Как рождалась «Искра Октября»
Рассказываем о судьбе бумажной фабрики в постреволюционные годы Родилась будущая «Искра Октября» в 1911 году. Близ села Покров на берегу Коровки купцы Березняков и Соколов основали бумажную фабрику. «Расположена по Угличскому тракту в 5,3 км от Рыбинска», — читаем в архивных документах.
Сырьем для бумаги тогда служило тряпье, поэтому фабрику возвели рядом с тряпичным складом, куда купцы уже несколько лет свозили старые рыболовные сети, корабельные паруса и канаты. Ветошь резали, варили, квасили до клейстера, который разливали по прямоугольным формам, где он застывал. Полусырые листы отжимали, окунали в клей и сушили. Такая бумага получалась толстой – страница была в два раза толще сегодняшнего ватмана.
Фабрика Березнякова выпускала картон для фото, курительную и аптечную бумагу, покрывая нужды местного купечества. В 1916-м до революции предприятие сдали в аренду фирме «Дукельский, Будберг и К». И почти три года оно работало устойчиво, наращивая обороты: 126 работников в год производили почти 60 тысяч пудов бумаги. В ноябре 1918-го фабрику национализировали и передали в «Главбум», главное управление бумажной промышленности. В 1919 году Ивана Кузьмича Березнякова арестовали и отправили на принудительные работы в Ярославский эксплуатационный полк (концлагерь). А фабрику закрыли. И начался простой – предприятие бездействовало почти семь лет. Дефицит Вспомнили про рыбинскую фабрику в августе 1925-го. К тому моменту в стране катастрофически не хватало бумаги. Импорта не было, запасы быстро исчерпались. Еще в апреле 1921-го комиссия при агитационном отделе ЦК писала: «Все довоенные запасы бумаги и картона использованы». А советский бумпром лежал в руинах: фабрики горели, разрушались или стояли заброшенными, специалисты сбежали или умерли в годы Гражданской войны. В итоге в 1921 году страна вырабатывала в 12 раз меньше бумаги, чем до революции.
— Из более чем 200 предприятий целлюлозно-бумажной промышленности, существовавших в стране в 1913 году, осталось менее 140. Остальные оказались в новых государствах, созданных на обломках империи. Оставшиеся же в СССР испытывали колоссальные проблемы. В условиях экономического паралича страны не хватало капитала, инженерных и рабочих кадров; были перебои с топливом, сырьем и запчастями, — пишет Максим Бабюк, доцент кафедры журналистики МГУ.
Все это привело к острейшему дефициту бумаги и картона. В 3-5 раз сократились тиражи самых популярных газет: «Труд», «Правда», «Беднота». Многие газеты, журналы и вовсе закрылись. Популярной стала кампания «Прочитал газету – передай другому!»: заводчане возвращали прочитанную прессу для ее вторичного распространения. В школах дети писали в грифельных тетрадях многоразового использования. На титульном листе у них была инструкция «Тщательно вытри страницу. При письме не слишком нажимай на грифелек, т.к. увеличение нажима не способствует усилению ясности написанного». Даже деньги стали грубыми и желтыми – их тоже печатали на сырье из тряпья.
Дошло до того, что управленцы писали документы и вели деловую переписку буквально на бумажных огрызках. В попытке преодолеть бумажный голод люди обратились к дореволюционным архивам учреждений и контор. В дело шли обороты исписанных бланков, торговые книги, деловая переписка и даже фирменная товарная упаковка. В письмах и дневниках тех лет часто звучит: «Можно купить исписанную на одной стороне бумагу».
Страдали и писатели с поэтами, которых перестали печатать. Так поэт Вадим Шершеневич приглашал Алексея Толстого в 1918 году выступить в «Кружке художников, литераторов и артистов «Музыкальная табакерка»: «Вы понимаете, Алексей Николаевич, нет возможности издавать книги. Нет бумаги, дороги типографии, и мы должны перейти к другому: были альманахи печатные, теперь будут “живые альманахи”». Слияние
Постепенно государство выправляло экономику за счет политики НЭПа. И к середине 1920-х вложило крупные средства в развитие производства целлюлозы и бумаги. «Если в 1921-м в стране работали 40% бумажных фабрик, оставшихся после развала империи, то к концу 1925-го — уже больше 60%. В итоге производство бумаги удалось поднять в 3 раза», — сообщает Бабюк.
Вспомнили и про рыбинскую фабрику, ее в 1925-м открыли и назвали «Искра Октября». Она стала выпускать оберточную бумагу. В 1927 году в порыве оптимизации «Искру» объединили с картонной фабрикой «Возрождение» – у них был один директор, единое заводоуправление.
И работало новое производство неплохо. Например, такие показатели записаны в Путеводителе-справочнике по Рыбинску-1928: на «Искре Октября» работает 152 человека, выпуская 1350 т желтого картона, 890 т бюварной бумаги и 210 т древесного картона, всего на 1,2 млн рублей».
И все же ситуация сложилась странная – между двумя производствами пролегали десятки километров. К тому же «Возрождение» располагалось на левом берегу Волги, а моста еще не было. Так этот разобщенный организм просуществовал до 1932 года, когда ревизия выяснила: работа двух фабрик под одним управлением нецелесообразна. И в январе 1932-го сиамских близнецов разделили. Ударники и репрессии До этого – в 1930-м – на фабрике случилось политическое расследование. В стране сворачивали НЭП, начинали индустриализацию. На заводы спустили малореализуемые планы, обязательные к исполнению. Вышло «Обращение ЦК ВКП(б) о третьем годе пятилетки» от 3 сентября 1930-го с требованием «поднять волну ударничества и соцсоревнования». По задумке партии, рабочие «встречали планы восторженно и даже выдвигали встречные планы», где брали на себя повышенные обязательства. Сотрудники ОГПУ описывали обстановку тех дней на советских заводах как благостную:
— Обращение ЦК от 3 сентября вызвало трудовой энтузиазм рабочих масс Союза. Волна трудового подъема закрепляется выдвижением встречного промфинплана, организацией ударных бригад, усилением борьбы с прогулами, расхлябанностью, созданием трибуналов для борьбы с виновниками срыва промфинплана и летунами. На некоторых предприятиях растет про-изводительность, уменьшается брак, прогулы.
Но, кроме призывов к ударничеству, началась реальная борьба с «летунами», которые искали лучших зарплат и условий труда. Для этого рабочих принуждали «самозакрепляться» на рабочем месте, фактически приковывая себя к родному заводу. Заводчане писали заявления: мол, просят считать их мобилизованными на строительство социализма, требуют закрепить себя на заводе и дают обязательство не увольняться до конца пятилетки.
Все это вызывало волну возмущения на предприятиях. Так, рабочие Ярославской махорочной фабрики говорили: «Вместо ударничества пускай повысят расценки и дадут рабочему заработать, сколько ему хочется. Нас прижали, дышать нечем. Дураки будем, если не бросим плясать под их дудку».
— Несмотря на подъем настроения основных масс, среди ряда рабочих фиксируем в заметном размере нездоровые настроения. Это результат деятельности антисоветских элементов, — читаем в «Материалах ОГПУ об отношении рабочих к обращению ЦК от 3 сентября 1930-го».
Нашелся такой «антисоветский элемент» и на рыбинской «Искре Октября». Да не кто-нибудь, а целый директор.
— Директор бумажного объединения «Искра Октября» Ухлов выступал против встречного промфинплана, выдвинутого рабочими. Ухлов снят с работы, — пишут в тех же «Материалах». Дальнейшая судьба несчастного директора осталась неизвестна.
Тем временем в стране активно строили заводы, в том числе целлюлозно-бумажные комбинаты. К 1941 году появилось десять таких гигантов: Камский, Архангельский, Балахнинский, Кондопожский ЦБК и др. А пока их возводили, дефицит бумаги и картона в стране закрывали с помощью таких небольших провинциальных фабрик, как рыбинская «Искра Октября». К началу войны здесь наладили выпуск светомаскировочной бумаги.