Тайны японского городового
Пролететь как фанера над Парижем. О какой фанере речь? И почему она летает? Есть версия, что в начале XX века в Эйфелеву башню врезался аэроплан. Это знаменательное событие якобы и породило крылатую фразу. Только никаких упоминаний о подобном факте не сохранилось. Вероятнее всего, это искажённая фамилия французского президента Армана Фальера, героя множества карикатур.
Оксана Грунченко, старший научный сотрудник Института русского языка им. В.В. Виноградова:
– В пылу революционной полемики можно было сравнить какое-то неудачное действие с этими открыточками, изображавшими явно далёкого от авиации человека, который оседлал верхом аэроплан и летит над Эйфелевой башней. Явно чем-то хорошим этот полёт не закончится.
Ох, японский городовой! Эту фразу человек обычно употребляет, когда ему хочется выразить досаду и при этом сохранить рамки приличия. Хотя правильнее было бы сказать: Цуда Сандзо. Он был полицейским из рода самураев, устроившим покушение на будущего императора России Николая II во время визита последнего в Страну восходящего солнца. Наследник престола был серьёзно ранен. А само событие для японцев стало историческим.
Юлия Серебрянская, культуролог:
– К Николаю II, тогда цесаревичу, приехал император Японии и засвидетельствовал своё почтение. Были отменены занятия в школах и постановки в театрах. Вся Япония скорбела и сожалела о том, что у них был такой гражданин, который высказал неуважение к гостю.
Уйти по-французски – так изначально говорили о тех, кто уходил не попрощавшись. Фразу придумали англичане во время Семилетней войны. Со свойственным им тонким юмором именно так они описывали французов, покидавших поле боя без финальной атаки. Соперники быстро придумали ответ.
Иван Сурма, профессор Дипломатической академии МИД РФ:
– Французы это легко перефразировали на английский формат. У англичан тоже случались такие ситуации, и фактически эта фраза гуляла в двух форматах долгий период. А с учётом того, что дипломатическим языком был французский, закрепилась именно фраза "уйти по-английски".
С трудностями перевода столкнулись и российские чиновники середины XVII века. Первая дипломатическая миссия, посланная в Китай, привезла документ, смысла которого никто не понимал. Послание со странными иероглифами было простым торговым соглашением, которое в итоге подписали. Правда, спустя 57 лет! А выражение "китайская грамота" закрепилось в русском языке основательно.
Россина Бодрова, "Настроение"