их посёлке недолго — вскоре его перевели в другой район.
И Маша вновь почувствовала себя оторванной от настоящего дела. Ещё раз сходила в военкомат — и опять безрезультатно. «Нас гнал домой охрипший военком», — напишет об этих походах Юлия Друнина.
В январе 1942 года Маша поехала в Иркутск — устроилась на машиностроительный (ныне авиационный) завод. Девушку направили в литейный цех №33, где осваивалось литьё мин. Условия работы были тяжёлые: на трудоёмких операциях мужчин заменяли женщины. ашу поставили ученицей обрубщика литья — она быстро освоила эту требующую большого физического напряжения работу и стала трудиться самостоятельно.
Старый мастер, немало повидавший на своём веку, и тот диву давался. Девчонка ведь, худенькая, хрупкая, а вот же ворочает так, что не всякий мужик за ней угонится. И откуда у такой силы берутся? Это же не шутка — две нормы в смену. Да ещё какие нормы! Военного времени…
Когда на комсомольском собрании обсуждали заявление работницы Марии Цукановой о приёме её в ВЛКСМ, много хороших слов было сказано об этой доброй и искренней юной труженице. Решение было единодушным: «Принять!».
Как-то в разговоре с подругой она узнала, что у той будет медицинская подготовка. На другой же день Маша Цуканова вступила в санитарную дружину, созданную на заводе с начала войны. Без отрыва от производства девушке удалось окончить курсы медицинских сестёр.
В мае 1942 года ГКО СССР издал указ о призыве в ряды Военно-Морского Флота 25000 девушек-добровольцев. 13 июня 1942 года санинструктор Мария Цуканова в составе одного из отрядов «флотских двадцатипятитысячниц» была призвана в ВМФ и направлена для прохождения службы на Дальний Восток.
«Мамочка, я уезжаю. Я не пишу тебе, зачем еду. Ты ведь знаешь зачем. Скоро, очень скоро кончится война, и мы опять будем вместе. Адрес свой я сообщу», — писала Маша матери перед отправкой на Дальний Восток. Служила она телефонисткой и дальномерщицей в 51-м артиллерийском дивизионе Шкотовского сектора береговой обороны. В 1944 году, после окончания школы младших медицинских специалистов, девушка была назначена санитаркой 3-й роты 355-го отдельного батальона морской пехоты Тихоокеанского флота.
Когда Мария Цуканова явилась в военкомат за назначением, пожилой майор вручил ей предписание отбыть… во Владивосток. «Почему во Владивосток? — запротестовала девушка. — Я на фронт хочу!» Но майор был неумолим: «Вы теперь человек военный и обязаны подчиняться приказу. И вообще, скажу вам, уж если вы стали солдатом, то забудьте про свои «хочу» и «не хочу»!» «Вот же сухарь какой попался!» — с досадой думала Маша. Она не знала, что этот человек с усталым лицом накануне узнал о гибели своего старшего сына в бою под Калачом.
Во Владивостоке всё устроилось быстро: молодого санинструктора направили в отдельный батальон морской пехоты. Новые товарищи-матросы встретили Марию по-братски. Каждый старался ей помочь быстрее привыкнуть к воинским порядкам, войти в курс дела. Время на военной службе шло быстро. Это, наверное, оттого, что каждый день у санинструктора Цукановой был загружен до предела. Занятия по специальной подготовке, затем по боевой и политической, дежурства на медпункте, тревоги и учения — всё это требовало от девушки немалого напряжения сил. Свободных часов оставалось совсем немного. Да и они все посвящались общественной работе.
«Маша три года служила на Тихоокеанском флоте и всё время просилась на фронт, но её не пускали, — вспоминала Ольга Крахмалёва. — В 1944 году она писала о своих опасениях, что война закончится без неё. Она так хотела попасть на войну, что даже решилась на нарушение дисциплины. Вместе с сослуживцем из санитарной роты Виктором Гурандо они сбежали из батальона на фронт, но уехать далеко им не удалось, патруль их поймал в поезде».
И вот наступила весна 1945 года, озарившая СССР салютами Победы над немецким нацизмом. Но у восточных рубежей страны бряцала своим оружием милитаристская Япония — последний союзник разбитой гитлеровской Германии. 9 августа 1945 года СССР, выполняя взятые на себя перед союзниками в ходе Ялтинской конференции обязательства, объявил Японии войну и начал наступательную операцию в Маньчжурии.
13 августа бойцы отдельного батальона морской пехоты, в которой служила Мария Цуканова, получили приказ высадиться с моря на корейскую землю, занять город и порт Сэйсин и удерживать его до подхода главных сил. Рассекая гребни волн, советские боевые корабли приближались к корейскому городу, занятому японцами. Позади, за кормой, ширились пенистые борозды.
На высотках, обступивших город, враз замелькали орудийные вспышки, и в тот же миг перед торпедным катером, на борту которого находилась Мария, вздыбились фонтаны воды, поднятой разрывами вражеских снарядов. А ещё минуту спустя в грохот артиллерийских залпов вплелись дробные перестуки пулемётных очередей. «Вот оно и началось», — подумала Маша и вдруг почувствовала чью-то руку на своём плече. Она оглянулась — рядом стоял парторг 355-го отдельного батальона 13-й бригады морской пехоты Тихоокеанского флота Николай Маркелов (за участие в Советско-японской войне он будет удостоен звания Героя Советского Союза). Маркелов, бывший учитель, человек, с которым и Мария, и, наверное, любой из бойцов батальона всегда могли поделиться самым сокровенным.
«Ну как, Маша? Держимся?» — «Держимся, товарищ парторг!» — ответила девушка.
Высаживались на берег под пулемётным и миномётным огнём. Ещё на борту катера появились раненые. Перевязав, Мария передала их на попечение экипажу, а сама поспешила за бойцами, уже отвоёвывавшими у врага плацдарм — узкую полоску холмистой земли.
В первые минуты девушка растерялась. Повсюду рвались снаряды и мины, строчили автоматы и пулемёты. Весь берег окутало едким дымом. Где наши, а где враги? Разве поймёшь это сразу? Но, оглядевшись, Мария заметила у подножия крутой сопки парторга Маркелова и нескольких матросов. Закинув автоматы за спину, они карабкались к вершине, откуда били вражеские пулемёты. Минуту спустя к этой сопке устремились другие бойцы, вместе с ними была и Мария.
Вдруг матрос, бежавший впереди всех, словно споткнувшись, упал на каменную землю. Маша кинулась к нему. Ранен! Пулями в обе ноги. Стараясь действовать спокойнее, она перевязала бойца и оттащила его за большой камень, где его не могли достать пули. А сама опять побежала вперёд. На бегу увидела Маркелова. Он был уже почти на вершине сопки и вдруг взмахнул рукой, то же самое сделали и другие воины. На вершине гулко грохнули гранаты. Пулемёты противника замолчали.
Бойцы, окружившие сопку с трёх сторон, вновь рванулись вперёд. Мария напрягала все силы, чтобы не отстать от них. У самой вершины она заметила ещё одного матроса, лежавшего среди камней. Девушка осторожно перевернула его на спину. Он был без сознания. Лицо его залило кровью. Мария перевязала товарища, потом, собравшись с силами, взвалила его, такого грузного и неподвижного, на свои плечи и понесла вниз. Там, у подножия высотки, уже успели развернуть перевязочный пункт.
Маша не задержалась ни минуты, снова поспешила на вершину сопки. Там начали рваться снаряды — самураи, видно, не могли примириться с потерей высоты. Однако морские пехотинцы прочно закрепились на позиции, отбитой у врага. Правда, многие уже были ранены. Но оружия не оставляли. Только троих, совсем тяжёлых, Мария вынесла из-под огня.
С момента, как Маша вступила на корейскую землю, прошло уже не менее пяти часов. Мария вдруг почувствовала страшную усталость. Заныло неизвестно как и когда ушибленное колено. Ладони, сплошь покрытые ссадинами, горели, словно обожжённые. А больше всего мучила жажда. Ведь свой запас воды она отдала раненым.
Самураи опять полезли на сопку, и Марии стало не до отдыха. Она снова перевязывала раненых, выносила их из самого пекла туда, где пули свистели пореже. Девушка забыла и про усталость, и про неутолённую жажду.
Лишь перед рассветом наконец наступило затишье. И только тогда Мария сделала несколько глотков из фляги, переданной ей Маркеловым, и даже немного вздремнула.
На рассвете следующего дня санинструктора Цуканову вызвал на командный пункт батальона комбат Бараболько. Он рассказал, что самураям удалось окружить роту офицера Осокина, ведущую тяжёлый, неравный бой на левом фланге батальона. Там есть раненые. Им нужна помощь. Надо пробраться в расположение окружённой роты и при первой же возможности постараться вынести оттуда тяжело раненных бойцов в безопасное место.
Комбат был суров. Но под конец он просто сказал: «Подступы к той роте почти повсюду видны врагу. Будь осторожна, Машенька. Береги себя!»
В роте Осокина более половины уцелевших бойцов имели ранения. Сам командир тоже был ранен в плечо. Поправив ему повязку, Мария осмотрела тех, кто уже не мог держать оружие. Таких было одиннадцать. Товарищи укрыли их в глубоком окопе, вырытом неподалёку от командного пункта. Пулям туда не залететь, но и оставлять там раненых нельзя.
— Путь есть только один, Машенька, — сказал девушке Осокин. — Он, правда, самый длинный, зато поспокойнее. Надо спуститься к морю, а оттуда по кромке берега можно добраться до медпункта. Только будь поосторожнее. Берег тоже кое-где простреливается.
Уложив бойца на плащ-палатку, девушка потянула его за собой. Делала это осторожно, чтобы не причинять раненому боли. Было адски трудно. Она пришла в себя, лишь добравшись до скал, где раненого приняли у неё врач и фельдшер. А потом — обратно к высотке, где её ждали другие раненые.
Двое суток батальон майора Бараболько вёл тяжёлый, неравный бой. И двое суток матрос Мария Цуканова самоотверженно выполняла свой долг санинструктора. Она перевязала и вынесла из-под огня пятьдесят два раненых бойца и командира.
После того как вечером 15 августа её роте пришлось отступить, Мария осталась вместе с группой бойцов прикрывать отход. Будучи дважды раненной, она автоматным огнём уничтожила более 90 японцев.
Я только раз видала рукопашный,
Раз наяву. И тысячу — во сне.
Кто говорит, что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне.
(Юлия Друнина)
Истекая кровью, Мария Цуканова в бессознательном состоянии попала в плен. Японцы зверски пытали её, добиваясь сведений о составе советского десанта, но девушка молчала и после страшных пыток была казнена.
Самурайская сабля взметнулась кривая
Над красивой и гордой твоей головой,
Но стояла, презренья к врагу не скрывая,
Сибирячка Мария, цветок полевой.
(Монгуш Кенин-Лопсан)
17 августа, с подходом 393-й и 335-й стрелковых дивизий Красной Армии, японские войска были окончательно вытеснены из города Сэйсина. Когда бойцы морской пехоты вместе с солдатами, прибывшими им на подмогу, ворвались во вражеский штаб, Маши Цукановой уже не было в живых.
Почти ровно через месяц у отважной девушки был день рождения — ей исполнилось бы всего 22. В тот же день, 14 сентября 1945 года, Указом Президиума Верховного Совета СССР «за образцовое выполнение заданий командования на фронте борьбы с японскими империалистами и проявленные при этом отвагу и геройство» красноармейцу Цукановой Марии Никитичне было присвоено звание Героя Советского Союза.
Война СССР с империалистической Японией часто остаётся в тени боёв в Европе. Стремительный разгром Квантунской армии японцев воспринимается как быстрое и лёгкое поражение деморализованного противника.
В действительности это не так. Японцы дрались яростно и фанатично, и, для того чтобы сломить их сопротивление, советским солдатам и офицерам приходилось идти на смертельный риск, порой жертвовать своими жизнями.
Советско-японская война (в историографии — «Дальневосточный поход», «Маньчжурский поход») продолжалась с 9 августа по 2 сентября 1945 года. Основные боевые действия велись 12 дней, до 20 августа. Юная сибирячка Мария Цуканова попала в эти последние 12 боевых дней. Она исполнила свою самую заветную мечту — защищать Советскую Родину, она успела на поезд Бессмертия.
Биографы Маши Цукановой пишут, что у девушки был жених — один из командиров 355-го отдельного гвардейского батальона морской пехоты Тихоокеанского флота. Он тоже принимал участие в освобождении города-порта Сэйсина от японских империалистов и получил тяжёлую контузию. Перед началом войны с Японией влюблённые даже говорили о будущей женитьбе.
Такой вот эскиз из личной жизни Героини, который без её ведома нельзя превращать в рисунок. Он говорит о том, что Машенька Цуканова, при всём её мужестве и силе воли, была обычной девчонкой. Дружила, влюблялась и, скучая по дому, в письмах с войны по-детски спрашивала у мамы: «Отцвела ли рябина, любимое моё деревце?»
Николай Васильевич и Ольга Васильевна Крахмалёвы долгое время не знали подробностей гибели своей Машеньки. Они находили её однополчан, с которыми потом долго переписывались. Сын Крахмалёва, Коля, погиб на фронте в 1943 году, и Маша поклялась за него отомстить. Ольга Васильевна ездила в Иркутск, где в 1942 году на военном заводе работала дочь, встретилась там с её боевой подругой Любовью Вазановой.
Присутствовала мать и на открытии памятника своей Машеньке во Владивостоке, на территории военно-морского госпиталя Тихоокеанского флота. «Помню, на открытии я была там и потеряла сознание, когда с памятника упало покрывало. Во дворе госпиталя стояла такая тишина, что я подумала, когда пришла в себя, что лежу совсем одна, но около меня, у носилок, был врач», — вспоминала в одном из писем Ольга Васильевна.
Много замечательных советских людей помогали Крахмалёвым сохранить память об их отважной дочери — военные, моряки, журналисты, учителя, пионеры…
Именем санинструктора Марии Цукановой названы улицы в городах Омске, Иркутске, Барнауле, Красноярске, Абакане, Фокино, сёлах Абатском, Таштып Республики Хакасия, бухта в Японском море, средняя школа в посёлке Орджоникидзевский Хакасской АО и средняя школа №34 города Иркутска.
В Хасанском районе Приморского края есть село Цуканово и речка Цукановка.
Памятники комсомолке Марии Цукановой установлены в городе Владивостоке и посёлке Фокино Приморского края, памятный бюст — в посёлке Крутинка Крутинского района Омской области, мемориальные доски — в Иркутске, Фокино и во Владивостоке.
Вблизи города Чхончжина (так теперь называется Сэйсин), на самой крупной сопке, находится памятник из белого мрамора, увенчанный красной звездой. На нём надпись: «Здесь похоронено 25 русских героев, павших смертью храбрых за освобождение Кореи от японских захватчиков». Самая юная среди них — Герой Советского Союза Мария Цуканова.
Любовь ЯРМОШ
Источник: «Правда»