Чуть больше трех недель остается до первой премьеры нового юбилейного, 240-го творческого сезона в Ульяновском театре драмы им. И. А. Гончарова. Новый спектакль от питерского режиссера Искандера Сакаева обещает быть громким и неоднозначным. В особенном предвкушении поклонники актера и режиссера Ульяновского театра драмы Максима Копылова. Ему в премьере предстоит сыграть «силу ту, что вечно хочет зла, но вечно совершает благо». Накануне премьеры Максим рассказал «НГ» об особенностях работы над нестандартным образом. О противоречиях и страхах. О своем почти 20-летнем романе с Достоевским. О природе милого и смешного в злодействе… - Какое место в твоей творческой судьбе занимает Достоевский? - Любимый писатель. Гений. Абсолютный классик. Человек, постигавший Бога, природу человеческих взаимоотношений. Хорошо понявший, что такое хорошо и что такое плохо. - Твоя личная настольная книга Достоевского? - Как раз «Братья Карамазовы». Я давно с этим материалом, еще со студенчества в ГИТИСе. Я участвовал в одноименном дипломном спектакле старшекурсников. По стечению обстоятельств парень, игравший Ракитина, не смог принять участие в спектакле и меня, третьекурсника, ввели на эту роль. - Почему, как думаешь, история про Карамазовых сегодня - актуалочка? - Это актуалочка всегда. И в будущем тоже будет. Потому что, во-первых, это история человеческих страстей – любовных, братских. Все на них основано. Плюс страсть принятия веры, Бога в себе. Страсть взаимоотношений церкви и государства. И страсть столкновения характеров. Наконец, глубина, над которой можно работать вечность. Подарок для актера и режиссера. Не так страшен Чёрт, как его Малютка - Как правильно называется твой персонаж? - Черт. У него есть помощница - Малютка, маленький бесенок. Говорят же: не так страшен Черт, как его Малютка. Мы даже посмеялись над этим. Роль Малютки сейчас репетируют по очереди Надежда Иванова и Анастасия Рачкина. Ничего особенно страшного и сатанинского в моем персонаже нет. Он искушает Алешу Карамазова, просто задает ему неудобные вопросы. О человеке и борьбе за него. О нравственности. Такая игра. И сам спектакль предполагается как такой театр в театре. Когда даже зритель непосредственно участвует в процессе. Мой Черт искушает всех. - Ожидал, что на кастинге Чертом станешь именно ты? - Предполагал. Митя Карамазов не мое. Для Алеши я староват уже и не такой наивный. Мне был симпатичен Иван Карамазов с его мытарствами. Но вариант, предложенный режиссером нашего спектакля Искандером Сакаевым, мне понравился. - Ты ведь уже сыграл мистическую сущность в спектакле «А. Каренин». Режиссеры взялись использовать твою демоническую внешность? - Дело не в этом. Тут все зависит от того, каким и насколько получится этот образ. Насколько он будет понятен, а я смогу донести то, что закладывает в него Искандер. Это такой спектакль, в котором человеческое важнее мистического. Вопросы, которые Черт задает Алеше, не глобально роковые. Мы, люди, их и сами перед собой ставим практически ежедневно. Только мало внимания этому уделяем. И чаще всего не удостаиваем себя ответами. Милый и красивый хулиган - Не боишься соприкасаться с потусторонним? - Волков бояться - в лес не ходить. У нас профессия такая. Кому-то же и отрицательных персонажей играть нужно. Это не значит, что злодей не должен и не может быть обаятельным. Не вызывать понимания или какого-то сочувствия. Примет актерских, конечно, много. Но чего уж теперь бояться? Что от церкви отлучат? Вряд ли. - В чем главное обаяние твоего Черта? - Он милый. Я стараюсь, во всяком случае, его таким делать. Он - хулиган. У него нет цели уничтожения всего и всех. Ни морального, ни нравственного, ни физического. - Что от себя ты в данном случае подарил своему Черту? Копылов недолго думает. Потом решительно отвечает: - Красоту (смеется). Владислав Стасов
